Читать интересную книгу По ту сторону - Александр Доставалов

— Да и здесь, наверняка, так же. Просто наши подсластили пилюлю американцам и сделали одуренный жест доброй воли. Ваша Аляска, все равно она ваша, а наша Европа, все равно она наша. И все.

— Что ж они такие вещи подписывают?

— А что ты сделаешь? Америка с Японией воюет, им сейчас не до Союза. Им на два фронта воевать нельзя. А Сталину надо Европу переварить. Так что мир нужен всем. Вона, и нерушимый, и вечный, и окончательный… Насколько я знаю политиков, это ненадолго.

Вовка, сидевший у самого входа, на свету, с цыганской иглой в руках, проколол палец и чертыхнулся.

— Дима, хватит, достал уже. Я опух от твоих цифр, потом дочитаем.

— Ты что, не хочешь знать подробно историю этого мира? Нам же здесь жить.

— Дима, это ты у нас фанат всяких примочек. А я и нашей истории почти не знал, мне в школе еле четверку поставили, и ничего. Жил точно так же, как и ты. И здесь все эти даты нам все равно не пригодятся, так что давай потом.

— Потом так потом, — не стал спорить Димка и сладко потянулся.— Потом будет суп с котом. Ты там аккуратно штопаешь?

Вовка хмыкнул.

— Ты, это, аккуратно штопай. Тщательно. — Отдав столь ценное указание, Димка улегся на спину и закрыл глаза.

Заканчивались последние приготовления к походу. Снег почти везде сошел, дни стали ощутимо теплее; в такую погоду можно было ночевать и на открытой земле — главное развести огонь и не забывать переворачиваться, чтобы не застудить легкие. Осталось еще несколько дней: окончательно подогнать самодельные рюкзаки, упаковать силки и Остатки сушеной провизии, уложить либо оставить ту нехитрую утварь, которой они умудрились обрасти в пещере за долгие месяцы зимовки; удивительно, как много барахла копит вокруг себя человек. Заготовить сменную обувь. Самодельные бурки, которые кроили из одеял, оторванных рукавов, любых мало-мальски плотных тряпок, быстро рвались на камнях и сучьях. Даже простеганная несколько раз обувь долго не выдерживала, и приходилось ремонтировать ее снова и снова. Лапти вообще мало на что годились — возможно, не хватало квалификации. Настоящая подошва, не говоря уже о ботинках, ценилась очень высоко. Приторочить, прикинуть, заштопать, отремонтировать, грамотно распределить вес, снять с книжек жесткие обложки — неудобно укладывать, не свернешь, да и лишние граммы, наловить на дорогу рыбки, насушить первых полезных цветиков-цветочков и прочее, прочее, прочее.

Идти предстояло очень далеко. Самое малое, несколько месяцев; а то и еще одна зимовка ожидала их впереди.

Идти они решили к Москве.

ГЛАВА 22

А в Москве накануне густыми хлопьями падал снег.

После той теплой, подтаявшей слякоти, что стояла на улицах в феврале, это было великолепно. Сергей и Настя вышли из электрички. Причина была веской — за окном белел сказочный зимний лес.

Снега оказалось много, местами по колено, и он очень красиво, с переливами искрился; все деревья были усыпаны снегом, каждая веточка окутана мерцающими кристаллами, заиндевевшими мохнатыми чудовищами стояли ели, раскинув пушистые лапы, и ничто не могло нарушить их покоя. На земле белый покров лежал нетронутым. Лишь в одном месте Сергей заметил следы — не то собаки, не то зайца. Настя убеждала, что это был заяц, она это наверняка знает, но Сергей почему-то сомневался, что в Подмосковье, тем более таком ближнем, водятся зайцы. Хотя… может, и водятся.

Настя, с которой он познакомился совсем недавно, на удивление легко согласилась поехать в лес и даже взяла дома бутерброды и термос с горячим чаем. Оделась она очень тепло и еще Сергею дала свою жилетку: «А то замерзнешь, ведь вы, мужчины, такие нежные». Сергею было приятно надеть вещь Анастасии, и они поехали гулять.

