Читать интересную книгу Вперед в прошлое 7 (СИ) - Ратманов Денис

Я уселся на диван рядом с дедом. Пусть я просто не помню деталей! Ведь наиболее вероятное альтернативное развитие событий — не победа коммунистов и мир во всем мире, а гражданская война, потому что в стране много, очень много демократов, таких, как Лёха и Лекс, готовый убивать оппонентов, просто им не поступил сигнал к действию.

Глава 19

Точка бифуркации?

Драться с Лёхой, с одной стороны, хотелось, с другой — нет. Точнее не так. Я-прошлый из штанов выпрыгивал, желая доказать местным, что я — не козявка, а вполне себе боевая единица. Вот если бы они меня встретили через год, когда я вымахаю под метр восемьдесят, тогда бы поостереглись такое говорить. Взрослый я, наблюдающий из глубин памяти, советовал проигнорировать поединок — ну что я кому докажу? Если огребу, совсем опозорюсь, и никто меня равным считать не будет. Да и избиение подростка подвигом трудно назвать. Лучше мемуары писать, красочно излагать последовательность событий, рассказывать про пустые магазины, обнаглевших валютчиков, распоясавшихся гопников, на которых нет управы, потому что все менты разгоняют демонстрантов.

Пройдет год-два, и прошлое поблекнет. Еще через пару лет сотрутся детали, теснимые безденежьем и инфляцией. Через тридцать народятся новые люди на земле, а свидетели сегодняшних событий и не вспомнят без подсказки, кто виноват и что случилось на самом деле.

Лет через шестьдесят начнут умирать мои ровесники, и эпоха — все то, чем мы жили и дышали, все, что любили и за что боролись — превратится в скрученного артритом дребезжащего старика. А потом останется только дата в архивах: 3 октября 1993 года. Не будет ни слова ни обо мне, ни об Олеге, переживающем за отца, ни о молодом милиционере, забитом насмерть, ни о раненых и покалеченных.

Потому что воспоминания — это то, что, уходя, мы забираем с собой.

Понимание проступило отчетливо, нависло гильотиной, готовой оборваться в любой момент, и мной овладела безудержная жажда жизни. Не просто сидеть на заднице и ждать лучших времен и более удобных моментов, не функционировать, выполняя обязанности, а придать им объема, ловя и ощущая каждый миг, падая и взлетая, снимая сливки и ошибаясь.

Огребу? Ну и хрен с ним! Бабушке звонить рано, у деда есть телевизор, а парни уже ждут.

— Дед, я на турники, — отчитался я. — С местными подружился, опасности ноль.

Дед кивнул, не отрывая взгляда от экрана. Его брови шевелились в такт губам, он весь был там, на площади.

Надев новую куртку, я выбежал из квартиры.

На спортивной площадке были Алекс, Лекс-крепыш, Лёха, Олег и еще парень лет шестнадцати, смуглый, похожий на гостя из Средней Азии, но с точеными европейскими чертами лица. Егор так и не пришел.

Меня увидел Лёха, хлопнул в ладоши и воскликнул:

— Оба-на! Ты гля — не слился!

Лекс присвистнул, оценивая мой новый образ, кивнул уважительно.

— Ха! А мы уже собрались скидываться тебе на прикид, — сказал Олег обидное.

Смуглый шагнул вперед и протянул руку.

— Андрей.

Я представился, снял куртку, стянул подаренную Лёхой шапочку, определил вещи на железную лестницу и принялся разминаться. Лёха наблюдал за мной, скребя в затылке.

— Ты серьезно, что ли? Да ладно, ничего страшного, если сольёшься. Ты прям так серьезно вот это вот!

Обернувшись, я с улыбкой посмотрел на него.

— Сказал — делай. — И принялся приседать, потом — отжиматься и растягиваться, не обращая внимание на зрителей.

Через десять минут, когда всем уже надоело наблюдать за разминкой, только Лёха смотрел на меня все более и более обреченно, я поднялся, отряхнул ладони и спросил у него:

— Ты чем занимаешься и как долго?

— Тхеквондо! Три года. У меня зеленый пояс.

— Ой не свисти «три года», — скривился Андрей. — И года нет.

— А до того бокс был! — возразил Лёха и спросил у меня. — А ты?

— Всяким, — отмахнулся я, не желая бахвалиться и открывать козыри.

