— Венеция, — тихо молвила Элис, — день почти закончился.
Венеция почувствовала, как ее сердце совершило головокружительный кульбит. Ее время на исходе.
* * *
На следующий день Линвуде Рейзби были в «Уайтс», когда вошли магистраты с Боу-стрит. Те еще не взглянули в его сторону, но Линвуд догадался, что они явились за ним.
— Наконец-то, — пробормотал он, испытывая облегчение от того, что все скоро закончится. Больше не будет поисков, вопросов, расследований.
— Лорд Линвуд, вы арестованы за убийство его светлости герцога Ротерхема.
Допив бренди, он встал.
— Вы не можете просто врываться сюда и… — начал было Рейзби.
— Оставь, Рейзби, — спокойно перебил Линвуд. — Эти джентльмены выполняют свою работу.
Он безропотно позволил надеть на себя наручники.
— Линвуд? — шокированно прошептал Рейзби.
Все, кто был в клубе, повскакивали и в ледяном молчании смотрели, как его ведут к полицейскому экипажу. Перед зданием уже собралась небольшая толпа. Линвуда затолкали внутрь и усадили на простую деревянную скамью, как заурядного воришку. На полу валялась сырая грязная солома. Дверь за ним с грохотом захлопнулась, послышалось лязганье ключа.
— Френсис! — долетело до него эхо знакомого голоса.
Повернувшись, Линвуд посмотрел в крохотное, забранное решеткой окошко и увидел посеревшее, перекошенное от ужаса лицо отца. В его глазах, так напоминающих его собственные, светилось понимание.
Весь следующий день Венеция провела как во сне, не участвуя в круговороте жизни. Кто-то нанес ей визит в доме Элис, но подробностей она не помнила. Снова и снова твердила себе, что обе ипостаси Венеции Фокс — и таинственная, недосягаемая для мира особа, и скрывающаяся за этой маской реальная женщина — в безопасности, но это не приносило желанного облегчения. Казалось, ледяной холод навсегда овладел ее телом. Ночами она не могла заснуть, а еда казалась ей неотличимой по вкусу от опилок. Книги и модные журналы, принесенные Элис, лежали аккуратной нетронутой стопкой на столе. По ночам Венеция сидела в кресле и, глядя на горящее в камине пламя, думала о Линвуде.
Элис отвезла Венецию в ателье мадам Бойссерон, чтобы заказать новый гардероб взамен погибшего при пожаре, но даже самые лучшие шелка казались ей всего лишь рогожей. Она пассивно соглашалась со всем, что предлагали Элис и мадам. Когда мадам Бойссерон приложила к ее лицу отрез зеленой ткани и подвела ее к зеркалу, она не смогла заставить себя посмотреть на свое отражение.
Дни тянулись серой, однообразной чередой. Венеция не знала, сколько времени минуло с тех пор, как Линвуда арестовали. Она безучастно сидела в маленькой гостиной на втором этаже, не притрагиваясь к чаю.
— Они все еще там, — сообщила Элис, подходя к окну.
— Неужели? — Венеция даже не обернулась. Ее голос был спокоен, лишен эмоций и интереса, взгляд устремлен на тлеющие в камине угли.
— Когда же эти стервятники устанут ждать и разлетятся по домам?
Венеция ничего не ответила.
Элис двинулась было к подруге, но замерла, заметив лежащую сверху стопки газету с броским заголовком и изображением Венеции. Поставив чашку на стол, она скомкала газету и бросила ее в огонь, затем села рядом с подругой.
— Рейзби не следовало это так оставлять.
Венеция перечитала статью уже сотню раз, снова и снова бередя свою рану. «Лорд Линвуд признался в убийстве своей любовнице, божественной мисс Фокс».
— Я пыталась предупредить тебя о нем.
В словах Элис не было ни тени тайного злорадства, лишь искреннее беспокойство.
— Да, — не глядя на подругу, ответила Венеция.
— Он в самом деле признался тебе в поджоге?
Венеция кивнула, наблюдая за тем, как пламя поглощает газету, превращая ее в бесформенный черный ком. Это не имело значения; будь у нее карандаш, она бы по памяти записала статью от начала до конца, не пропустив ни одного треклятого слова.
— В газете пишут, что он виновен и в поджоге твоего дома тоже.
Венеция промолчала.
— Ты поступила правильно, Венеция.
— Неужели? — прошептала она.
— Разумеется.
— Почему в таком случае я чувствую, что это не так? — спросила она, не сводя глаз с газеты, которая к тому времени стала кучкой пепла. — Если бы на месте Линвуда был Рейзби, ты бы пошла в полицию?
— Не знаю, — честно сказала Элис. — Между мной и Рейзби все по-другому.
— Возможно, эти отношения имеют больше сходства, чем тебе кажется, — прошептала Венеция.
Повисло молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов на каминной полке.
— Но это неправда, что они напечатали, ведь так? — чуть слышно спросила Элис. — Ты ведь не любовница Линвуда?
Венеция истерически расхохоталась. Ироничность происходящего ножом врезалась ей в сердце.
— Нет, я не его любовница.
— Ты не оставалась у него на ночь?
— Оставалась, — нехотя призналась Венеция.
— Ты с ним спала?! — изумленно воскликнула Элис. — А я думала…
Венеция впервые посмотрела подруге прямо в глаза:
— Я люблю его, Элис.
Пораженная подобным признанием, Элис смотрела на нее, хватая ртом воздух:
— Этого не может быть! После всего, что он сделал. Он же пытался убить тебя!
Венеция сглотнула, но это не помогло ей избавиться ни от стоящего в горле комка, ни от боли в сердце. Она снова стала смотреть на пламя.
— Прости меня, я не думала, что… — с сочувствием в голосе прошептала Элис. — Только не Линвуд.
— Мама как-то сказала мне, что мы не выбираем, в кого влюбляться. Она была права.
Элис взяла ее за руки. На каминной полке по-прежнему тикали часы. Жизнь шла своим чередом.
— Ах, Элис. Если бы ты только знала всю правду.
— Как же мне тебя жаль. — Элис обняла подругу.
Закрыв глаза, Венеция мысленно опустила спасительный щит.
— Завтра я возвращаюсь к работе, — объявила она.
— Так скоро?
— Мне нужно работать, Элис. Не могу же я прятаться здесь до скончания века. Театр, выступления — это все, что у меня есть. Как еще мне выжить?
— Я могла бы одолжить тебе денег.
Венеция лишь покачала головой. Она имела в виду вовсе не деньги.
— Также начну подыскивать себе новый дом. Мое присутствие здесь осложняет ваши с Рейзби отношения.
— Рейзби все понимает и не возражает. Не спеши уезжать.
— Спасибо, Элис. Ты хорошая подруга.
Но им обоим было известно, что Венеции нужно уехать как можно скорее.
* * *
— К вам посетители, ваша светлость! — раздался голос охранника.
Ключ повернулся в замке, дверь камеры Ньюгейтской тюрьмы с лязганьем распахнулась.