Читать интересную книгу У последней границы - Джеймс Кервуд

После ужина, когда солнце отбрасывало уже длинные тени, Алан в последний раз осмотрел свой дом и запасы пищи, которые приготовила Вегарук. Он нашел Мэри на краю лощины; она пристально всматривалась в сгущающиеся сумерки в том направлении, где лощина была глубже и уже.

- Я покину вас на короткое время, - сказал Алан. - Но Соквэнна вернулся, и вы не будете одни.

- Куда вы идете?

- Не дальше рощи, вероятно.

- Тогда я пойду с вами.

- Я буду очень быстро шагать.

- Не быстрей меня, Алан.

- Но я хочу только убедиться, что в этом направлении все спокойно, пока сумерки не скрыли дали.

- Я помогу вам в этом. - Она взяла его под руку. - Я иду с вами, Алан, - решительным тоном повторила она.

- Да, это очевидно, что вы идете, - весело смеясь, сказал он. Внезапно Алан наклонился и прижался губами к ее руке. Потом они рука об руку пустились по дороге, по которой они ни разу не ходили больше с того дня, что он вернулся из Нома.

Лицо девушки было покрыто легким румянцем; ее прекрасные глаза мягко и нежно светились. Она не старалась этого скрыть от Алана. Он забыл о роще, о равнине, лежавшей за ней, о предостережении Соквэнны быть начеку около расщелины Привидений и мест, к ней прилегающих.

- Я много думала сегодня, - заговорила Мэри Стэндиш. - Потому что вы на такой долгий срок оставили меня в одиночестве. Я думала о вас. И от моих мыслей я чувствовала себя счастливой, как никогда.

- А я был в раю, - ответил он.

- Вы не думаете, что я скверная?

- Я скорее мог бы думать, что солнце никогда больше не взойдет!

- Или, что я не женственна?

- Вы воплощаете мою мечту обо всем, что есть великого в женственности.

- Однако я погналась за вами, я сама бросилась к вам, я повисла у вас на шее, Алан.

- За что я благодарен судьбе, - искренне прошептал он.

- Я сказала вам, что люблю вас. Вы держали меня в своих объятиях и целовали меня...

- Да.

- И теперь я иду опять с вами...

- И будете продолжать так всю жизнь, если только захотите.

- А я - жена другого.

Она вздрогнула.

- Вы моя, - твердо заявил он. - Вы знаете это. Кощунство говорить о себе как о жене Грэйхама. Закон вас связал с ним, и это все. Сердцем, душой и телом вы свободны.

- Нет, я не свободна.

- А я вам говорю, что вы свободны!

Спустя несколько мгновений она прошептала ему на ухо:

- Алан, вы самый благородный человек во всем мире, и я вам скажу, почему я не свободна. Потому что душой и сердцем я принадлежу вам.

Он не решался посмотреть на нее. Чувствуя происходившую в нем борьбу, Мэри Стэндиш с чудесной улыбкой на губах посмотрела вперед и нежно повторила:

- Да, вы самый благородный человек в мире!

Они все еще шли, держась за руки, опускаясь и поднимаясь по неровной тундре. Они делились впечатлениями об оттенках неба, о птицах, о цветах, о сумерках, сгущавшихся вокруг них. Но Алан все время вглядывался вдаль, ожидая заметить признаки жизни. Одна миля, потом другая, потом третья - и перед ними в серой мгле далеко впереди показалась расщелина.

Странно, что Алан мог думать теперь о письме, написанном им Элен Мак-Кормик, но он о нем вспомнил сейчас и поделился своими мыслями с Мэри Стэндиш. Она тоже всматривалась в завесу сумерек, отделявшую их от рощи.

- Мне казалось, что я пишу не ей, а вам, - сказал он. - Я думаю, что если бы вы не вернулись ко мне, я сошел бы с ума.

- Письмо у меня. Оно здесь, - и она положила руку на грудь. - Вы помните, что вы писали, Алан?

- Что вы для меня дороже жизни.

- И вы хотите, чтобы Элен Мак-Кормик сохранила для вас прядь волос, если меня найдут.

Он кивнул.

- Когда я сидел против вас за столом на "Номе", я восхищался ими, хотя сам того не сознавал. А с тех пор, как вы здесь, каждый раз, как я взгляну на вас... - Он остановился в нерешительности.

- Продолжайте, Алан.

- Мне всегда хочется видеть их распущенными, - закончил он с отчаянием. - Глупая мысль, не правда ли?

- Почему? - спросила она, чуть-чуть шире раскрывая глаза. - Если они нравятся вам, то что же тут глупого, если вам хочется видеть их распущенными?

- Я думал, что вам это покажется смешным, - прибавил он робко.

Никогда еще Алан не слышал такого приятного смеха, когда Мэри внезапно повернулась к нему спиной. Проворными, быстрыми пальцами она начала вытаскивать шпильки из волос, и наконец вся их блестящая шелковистая масса разлилась волною по ее плечам. Алан почувствовал трепет восторга при виде всей этой красоты, и он не мог сдержать крика восхищения. Она посмотрела ему в лицо, и в ее глазах светилась нега.

