Читать интересную книгу Битва за Латор (СИ) - Светлый Александр

- Ну что, ты еще хочешь доказать нам, что являешься боевым магом или выплатишь штраф за дачу ложной информации?

«А, так вот оно что!» - грустно усмехнулся я. Ну, разумеется, всё это представление не только ради моего унижения, но и для получения денег. Поганец увидел юную девицу в мантии боевого мага и решил, что я только из Школы Магии, а Луиза говорила, что боевой магии в Школе не учат. Мне было бы просто нечем убить своего противника. Подлый ход. Значит, Питч с самого начала знал, что у меня нет никаких шансов на победу. Скольких юных магов он так унизил и ограбил? Как хорошо, что я не позволил Виолетте участвовать в этой авантюре. Она бы точно упала на колени и умоляла её пощадить. Меня впервые за день разбирало зло. Только представил сестру на моем месте и захотелось изрешетить гада ледяными сосульками. Я сдержал порыв гнева, но все же решил проучить гнилого главу отделения. Опозорить его прямо перед всеми собравшимися у арены зрителями.

- Если ты так и не выпустишь медведя, я не смогу его убить, - воскликнул я, неуважительным тоном, играя на нервах магистра.

Весь его блеф строился на том, что он вот-вот даст хищнику свободу, но зная, что у меня нет шансов, он рассчитывал, что я сдамся и пойду на попятную до этого момента.

- Думаешь, я этого не сделаю? – грозился мужчина.

- Думаю, нет, - откровенно насмехаясь над клоунадой Питча, воскликнул я.

- Ну что ж, ты сама напросилась! - сделав каменное лицо, прошипел магистр и дернул веревку на себя.

Дверь клетки полностью открылась и, получивший свободу хищник, тут же рванулся ко мне. «Так вот какая ты тварь на самом деле!» - подумал я. Чтобы не быть опозоренным, магистр предпочел просто убить обидчика. Время шло на секунды. Вариантов победы над противником было несколько. Как минимум три, но я выбрал тот, что крутился в моей голове с момента, как я понял, что меня разводят. Я телепортировался на вышку, за спину главы отделения гильдии и пинком ноги столкнул его с площадки вниз.

Голодному зверю было абсолютно все равно кого рвать на части. Я постарался провернуть свой трюк максимально незаметно. Никто толком и не понял, куда я исчез, и что именно я стал причиной неожиданного падения магистра. Внимание зрителей было приковано к разлетающимся в стороны кишкам мужчины, пока я еще одним прыжком перенесся к боковому входу в арену. Уже оттуда я и позвал шокированных происходящим гвардейцев наружу.

Жетон на имя Виолетты фон Райль мне выдал оставшийся в одиночестве в общем зале администратор. Не зная, что его босс уже мертв, он искренне извинился за грубость главы и сказал, что не все здесь разделяют его претензии к магам, хотя, если я хочу к себе нормального отношения, мне все же лучше выбрать другое отделение. Я заверил администратора, что ничуть не обижаюсь, но вести долгую беседу не позволили крики, донесшиеся со стороны внутреннего двора. Видимо, медведь каким-то образом перебрался через ограждение арены до того, как его нафаршировали арбалетными болтами. Выяснять, что в действительности происходит, у меня не было никакого желания. Подгоняя слегка шокированную Арью в спину, я в спешке покинул здание гильдии.

Так же быстро мы вернулись в гостиницу и оставили за спиной ненадолго приютивший нас город. Единственное, о чем я пожалел, что зарегистрировал сестру под реальным именем. По хорошему, можно было назваться как угодно и это все равно никто бы не смог проверить. Система идентификации личности в гильдии авантюристов и всем Латоре в целом работала из рук вон плохо. Мы без проблем прошли за ворота Сигарда, просто представив страже ворот жетоны авантюристов. Причем, я поменялся с Виолеттой жетонами, ведь то, что она боевой маг, указывалось на нем особым знаком. Чтобы не снимать мантию, я просто назвался Виолеттой и это прокатило.

