малой в результате враждебных действий во времена крушения Империи. В первом случае имеют значение генетические изменения, во втором — мутационные. Эти факторы, скорее, влияют на внутреннюю секрецию и ферменты, нежели на анатомию, а это затрагивает и физиологию, и психологию. Хорошо известны такие случаи, как реакция жителей Гвидоны на никотин и их определенную леность, а также употребление ифрианами незначительных доз свинца. Вследствие таких различий обитатели этих планет полностью стерильны по отношению друг к другу. Пока этот остров подвергнут лишь поверхностному изучению… — Эвалит вздрогнула, освобождаясь от гипноза мерно падающих слов, — ясно лишь одно. Здесь произрастает очень мало земных культур. Сперва их было больше, но они погибли после того, как были утеряны способы их возделывания. Человек вынужден был употреблять в пищу, в основном, местные растения. В них ничтожно мало элементов, необходимых для полноценного питания. Например, в оставшихся земных растениях содержится витамин «С». Сайрн наблюдал, как люди употребляют огромное количество травы и листьев этого вида, а флюороскопические снимки показали, что это сильно изменило их пищеварительный тракт. Ни один из них не пожелал дать кожу, кровь, слюну, не позволили взять анализы даже у мертвецов. — «Боятся магии», — мрачно подумала Эвалит, — …но тщательный анализ мяса животных показал, что в нем почти нет тех аминокислот, без которых привычка к нему может привести к изменениям на клеточном и молекулярном уровне. Возможный тип и степень подобного изменения можно рассчитать… Расчеты эти как раз закончены, — голос умолк, и Эвалит вцепилась в подлокотники, не в силах перевести дыхание. — И ответ благоприятен, мясо атейнца чужеродно данной жизни. Оно может быть усвоено, но организм местного жителя будет выделять определенные соединения, что приведет к характерному запаху дыхания и кожи, а также мочи и кала. Это хорошо тем, что может быть обнаружено посредством новейшей сыскной техники на расстоянии нескольких километров даже спустя шестнадцать-семнадцать часов. Но поскольку молекулы расщепляются и претерпевают химические изменения, рекомендуется действовать побыстрее… — Я НАЙДУ УБИЙЦУ ДЕНЛИ… — темнота вокруг Эвалит наполнилась ревом.
— Следует ли заказать для вас нужные организмы и выдать подходящую программу поиска? — спросил голос. — И то и другое может быть у вас через три часа.
— Да, — она запнулась. — Да… нет ли еще какого-нибудь совета?
— Туземец не должен погибнуть, а должен быть подвергнут заключению и изучению и ничему другому, чтобы экспедиция могла завершить дело до конца.
«Это речь машины», — мысленно закричала Эвалит. Она была спроектирована для исследования и ни для чего больше. Но она принадлежала ему. И ее ответ был в какой-то степени ответом Денли, в такой, что она не смогла сдержать слез.
Единственная огромная луна, находившаяся в последней четверти, поднялась сразу же после заката, утопив почти все звезды в своем сиянии. Джунгли были вымощены серебром и укутаны темнотой. Снежная шапка Маунт Бурус неестественно пылала над горизонтом. Ветер свистел в ушах Эвалит, пригнувшейся на грави-санях. Он был наполнен ароматами, холодал кожу, хотя ночь была не холодной, и клокотал за спиной. Где-то каждые несколько минут что-то кричало и немедленно слышался ответный крик. Она хмуро поглядывала на индикатор, светящийся на приборной панели. Проклятье и Хаос! Мору должен быть где-то поблизости. Он просто не мог за это время убежать из долины, математическая модель гарантировала это. Если она растратит всех жуков раньше, чем найдет его, можно Ли считать, что он мертв? Она должна найти даже тело, если только оно не закопано слишком глубоко. Здесь. Она перевела сани на свободное парение. Взяла следующую склянку и выпрямилась, чтобы открыть ее. Жучки вылетели, словно дымок повис в лунном свете. Снова ошибка? Нет, погодите! Разве они не выстроились в линию, хорошо видную в лунном свете и не ринулись вниз? Сердце ее замерло, она наклонилась к индикатору. Антенны нейродетектора не качались из стороны в сторону, как раньше, а указывали на 32 градуса ниже горизонта. Только концентрация жучков могла заставить вести их так. И только определенное сочетание молекул, различить которое могли эти жучки, могло заставить их лететь на источник.
— А-а-а!.. — она не могла удержаться от крика стервятника, увидевшего добычу. Но сразу же закусила губу, не замечая как с подбородка закапала кровь… В молчании она повела сани дальше. Расстояние было невелико, всего несколько километров. Она пошла на снижение на лесной прогалине. Среди зарослей поблескивали покрытые пеной лужи. Деревья поднимались сплошной стеной. Эвалит опустила на глаза инфракрасные очки. Стала видна крыша небольшой хижины. Сверху она была укрыта диким виноградом и ветвями растущих рядом двух гигантских деревьев. Жучки толклись у входа.
Эвалит остановила сани в метре от земли и встала на ноги. Парализующий пистолет выскользнул из кобуры в правую руку. Левая легла на бластер. Из хижины выглянули двое сыновей Мору. Жучки вились вокруг них, как туман, скрывая их фигуры.
«Конечно, — подумала Эвалит, не впадая, однако, в дикую ярость, — я должна была подумать о том, что они настоящие обжоры». Сейчас они как никогда походили на гномов. Обтянутые кожей кости, животы, вздувшиеся от постоянного недоедания. Кракенские мальчишки в их возрасте бывают раза в два выше, они начинают становиться мужчинами. Эти же обнаженные тела принадлежали детям, которым для смеха придали некоторые черты взрослых. Следом появились родители, скрытые роем жучков. Мать закричала. Эвалит разобрала лишь несколько слов. «Что случилось… помогите… что это за?..»
Но ее внимание было приковано к отцу, к Мору. Хромающий, споткнувшийся о порог, он навел ее на мысль о большом жуке, выбирающемся из кучи отбросов. Но она узнала эту лохматую голову, хотя ее мысли были о другом. У него был каменный нож, наверняка тот самый, которым он зарезал Денди.
«Я должна его вырвать, вырвать вместе с рукой, — подумала Эвалит. — Я оставлю его в живых, когда разоружу голыми руками, и пусть он посмотрит, как я буду кончать его чертово отродье!» Тишину снова разрезал крик жены. Она увидела металлическую платформу и стоящую на ней великаншу со сверкающими в свете луны глазами.
— Я пришла к тому, кто убил моего мужа, — сказала Эвалит.
Мать снова закричала и бросилась вперед, заслоняя собой детей. Отец попытался закрыть ее, но хромая нога подвернулась, и он упал лицом в лужу. Пока он протирал глаза, Эвалит выстрелила в женщину. Пистолет сработал абсолютно бесшумно, она дернулась и упала на землю.
— Бегите! — закричал Мору детям. Он бросился к саням. Эвалит потянула за рычажок. Платформа описала круг, вздымаясь над головами детей. Она выстрелила в них сверху, куда Мору не мог дотянуться. Он склонился над ближайшим ребенком, взял его тело