Три года — против моих четырех месяцев. На моей стороне опыт взрослого и внезапность, на стороне Лёхи — сила и выносливость, к тому же он тяжелее и выше, его руки и ноги длиннее моих. Следовательно, ему меня легче будет достать, и, если он ударит со всей силы, то и блок не поможет, я попросту свалюсь.

— Он самбист, — напомнил приятелю Олег.

— Да какой самбист, когда у него уши целые, — ляпнул глупость Лекс-крепыш.

Очень надеюсь, что, красуясь, Лёха начнет махать ногами и попадется, а уж в партере я возьму его на болевой.

Парни окружили нас. Алекс камешком наскреб круг, типа ринг. Распрямился и объявил:

— В голову и пах не бить. Деретесь до первой крови или до свистка. Я останавливаю поединок, если преимущество одного из бойцов очевидно. У вас еще есть время передумать. — Он подождал немного и продолжил: — Начинаем по свистку. Раз.

Я встал в боксерскую стойку.

— Два.

Леха не стал выпендриваться и изображать тигроскорпиона, тоже закрылся и сосредоточился.

— Три! — Сунув два пальца в рот, Алекс оглушительно свистнул.

Ни я, ни Лёха в атаку не ринулись: я не спешил лишаться преимущества и рвать дистанцию, Лёха, видимо, понял, что легкой победы не будет, и трусил.

— Ну блин! — выказал возмущение Андрей. — Вам помочь?

Лёха шагнул вперед и ударил рукой, целя мне в корпус — я отпрыгнул, смещаясь левее. Он снова ударил, прощупывая оборону — я опять сместился, заставляя его крутиться вокруг собственной оси. Сообразив, что он тупит, я задвигался, приближаясь и удаляясь, пригибаясь и отскакивая от его бесхитростных ударов.

— Ноги! — напомнил Лекс-крепыш.

Лёха попытался ударить мне по голени, но я снова был быстрее. Пока он собирался с мыслями, я обозначил двоечку по корпусу, мгновенно отпрыгивая. Лёха подключил тхеквондо и попытался нанести удар стопой мне в бок — я сместился, и он прошел вскользь. Подсечки тоже не сработали. Тогда, рассвирепев, Лёха сделал вертушку — я присел; смещаясь, схватил его за ногу, дернул, но он не упал, развернулся ко мне.

Все, попался! Теперь — закрыться от прямого в голову. Подсечка. Скользнуть за спину. Удушающий.

Лёха из последних сил распрямился и рухнул на спину, рассчитывая, что,ударившись об асфальт, я отвалюсь. На адреналине боли я не почувствовал, хватку не ослабил и продолжал сжимать рычаг. Противник извивался, как пойманный в силки зверь, сучил ногами, пытался встать, вжимал меня в асфальт, потом постарался дотянуться до моего лица.

Донесся протяжный свисток. Я отпустил Лёху, который, хрипя, встал на четвереньки и потер горло.

— Ничего, сейчас отпустит. — Я похлопал его по спине, но Лёха сбил мою руку.

Обиделся.

— Это не по правилам, — хрипнул он, не вставая. — Требую реванша!

Алекс пожевал губами и резюмировал:

— По-моему, все бесспорно. Вывод: самбо эффективно против каратэ. Н-да. Где у нас тут секция самбо?

— Хе! — ёмко охарактеризовал бой Лекс.

— Он застал меня врасплох! — пожаловался Лёха, поднимаясь и глядя на меня волком.

— У тебя рубашка разорвалась, — обратился ко мне Андрей. — И грязная вся…

— Это не грязь, а кровь, — сказал Алекс, подходя ко мне и осматривая кожу на спине, которую я содрал об асфальт, как о наждачную бумагу.

Только теперь я почувствовал боль, словно вся спина — открытая рана, и туда сыпанули жгучего перца. Лёха был добрым мальчиком, от вида крови его перекосило, он подошел ко мне, протянул руку.

— Мир?

— Да я с тобой и не ссорился. Мы ж не на дуэли, где кто-то кого-то обидел. — Я водрузил на голову подаренную шапочку, куртку надевать не спешил, чтобы не испачкать кровью белоснежную подкладку.

— Вы как, идете сегодня гопников гонять? — сменил тему я.

Алекс криво усмехнулся.

— А как же!

— Подключите Егора, чтобы на площадь не пошел, — предложил я, глядя на Алекса, тот перевел взгляд на Андрея и спросил:

— Займешься?

Парень кивнул.

— Только пусть появится, — проворчал Олег, потрясая кулаком.