Я встала перед Сайманом:
— Стой позади меня.
— Он не причинит мне вреда. Не здесь. Это означало бы серьезные последствия.
— Ему все равно.
Сайман полагал, что общество действует по определенным правилам, и раз он придерживается их, то будет в безопасности и уважен. Никакие эмоции не касались его настолько глубоко, чтобы подумать о нарушении принятых норм. Он не осознавал того факта, что Кэрран мог отбросить все морали к чертям, лишь бы только схватить его за горло.
Кэрран пробирался между столами. Я двинулась к нему. Оружие. Мне нужно оружие. Справа от меня за столом смеялась парочка, сбоку на белой скатерти стояла почти пустая бутылка вина. Я стащила бутылку и продолжила двигаться.
Глаза Кэррана сияли словно прожекторы.
Ты не можешь получить Саймана. Я его охраняю. — Сказали мои глаза. Я показала ему бутылку.
Он набирал скорость.
Мне все равно. — Ответили его глаза.
Я подняла бутылку и заняла место между двумя столиками.
Хорошо. Продолжай идти. Ты хотел поговорить. Мы поговорим.
В помещение вошел мужчина. Худощавого телосложения, одетый в шервани, длинный индийский пиджак, богато расшитый алым шелком и золотой нитью. Сверкающие драгоценные камни подчеркивали изгибы вышивки. Его темная голова была оголена. В руках он держал трость с золотым набалдашником в виде головы кобры, который, зная его, скорее всего, был подлинным. Натараджа, большой босс в Казино. Он занимался интересами Племени в Атланте, являясь приближенным к внутреннему кругу Роланда.
Позади него виднелась тощая фигура Гастека, рядом с Ровеной, потрясающей рыжеволосой красоткой, облаченной в умопомрачительное платье цвета индиго. За ними следовали другие мастера мертвых. Племя прибыло.
Натараджа, заметив Кэррана, поморщился и произнес немного скучающим голосом:
— Племя приветствует Царя Зверей.
Кэрран остановился на полушаге. Ярость закипала в его глазах. Он старался подавить это и взять себя в руки. Вероятно, ему потребовалось колоссальное усилие воли. Это пугало меня до чертиков.
Он одними губами произнес какое-то слово:
Позже.
Я постучала бутылкой по ладони и ответила так же:
В любое время.
Кэрран медленно повернулся к нам спиной. Его голос был ровным и ясным:
— Царь Зверей приветствует Племя.
Он протянул руку в сторону дальней комнаты, и они с Натараджей вошли туда бок о бок.
— НАМ НУЖНО УХОДИТЬ. — Прорычала я.
Сайман пожал плечами с элегантной небрежностью:
— Ты слишком волнуешься.
Прошло двадцать минут с тех пор, как Племя и Совет Стаи удалились в приватный павильон, а я все еще, хоть убей, не могла выманить Саймана отсюда. Он продолжал пить. Прежде он пил, чтобы набраться храбрости, а теперь пил в память о пережитом испытании.
Сайман жил под куполом собственного эгоцентризма. Для него не было ничего важнее денег и влияния. Пренебрежение правилами стоило бы нарушителю и того, и другого. Никакие сильные эмоции не беспокоили и не тревожили Саймана настолько, чтобы заставить его преступить их. До него просто не доходило, что Кэрран рискнет всем ради шанса вонзить свои когти в его горло.
Более того, Царь Зверей теперь уже был вынужден прибегнуть к насилию. Сайман нанес ему огромное оскорбление в присутствии членов Стаи. Прямо сейчас он сидел в этой частной комнате и фантазировал о том, чтобы украсить помещение гирляндой из кишок Саймана. Рано или поздно он выйдет, и я не уверена, что мне хватит сил, чтобы спасти своему консультанту жизнь.
