Читать интересную книгу Краткий экскурс не в свое дело - Валентина Андреева

Долгое время на кухне хозяйничала Лидия Федоровна, но Викин отец считал для себя неудобным эксплуатировать родственницу на положении простой поварихи. С легкой руки Константина Петровича – бывшего ученого, а ныне пенсионера, следящего за состоянием растительности на садовом участке Суворовых, не так давно в доме появилась новая повариха Раиса Степановна. Это дало ей возможность сбежать из того ада, в котором она жила. Однокомнатная квартира с пятиметровой кухней, практически отсутствующим коридором, совместным санузлом и тараканами-мутантами была маловата для трех взрослых, двух четырехлетних каратистов и одного пса-водолаза. А очередь на улучшение жилищных условий практически не двигалась.

Как ни странно, но всех, кроме Раисы Степановны, это устраивало. Возможно, она переживала из-за длительного отсутствия у нее постоянного места для сна. Ее раскладушка отметилась во всех относительно свободных местах квартиры. Комнату она отвергла сразу после того, как в четвертый раз среди ночи угодила ногой в полный ночной горшок, привычно опрокинувшийся на водолаза. Близнецы по ночам боялись ходить в туалет и предпочитали либо постель, либо горшок. На кухне могло бы спаться лучше всего, да там по ночам работал на компьютере зять. Устав от работы, он переходил на игры, и Раиса Степановна каждый раз с бьющимся от страха сердцем просыпалась от звука взрывов, выстрелов, команд «Сдавайся!!!» и радостных воплей «Ага-а-а-а! Попался гад!».

Она решила перебраться в совмещенный санузел. Настелила в объемную старого образца ванну кучу старого тряпья, сверху матрас и простынку. Кокетливо уложила взбитую подушку и улеглась, ощущая себя в раю. Проснулась опять в условиях ада. У близнецов началось расстройство желудка. Каждый из них по очереди сообщил бабушке, что теперь они не будут бояться ходить по ночам в туалет. И, пользуясь свободным временем, активно рассказывал про какого-то Ромку, которому надо завтра набить морду.

Раиса Степановна попробовала себя успокоить: она, мол, живет в сносных условиях, ей не приходится ночевать на вокзалах, но поймала себя на том, что ей, вместе со всеми постельными принадлежностями, хочется на этот самый вокзал. «Я живу в полном дерьме», – услышала она свой собственный голос в ответ на ночное приветствие дочери, посетовавшей на то, что вчера слишком увлеклась сливами. Зятя она встретила уже в халате и до утра сидела на кухне, подпирая спиной холодильник. Ее раскладушку заняла дочь. На полутораспальном диване вместе с отцом улеглись близнецы. Водолаз вольготно расположился на нижнем ярусе двухэтажной детской кровати…

На должность поварихи ее приняли безоговорочно. Возможно, сыграли роль те азы кулинарного искусства, которые она почерпнула из срочно приобретенной «Книги о вкусной и здоровой пище». Кое-что с удовольствием прочитала по дороге к новой жизни. Когда Раисе Степановне показали ее комнату, новая повариха поняла – ее задача прожить здесь до глубокой старости и умереть на рабочем месте. Стихийно открывшемуся таланту в приготовлении кулинарных изысков не удивилась: «Дайте человеку точку опоры, и он перевернет весь мир». Такой опорой стала для нее пятнадцатиметровая комната, где она в одиночестве чувствовала себя счастливым человеком.

Из рассказа Виктории я уяснила одно: Раиса Степановна не тот человек, которому известна история давней трагедии. Но вот к печальной участи Майи повариха могла иметь отношение.

Больший интерес представлял, пожалуй, садовник. Он в услужении у семьи Суворовых очень давно. Возможно, подскажет что-нибудь нужное.

Трех посменно дежуривших в коттедже охранников, которые официально числились в штате фирмы Суворова, разговорить я не надеялась, поэтому и не стала о них расспрашивать Вику. Единственное, что уяснила, – охрана в доме появилась только после попытки похищения девочки. Этот момент, связанный со смертью дедушки, по взаимному молчаливому согласию мы с Викторией пока тоже обошли…

Горничная Верочка являлась далеко не первой по счету представительницей этой чистотворной профессии в доме Суворовых за прошедшие десять лет. Первая вылетела через три дня с момента появления на работе, попав под горячую руку Викиной мамы, искавшей подходящую кандидатуру, на которую можно было обратить свой гнев. Горничная долго молчала, выслушивая несправедливые обвинения в неряшливости, потом, не торопясь, стянула с себя форменный фартук, швырнула его в хозяйку, послав ту на три буквы, и с достоинством удалилась. Владимир Сергеевич по настоятельной просьбе своих родителей попытался ее вернуть, принеся искренние извинения за неуравновешенное поведение жены, но, будучи посланным оскорбленной особой по тому же направлению, что и жена, вернулся ни с чем.

