Глаза капитана превратились в узкие щелки, когда он увидел, как теплый бриз играет с распустившимися прядями ее шелковых волос. Под золотистым шифоновым платьем с глубоким вырезом рельефно вырисовывались бедра и грудь девушки, и Морган почувствовал, что в нем закипает горячее желание. Как давно у него не было близости с женщиной, которая могла бы дать ему удовлетворение?
«Слишком давно!» – думал Морган. Он пытался удовлетворить свою страсть с многими женщинами после того, как Сэйбл Сен-Жермен бессознательно разожгла ее в нем. В ожидании аудиенции у королевы в Лондоне он флиртовал с бесчисленным числом красивейших и опытных дам, но ни одна из них не могла погасить в нем огонь желания, объектом которого стала эта медноволосая девушка, весело смеющаяся на палубе.
Словно почувствовав на себе его задумчивый взгляд, Сэйбл повернулась и взглянула вверх. Их взгляды встретились: холодный, хищный взгляд охотника и смущенный, боязливый – его жертвы. Сэйбл тут же отвернулась, но Морган был уверен: она поняла, что у него на уме. «Не может быть, – с усмешкой подумал он, – чтобы она была так наивна, чтобы превратно понять…»
И действительно, несмотря на свою наивность и невинность, Сэйбл догадалась, что Морган Кэри замыслил овладеть ею. При мысли об этом ее пробирала дрожь. Она лихорадочно искала выход – что предпринять, чтобы сорвать его замысел?
– Вам нехорошо, ваша милость? – обеспокоился Джек Торенс, увидев, что она внезапно побледнела. – Хотите, я позову доктора Пирсона или капитана?
– Нет-нет! – поспешно ответила Сэйбл. Сделав над собой усилие, она улыбнулась: – Со мной все в порядке, благодарю вас. Просто я немного устала. Видимо, мне нужно прилечь.
Все без исключения предлагали проводить ее в каюту, но Сэйбл вежливо отказалась, и матросы разочарованно смотрели ей вслед. Вернувшись в каюту Моргана, она все еще ощущала холодок, пробегавший по спине. Как избежать того, что ей неизбежно грозит? Она беспокойно расхаживала по каюте, и вдруг взгляд ее упал на большое зеркало, стоявшее на туалетном столике Моргана. Вглядываясь в свое отражение, Сэйбл думала о том, что в этом платье как никогда рельефно выделяются ее грудь и изящные очертания фигуры.
Она вспомнила, какой страстью разгорелись глаза Моргана Кэри, когда он целовал ее у Хэверти и потом, в тот вечер, когда они столкнулись лицом к лицу в Нортхэде. Тогда он пригрозил, что будет обладать ею, и судьба явно проявляет к нему благосклонность. Сэйбл понимала, что сила на его стороне, если только она не найдет способ противостоять ему.
А почему бы не обмануть высокомерного Моргана? Почему бы не сыграть роль соблазнительницы? Он сказал ее отцу, что хочет жениться на ней, но Сэйбл нисколько не сомневалась, что это ложь. Морган вовсе не хотел, чтобы она стала его женой, он желал лишь обладать ею! Возможно, она наивна в вопросах любви, но не настолько глупа, чтобы не догадаться, почему Морган не переправил ее в Танжер, хотя это было бы совсем не сложно.
Ее охватил страх, когда она вспомнила, как силен сэр Морган. Но затем, отбросив сомнения, она посмеялась над своей трусостью. Да и что ей оставалось? Смириться? Ни за что! Ведь она из семьи Сен-Жерменов, к тому же – корнуолка. Она не из тех, кто сдается на милость победителя!
Наивная девушка, она не понимала, как трудно женщине выиграть поединок, подобный тому, который ей удалось выиграть в Лондоне чисто интуитивно.
Уже стемнело, и на палубе почти никого не осталось, когда Морган Кэри наконец сдал вахту у штурвала. На вахту заступила новая смена, и капитан решил, что до утра можно не беспокоиться. «Вызов» уверенно рассекал носом волны. Впереди виднелись греческие острова, а над головой хлопал парус. Морган с минуту постоял на юте, наслаждаясь ощущением движения огромного корабля. Лишь здесь, в открытом море, он чувствовал, что живет и даже испытывает некое подобие покоя, который всегда искал, но не находил.
При мысли об этом Морган нахмурился и заставил себя спуститься в каюту. Необходимо было решить вопрос о том, как поступить с ершистой пленницей теперь, когда она поправилась. Он распахнул дверь каюты, но, войдя, тотчас остановился. Потому что увидел ее не крепко спящей на койке, как обычно, – а уютно свернувшейся на лавке под кормовыми иллюминаторами. Руки девушки покоились на коленях, а голова свесилась на грудь. Она снова была в рубашке, рукава которой свешивались на кожаное сиденье.
Морган произнес ее имя, но Сэйбл не шелохнулась, и лишь тогда он сообразил, что она спит. Месяц отбрасывал серебристые блики на ее волосы, и грудь девушки ровно вздымалась и опадала – с каждым вздохом и выдохом.
Он тихо подошел ближе и увидел следы слез, оставшиеся на ее щеках. Она выглядела в этот момент такой юной и беззащитной, что Морган устыдился своего влечения к ней.
В этот момент Сэйбл зашевелилась – спать на кожаном сиденье было неудобно. Повернувшись на бок, она уперлась щекой в твердую деревянную раму иллюминатора и поджала под себя ноги. Лунный свет падал на тоненькую фигурку и касался выпуклостей грудей, видневшихся в прорези открытого ворота рубахи.
Сэйбл сидела перед ним, как изнеженная кошка; в серебристом свете она казалась эфемерной, но безмерно желанной. Морган протянул свою огромную руку и провел ладонью по шелковистым волосам, разметавшимся по плечам девушки. Она не реагировала, и он склонился над ней.
– Сэйбл, вы слышите меня?
Она открыла глаза, зеленые глубины которых засеребрились в лунном свете. Ее мягкие губы были раскрыты, и он поднял се на руки и прильнул к ней.
Сэйбл, еще толком не проснувшись, почувствовала приятную упругость мускулистой мужской груди. Прикосновение его губ было таким же приятным, и она чуть выпятила губы, чтобы насладиться этим ощущением. Морган же еще крепче прижал ее к себе. Затем пропел ладонью по ее бедру.
Почти не сознавая того, что делает, Сэйбл обняла его шею и взъерошила своими тонкими пальцами его густые каштановые волосы. Тихонько вздохнув, она прижалась грудью к его груди. Она совсем забыла о том, что собиралась искусно соблазнять Моргана в эту ночь и что незадолго до того горько рыдала над своей печальной судьбой. Все ее мысли вытеснил живой Морган, большие руки которого ласкали ее тело через тонкую рубашку и язык которого касался ее языка.
Сунув руку в прорезь рубашки, Морган нащупал ее обнаженную грудь, и, когда его пальцы завладели мягким холмиком, Сэйбл изогнулась дугой. Кончик ее язычка испытующе коснулся его языка, и Морган почувствовал такое неистовое желание, что сам удивился его силе. Лицо его застыло, точно маска, во рту пересохло; он повернулся и с девушкой на руках направился к койке, затем уложил ее прямо на одеяла.