После проверки на воротах, повода держаться вместе с гвардейцами не осталось, но Тамика настойчиво предлагала Виолетте встретиться и на следующий день. Она обещала показать лучшие магазины и угостить её вкуснейшими блюдами из местной кухни. Услышав про халявную еду, сестра с радостью согласилась, и я стал думать, что у Тамики к Виолетте совсем не те чувства, что можно было подумать раньше. Она ухаживала за ней, как поклонник за возлюбленной. Может, всё было и не так, но у меня возникло именно это впечатление.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

***

Во времена Первой Дворфской войны Грунхигль был еще младенцем. О жестоком убийстве шести старших братьев и отца-короля ему рассказала почти обезумевшая от жажды мести мать. Это она подписала с людьми и эльфами унизительное для дворфов соглашение о перемирии. Архимаг Эббис загнал её в угол. Сказал, что предаст огню всех обитателей горной крепости без разбора. Всех! И женщин и детей, если она сейчас же не сдастся и не станет перед ним на колени.

Крепость была последним оплотом королевской семьи. Ради сохранения единственного выжившего сына королева пошла на это. Она вынесла врагу Священный адамантовый молот – символ Бога-создателя дворфов, передававшийся в королевском роду тысячелетиями. На глазах всех своих подданных, она отдала бесценную реликвию Эббису и встала перед ним на колени. Она умоляла сохранить обитателям цитадели жизнь и маг выполнил эту просьбу, правда, полностью разграбив склады, чем обрекал их на голодную смерть.

Первая Дворфская война стала настоящей катастрофой для горного народа. Более половины всех жителей Королевства пали в сражениях. Хотя, скорее, это было одностороннее истребление. Архимаг Эббис сжигал одну крепость за другой, не оставляя никого в живых. Дворфам пришлось спасаться бегством и прятаться в глубоких подземных пещерах. В отличие от людей и эльфов они не владели боевой магией и это стало их слабым местом. Королевство потеряло треть территории. Остальные  две третьи представляли собой заснеженные горные хребты и ледники, выжить в которых невозможно. Королева мать никогда не давала юному принцу забыть, какую цену его народ заплатил, чтобы выжить в развязанной людьми войне.

Еще два десятилетия после перемирия дворфы находились на грани вымирания. Их численность катастрофически сократилась. Многие умерли от голода, ведь Королевство Майн полностью лишилось доступа к плодородным землям. Эльфы убивали любого, кто приближался к оккупированными ими лесам. Для длинноухих это было сродни развлечению – отстреливать доведенных до отчаяния коротышек, пытавшихся найти в лесу хоть что-то съедобное. Тысячи дворфов умерли в рудниках захватчиков, пытаясь добыть хоть немного еды для своих детей.

Лишь после смены поколений отношение людей к дворфам изменилось. Возобновилась свободная торговля. Добытое тяжелым трудом золото и железо удалось обменять на пшеницу и другие продукты питания. В пропасти отчаяния, в которой оказался горный народ, возник проблеск надежды.

Чтобы поднять дворфов с колен и вновь стать правителем королевства, с которым соседние страны вынуждены считаться, у Грунхигля ушло более двухсот лет. Его мать давно умерла, но он сохранил в душе все её заветы. Он обязан отомстить людям и эльфам за то унижение, что ей и всему его народу пришлось пережить.

Хотя основной причиной сокрушительного поражения дворфов в войне стал безгранично могущественный человеческий маг, король Грунхигль считал основной целью своей мести эльфов. Люди живут недолго. Этим и объясняются их непомерные амбиции, жадность и глупость. Потомки злодеев зачастую совсем другие по своей натуре существа. Иногда в сотню раз лучше, чем их недостойные предки. Мстить далеким потомкам своих захватчиков почти не имело смысла, тем более, что за один орихалковый слиток эти глупцы готовы доверху заполнить огромные склады горной крепости отборным зерном и сотней бочонков вкуснейшего эля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эльфы совсем другое дело. По сравнению с другими творениями богов, они живут так долго, что, фактически, бессмертны. И эти создания, которые должны быть исполнены глубочайшей мудрости и наставлять других, менее разумных существ на путь истинный, проявили всю свою гнилую натуру. Они жестоко поглумились над горным народом, когда он погибал от голода и испытывал крайнюю нужду. Грунхигль запомнил в лицо каждого убийцу, каждого палача, этого мерзкого народа. Они и сейчас живы и будут жить еще тысячи лет, если он не свершит над ними свой праведный суд.