Вторая горничная оказалась алкоголичкой и часто путала утро, день, вечер и ночь. По этой причине являлась на работу независимо от времени и в моменты редкой трезвости. Правда, с чувством долга у нее было все в порядке. Назанимав и пропив в очередной раз занятые суммы, работала, как каторжная. Везде, где удавалось, кроме как у Суворовых.

Третью, не поднимая скандала, уволили за воровство. У бабушки пропали очень дорогие старинные украшения. Как раз перед ее смертью. После увольнения молодая девчонка пыталась покончить с собой, перерезав вены, но ее спасли. Бабушку к этому моменту уже похоронили.

Очередная горничная пришла после смерти мамы и была очень удивлена внешним видом швабры. Спала она до двенадцати, шлялась по дому в пеньюаре с чашечкой кофе в руках и никак не могла понять, что от нее требуют. Так и ушла с обидой на «непорядочных людей». После нее осталась тетрадь с написанными от руки стихами. Одно из них очень понравилось Владимиру. Он велел убрать тетрадь в надежде, что авторша за ними когда-нибудь вернется. Пока не вернулась.

Долгое время Лидия Федоровна наводила порядок в доме сама. Потом ей стала помогать Майка…

Произнеся это имя, Вика судорожно вздохнула, но не заплакала. Только быстрее заговорила…

Верочка появилась в доме не одна. Ее привела соседка по коттеджу, рекомендовав как хорошую и исполнительную девушку. Сама соседка надолго уезжала, и надобность в ряде работников отпала. Вика и раньше встречала Верочку, эту расторопную хохотушку, которая, как она знала, копит деньги на платное обучение в институте.

Новая горничная сначала пришлась всем по вкусу. Особенно Марку, но ненадолго. Уверенная в своей неотразимости, Верочка откровенно кокетничала с Марком, что стало его раздражать. Раиса Степановна не один раз пыталась уберечь девушку от легкомысленных поступков, но та только отмахивалась, ссылаясь, что ее наставления высечены каменным топором на каменной глыбе и актуальны в каменном же веке. Она ведь не собирается замуж за Марка, а если и переспит с ним, так для собственного удовольствия.

В августе Кострикова Вера неожиданно посерьезнела. Во-первых, с сентября начинались занятия в пединституте, куда она все-таки поступила. Во-вторых, она частенько перезванивалась с каким-то молодым человеком. Терять хорошо оплачиваемую работу не хотела, поэтому у нее с Лидией Федоровной была достигнута договоренность о продолжении трудовой деятельности, но по свободному графику в свободное от занятий время.

Болтушка по натуре, Верочка редко молчала. Любимая тема – перемывать косточки Майе. По глубокому убеждению горничной, Владимиру Сергеевичу нужна другая жена – представительского вида и полностью живущая его интересами. «Эта хитренькая кошечка когда-нибудь устроит ему сюрприз!» – говорила она по секрету Виктории, а может быть, и не только ей. Майя горничную заслуженно недолюбливала.

Впрочем, Вику она тоже раздражала своим пустозвонством. Перед отъездом на учебу Виктория осмелела и пообещала Верочке, что потребует ее увольнения, если она не прекратит злословить по поводу Майи. Замечание горничная выслушала покорно, но последнее слово оставила за собой, с печалью в голосе заявив, что не может смотреть спокойно на то, как ребенка с отцом водят за нос. Но если это их устраивает, она более беспокоиться по такому поводу не будет…

Здесь мы с Викой прервались. Заявился сын с эмалированной миской, больше похожей на тазик, ловко удерживая ее тремя пальцами правой руки. Я успела подумать, что он похож на гарсона.

– Кушать подано! – торжественно произнес Славка и, подобострастно изогнувшись… вывалил все содержимое тазика на палубу.

Я успела подумать, что гарсон из него, как из меня балерина.

Сзади послышались легкая поступь Натальи и голоса Лешика и Аленки.

– Довыпендривался! – ехидно заметила дочь, осторожно обходя лакомые кусочки жареной рыбы.

– О! Нам накрыли прямо на палубе! – обрадовался Лешик. – Ма, вытирай ноги и присаживайся. Хлеб, я так понимаю, запаздывает. Чуть позже раскидают.

Наташка хотела что-то сказать, но не сказала. Просто открыла и закрыла рот.