Читать интересную книгу Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Хонсю ожидал, что среди их числа окажется и Пашток Улувент, но гигант в красных доспехах пока не появился.

— Я думал, Улувент придет, — заметил Ваанес, словно читая его мысли. — Обычно чемпионы Кровавого Бога появляются первыми и начинают бойню.

— Нет, для этого Улувент слишком умен, — ответил Хонсю.

— О чем ты?

— Я думаю, он будет выжидать, пока Жатва не наберет обороты, и только потом попытается меня убить. Тогда его победа будет еще значительнее, ведь к тому времени мы уже соберем несколько отрядов, убив наших соперников. Так он совершит свою кровную месть *и* получит всех моих воинов.

— Тогда он хитрее, чем большинство чемпионов Кровавого Бога.

— Возможно, — согласился Хонсю, улыбаясь. — Посмотрим, насколько сработает его план.

— А что насчет Гренделя, где он? Я не видел его со вчерашнего для, хотя он обещал прийти. Другие чемпионы скоро заметят, что один из твоего окружения не явился к началу этих игр со смертью.

— Забудь о Гренделе, — отмахнулся Хонсю. — Он нам не нужен.

— Вижу его, — подал голос Свежерожденный, кивком указав на другую сторону арены. — Вон там.

Хонсю посмотрел в указанном направлении и увидел, как ряды собравшихся чемпионов расступаются, и Пашток Улувент занимает место у края арены. Воин в красных доспехах и шлеме из черепа орка поднял над головой обагренный кровью топор, и тысячи глоток отозвались пронзительным ревом, приветствуя его знамя с руной Кхорна.

Рядом с Улувентом стоял Кадарас Грендель, его цепной меч был вынут из ножен, а на доспехе блестели свежие кровавые пятна. Пожав плечами, Железный Воин поднес лезвие к губам и лизнул еще не свернувшуюся кровь.

— Грендель нас предал? — промолвил Ваанес голосом, охрипшим от гнева.

— Это был только вопрос времени, — отозвался Хонсю. — Честно говоря, я думал, это случится раньше.

— Я его убью, — зарычал Ваанес.

— Нет. Мы с Гренделем сведем счеты, но не здесь и не сейчас, ясно?

Ваанес не ответил, и Хонсю, видя гнев в глазах воина, мог только надеяться, что бывший десантник Гвардии Ворона сумеет сдержаться и не прикончит Гренделя немедленно.

— Хонсю, я тебя не понимаю, — наконец сказал Ваанес после паузы.

— Немногие понимают, — ответил тот. — И меня это вполне устраивает.

* * *

Первое убийство в тот день совершил воин в бронзовом доспехе, украшенном руной Кровавого Бога: он выпустил кишки чемпиону в шипастой броне, который, как заметил Хонсю с первой же минуты дуэли, оказался слабее противника и не имел никаких шансов на победу. Голову погибшего ратника насадили на одну из пик черного железа у подножия трона. Отряд побежденного противника теперь принадлежал убийце, и залогом их верности были сила и мастерство победителя. Такая верность не отличалась постоянством, но немногие из собравшихся здесь придавали хоть какое-то значение тому, на чьей стороне сражаются: главным для них было, что ими командует самый сильный и могущественный чемпион Жатвы Черепов.

Мечник Ранебры Корра убил избранного дружины Йеруэля Мракса, предводителя клана со звезд Кофакса. Обычаи клана запрещали Мраксу сражаться под командованием чужака, и он отсек себе голову когтями собственной энергетической перчатки.

За Вотиира Тарка сражалась громоздкая боевая машина, когда-то бывшая дредноутом, но теперь Темные Механикумы Тарка изменили ее, превратив во вместилище непрестанно вопящей сущности из варпа. Чудовище разорвало на части отряды трех чемпионов, и только один из берсеркеров Улувента смог остановить машину, подорвав ее саркофаг мелта-бомбой и лишившись при этом руки. Демона с воем вышвырнуло обратно в варп, но взрыв уничтожил и всю нижнюю часть тела берсеркера. Даже лишившись ног, он смог подползти к трону Гурона Черное Сердце и возложить к его подножию черепную коробку машины.

В первый день состязаний Свежерожденный выиграл две дуэли: в первой он проломил череп пистольеру из числа корсаров Каарьи Саломбара, прежде чем тот успел выстрелить, а во второй в схватке одолел избранного племени локсатлей из выводка Ксанеанта. Последняя битва длилась почти час, и даже истощив весь свой игольчатый боеприпас, локсатль не смог убить противника.