- Они вам нравятся, Алан?

Он подошел к ней, взял в руки тяжелые пряди и прижал их к лицу и губам.

Он долго стоял, но вдруг почувствовал неожиданную дрожь, пробежавшую по телу девушки. Казалось, что-то внезапно потрясло ее. Он услышал ее учащенное дыхание. Рука, которую она нежно положила на его склоненную голову, безжизненно упала. Когда Алан поднял лицо и посмотрел на нее, он увидел, что ее взгляд устремлен мимо него, в сторону сгущающихся сумерек тундры. Казалось, что-то поразило ее так, что на некоторое время она лишилась способности говорить или двигаться.

- Что случилось? - воскликнул Алан и обернулся, напрягая глаза, чтобы увидеть причину ее тревоги. Глубокие тени быстро опускались на землю, превращая мягкие сумерки в мрачный покров ночи. Полночное солнце походило на огромный багровый фонарь, когда густая стена пурпурно-красных облаков отделила его плотной завесой от северного мира. Алан часто видел подобные картины, когда надвигалась на тундру летняя гроза, но никогда перемена не казалась такой быстрой, как теперь. Там, где был золотистый свет, он увидел лицо - бледное лицо девушки среди моря тьмы. Ее поразило это чудо северной ночи, его внезапность и неожиданность, - подумал Алан и тихо засмеялся. Но она впилась в его руку.

- Я видела их, - вскрикнула она дрожащим голосом. - Я видела их там, на фоне заходящего солнца, как раз перед тем, как надвинулась туча... и некоторые из них бежали, как звери...

- Тени, - ответил ей Алан. - Длинные тени лисиц, бежавших против солнца, или больших серых кроликов, или волчицы со своими волчатами...

- Нет, нет, это вовсе не то, - с напряжением прошептала она. Ее пальцы еще сильнее впились в его руку. - Это были не тени. Это были люди!

Глава XXIV

В минуту воцарившегося молчания они оба застыли в оцепенении и, затаив дыхание, прислушивались, не раздастся ли в сумерках малейший шорох. До Алана долетел звук. Он знал, что это был шум от каблука, ударившегося о камень. Ни один человек из племени эскимосов не мог произвести этого звука. В сапогах ходили только Смит и он сам.

- Их было много? - спросил Алан.

- Я не могла разглядеть. Становилось темно. Но пять или шесть человек бежало...

- Позади нас?

- Да.

- Они видели нас?

- Думаю, что видели. Я заметила их в течение одной секунды, а потом они исчезли во мраке.

Алан взял ее руку и крепко сжал. Их пальцы сплелись. Расстегивая кобуру револьвера, он слышал быстрое дыхание девушки.

- Вы думаете, они пришли? - прошептала она, и смертельный ужас прозвучал в ее голосе.

- Возможно. Мои люди не могут появиться с этой стороны. Вы не боитесь?

- Нет, нет! Я не боюсь.

- Но вы дрожите.

- Это из-за жуткого мрака, Алан.

И никогда еще северные сумерки не сгущались до такой степени. Лишь несколько раз за всю свою жизнь, проведенную в тундре, Алан видел подобное явление. Грозы, полное исчезновение летнего солнца и абсолютный ночной мрак случались здесь так редко, что такие явления внушали более благоговейный ужас, чем чарующая игра северного сияния.

Ему казалось, что случившееся было чудом, способствовавшим их спасению. Свет полуночного солнца исчез, и мир был окутан непроницаемой чернильной стеной. Мгла быстро распространялась, тени слились с темнотой; она все приближалась, пока тундра не превратилась в таинственный хаос. Но что бы это ни было, ночь или сумерки, оно смеялось над человеческим зрением, тщетно пытавшимся проникнуть в тайну мрака.

И в то время как тьма сгущалась вокруг них, оставляя все меньше и меньше пространства, доступного взору, поток мыслей проносился в голове Алана. Он тотчас же понял, что означали фигуры бегущих людей, которые увидела его спутница. Люди Грэйхама близко; они заметили их и отрезают им путь назад к ранчо. Возможно, что это только разведчики. Если их не больше пяти или шести, как показалось Мэри, то это еще не опасно. Но их могло быть и дюжина и пятьдесят. Быть может, Грэйхам и Росланд подвигаются на ранчо со всеми своими людьми. Алан ни разу не пытался уяснить себе, сколько их могло быть. Он знал только то, что Грэйхам, надеясь на свое политическое и финансовое могущество, ослепленный страстью, доходившей чуть не до безумия, не остановится для достижения своей цели перед нарушением законов и забудет о всякой человечности. Возможно, он так поведет дело, что в случае трагического конца закон окажется на его стороне. Вооруженные, без всякого сомнения, люди, которые идут вместе с ним, находятся под впечатлением, что они действуют во имя справедливости. Ведь Грэйхам был оскорбленный муж, "спасавший" свою жену. А он, Алан Холт, он - любовник, искуситель этой женщины, человек, которого следует пристрелить на месте.