Мне хотелось разобраться с Кэрраном. Я желала разбить бутылку о его голову. Но как только бы мы начали, я бы забыла, что Сайман вообще там присутствовал. Полностью поглощенная, причинению вреда мерзавцу, я забыла бы обо всем остальном. Не зря первое правило телохранителей гласило: всегда знай, где находится твое «тело». В тот момент, когда вы потеряли его из виду, человек, которого вы защищали, становился уязвимым. Кэрран был смертельно опасным ублюдком. Я не могу позволить себе рисковать безопасностью Саймана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я пыталась объяснить доходчиво. Я пробовала угрожать. Но Сайман оставался прикованным к стулу, одержимый желанием убедиться, что я закончу сегодняшнюю ночь, убаюкиванием его трупа. О том, чтобы оставить его и уйти, надеясь, что он последует за мной, не могло быть и речи. Насколько я знала Кэррана, он выскочит из этого помещения, как только я скроюсь из виду. И Сайман был слишком тяжелым, чтобы я могла вынести его на себе. Я никогда так не жалела об отсутствии сверхъестественной силы. Будь у меня сила Андреа, я бы перекинула его через плечо и вытащила отсюда.
Джим вышел из приватной комнаты и направился к нам. Он двигался с небрежной грацией, просто такой дружелюбный крутой парень, вышедший на прогулку в поисках добычи. Люди благоразумно шарахались от него. Трудно съежиться, сидя за столом, но они справились.
Он остановился у нашего столика и уставился на Саймана. Голос Джима звучал мелодично и ровно, но в его словах сквозила злоба:
— Если ты сейчас уйдешь один, Царь Зверей предоставит тебе безопасный проход.
— Сомневаюсь, что мне нужны его гарантии. — Сайман рассмеялся тихим невеселым смехом. — Я наслаждаюсь моим свиданием и планирую провести остаток ночи в компании Кейт.
Джим наклонился ко мне, четко выговаривая слова.
— Тебе требуется помощь?
Да, да, требуется. Пожалуйста, ударь тупицу рядом со мной по голове, выруби его и помоги мне унести его отсюда.
Я разжала зубы:
— Нет.
На губах Саймана заиграла торжествующая улыбка. Всего один удар, и он сможет выковыривать свои зубы из этих идеально уложенных волос.
Джим наклонился ближе:
— Если ты хочешь уехать без него, я организую это. — Зеленый блеск расплывался в его глазах.
— Я обязана остаться с ним до конца вечера. Но ценю твое предложение.
Джим кивнул и удалился.
Если бы ярость могла генерировать жар, я бы вскипела изнутри. Отчаянные времена требовали отчаянных мер. Я собрала воедино те маленькие женские хитрости, которые у меня еще остались, и коснулась руки Саймана:
— Сайман, пожалуйста, пойдем. В качестве одолжения для меня.
Он замер со стаканом, поднятым на полпути ко рту:
— Я с нетерпением жду возможности помучить его еще немного, как только он вернется.
Идиот, идиот, идиот.
— Ты уже доказал свою точку зрения, а я устала и раздражена. Я просто хочу пойти домой и выпить чашечку кофе на своей кухне.
Его мозгу потребовалось некоторое время, чтобы справиться с алкогольным оцепенением. Он приподнял бровь:
— Ты приглашаешь меня к себе на чашечку кофе?
— Да.
Я дала бы ему чашечку кофе и большую порцию «бутерброда» из костяшек пальцев. Великодушие было добродетелью, и я была в настроении стать чрезвычайно добродетельной.
Сайман преувеличенно тяжело вздохнул:
— Я осознаю, что это взятка, но я был бы дураком если бы отказался.
— Да, был бы.
Он оплатил счет. Если нам повезет, Племя и Стая еще какое-то время останутся дискутировать в той комнате.
Мы начали спускаться по лестнице. Я следила за ним, как ястреб, ожидая, что он вот-вот навернется на ступеньках, но он сумел спуститься со своей обычной элегантностью. Внешне он не выказывал никаких признаков опьянения. Он не спотыкался, и его речь не была невнятной, что, в прочем, работало против него. Кэрран мог бы простить пьяного человека, но не трезвого.
Снаружи с черного неба падал снег, накрывая землю мягким белым одеялом. Сайман поднял руку, и снежинки закружились вокруг его кожи, оставляя след на пальцах.
— Разве не прекрасно?
— Очень красиво. — Я повела его к машине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Добравшись до парковки, Сайман щелкнул пальцами, и ключи образовались из воздуха.
— Тебе не следует садиться за руль, — убеждала я.
— Напротив, я должен.
Нормальный человек уже умер бы от алкогольного отравления. А он хотел вести машину.