В Мальстриме, насыщенном энергией варпа, способности к регенерации в дьявольском порождении Халан-Гола возросли, и каждая рана Свежерожденного хоть и причиняла ему мучительную боль, но заживала всего через несколько мгновений. Оставшись без сил и оружия, локсатль был вынужден броситься на Свежерожденного и попытаться пробить его броню источающими яд когтями, но даже его проворство не могло соперничать с выносливостью противника. И вот, наконец, шипящий, задыхающийся ксенос был повержен, и Свежерожденный свернул обессилевшему врагу шею, а затем оторвал голову.

По мере того, как продолжались бои и убийства, отряды, лишившиеся своих чемпионов, начали объединяться во все более крупные группировки под знаменами наиболее сильных командиров. Кадарас Грендель сражался, как всегда, с жестокой, не знающей пощады яростью и выиграл несколько дуэлей для Улувента; Хонсю видел, что Ваанесу все труднее и труднее сдерживать злость в ответ на такое вероломство. Чтобы несколько разрядить обстановку, Хонсю отправил бывшего Ворона на арену вместо Свежерожденного, дав тому время залечить раны, и Ваанес с радостью прикончил одного за другим избранных трех отрядов, тем самым еще пополнив растущую армию Хонсю.

Сам Хонсю выходил на арену дважды: один раз, чтобы убить предводителя пиратов, вооруженного двумя кривыми саблями, острыми, как бритвы; во второй дуэли его противником был воин из расы крутов, его оружием был боевой посох с двумя лезвиями, с которым он управлялся со сверхъестественной скоростью и четкостью.

Четвертый день бойни завершился поединком Свежерожденного и гигантского огра, которого Свежерожденный задушил его собственным энергетическим кнутом и, тем самым, пополнил армию Хонсю сотней этих звероподобных чудовищ.

В итоге остались армии только трех чемпионов.

Кровожадные собиратели черепов Паштока Улувента, танцоры-мечники Ноты Этассай и Железные Воины Хонсю.

С учетом побед, которые одержали его чемпионы и он сам, войско Хонсю стремительно увеличивалось в размерах и теперь состояло приблизительно из пяти тысяч солдат. Под его командованием оказалось множество бронетехники, самые разнообразные ксеносы и банды пиратов. В общей сложности под его знамя перешло семнадцать отрядов — по всем оценкам внушительная сила, способная нанести серьезный урон его врагам.

Пашток Улувент собрал армию примерно в шесть тысяч воинов, а утонченное и смертоносное мастерство Ноты Этассай заработало ему пять тысяч. Каждое из этих войск было достаточно сильным, чтобы отвоевать себе изрядный кусок территории Империума и учинить на нем резню, какой еще не знала история.

Но Жатва Черепов еще не закончилась: правила, установленные Тираном, гласили, что в конце нее должен остаться только один чемпион.

С наступлением темноты три противника вышли на арену, облачившись в доспехи и выбрав оружие сообразно своим вкусам. Искусственная рука Хонсю блестела в свете факелов, зажженных по периметру арены, а позади них толпы воинов ревели, криками выражая поддержку своим командирам.

Все трое прошли в центр арены и встали друг против друга. Хонсю воспользовался возможностью изучить противников, понимая, что останется в живых, только если будет знать их лучше, чем они знают сами себя.

Нота Этассай был облачен в облегающий костюм из мягкой черной кожи, поверх которого были пристегнуты элементы гибкого доспеха, прикрывавшие наиболее уязвимые места. Андрогин грациозно скользнул на арену, и прежде чем началась битва, порадовал зрителей акробатическим ритуалом, в котором прыжки и перевороты сопровождались вращением двух мечей, темных, как бархатная ночь. Лицо его было скрыто кожаной маской с металлическими заклепками и застежками-молниями, похожими на шрамы, а на месте глаз были сферы из дымчатого стекла, светившиеся иронией и весельем, как будто их владелец пришел на встречу друзей, а не на смертельный поединок.

Пашток Улувент воткнул свой меч в пропитавшийся кровью песок арены и взревел, сотрясая небеса кличем, полным первобытной, не выразимой словами ярости. С его доспехов капала жертвенная кровь, и похожая на обнаженную мускулатуру броня, казалось, вздымалась и пульсировала в такт биению его сердца. Глаза его, подобные озерам крови, тускло светились. Он поднял кинжал, приставил зазубренное лезвие к шее и нанес себе глубокую рану. Как только из пореза потекла кровь, чемпион воинственного бога отбросил кинжал в сторону. Хонсю прищурился:

— Уже сдаешься, Улувент?

— Если я не успею убить тебя, прежде чем истеку кровью, то я не достоин победы, и смерть моя будет угодна Трону Черепов, — ответил тот.