И вот они идут по тропинке куда-то вглубь, грызут яблоки и болтают. Сергею было совсем не холодно, равно как и Насте. Она выглядела бодрой, почти не щурилась и много улыбалась, сводя его с ума лакомой ямочкой на щеке.

— Ты просто не понимаешь настоящей гитары, — продолжала Настя начатый еще в электричке разговор. — Музыку надо чувствовать; когда играет Пол, это… Особенно соло, это вообще…

— Это фигня, — подвел краткий итог Сергей.

— Дурак недоразвитый. Сам ты фигня. Я, между прочим, люблю Пола.

— Ах, та-ак… — Сергей схватил двумя руками комок снега и кинул его в Настю. Та едва успела увернуться, присела и принялась лепить себе кругляш. Сергей побежал. Девушка бросилась за ним, но, чувствуя, что не догонит, швырнула снежок и попала точно в голову. Разлетелись белые брызги, и на шапке осталась небольшая белая отметина. Настя засмеялась.

— Да, Пола, Пола, Пола, Пола. Он такой… сексуальный.

— У-У-У-Уэ — зарычал Сергей, развернулся и побежал обратно.

Настя рванула прочь. Бежать было сложно, они сбились с тропинки и по колено утопали в снегу. Настя не сдавалась, хотя ее небольшое преимущество посте пенно таяло. Ноги закапывались в снег, и было ощущение, что бежишь в воде.

— Сексуальный, значит, — кричал Сергей, — маньяк он сексуальный, вот.

Сергей сделал сильный прыжок и повалил Настю в сугроб. Она на удивление ловко высвободилась, и на голову Сергею повалилась целая лавина снега, холодного и колючего.

— Вот тебе, вот тебе, — приговаривала Анастасия, — будешь знать, как в меня кидаться.

Серега не сопротивлялся. Он просто лежал, улыбаясь и закрывая лицо руками. Настя постепенно успокоилась, перестала осыпать его снегом и, румяная, поднялась. Поднялся и Серега, отряхнулся, подошел к Насте, обнял ее за талию и притянул к себе. Инстинктивно она сначала отстранилась, потом все же позволила Сереге небольшой поцелуй и даже легонько прикусила его губу.

— Ты чего кусаешься?

— Я говорила, помнишь, что съем тебя, если мы заблудимся. А мы, по-моему, заблудились.

Они огляделись. Кругом стояли громадные заснеженные деревья, молчаливый и холодный лес, но хорошо были видны их собственные следы.

— Сережа, у меня ручки замерзли,— Настя протягивала вперед покрасневшие ладошки, — я, кажется, рукавичку потеряла. Это все из-за тебя. — В ее голосе послышались нарочито капризные нотки.

Сергей подошел к девушке, взял ее руки в свои и подышал на них, глядя в лукавые глаза.

— Давай тогда искать, возьми пока мои перчатки. — Он продолжал держать ее ладошки, старательно их согревая. Анастасия милостиво позволяла за собой ухаживать.

Потом они долго ходили по своим следам и искали рукавичку. Ничего, конечно же, не нашли, вернулись на тропинку и побрели в сторону платформы.

Над чистым снегом сгущался сумрак…

Ивс и Надя лежали рядом, и ему было спокойно и хорошо. Он отдыхал с этой женщиной. Здесь не было интриг, перебоев в снабжении плазмой, материалом и свежей кровью, не было дрязг и золотых свастик на погонах. Здесь были чай, сигареты и звезды над ночным городом. И ее глаза, которые, как иногда ему казалось, постепенно лечили тоску по Эльзе.

— Ты говорил мне, что миров бесчисленное множество. Почему же вы не найдете такой, чтобы не воевать, чтобы просто уйти на чистую Землю?

— Для того чтобы проникнуть в более дальние миры, надо построить еще одну базу, еще одну гильбростанцию.

— Непонятно. У нас же есть базы, и не одна. Их, наверное, десяток, не меньше.

— Их не десяток, Надя. Их двадцать шесть.

Ивс глубоко и сладко затянулся, выпуская дым в потолок. Из открытого настежь окна струился прохладный воздух. В бездонной вышине мерцали звезды; ночной ветер от Мелитополя, от степей отогнал на время заводскую взвесь.

— Тут, понимаешь, физика. Законы природы, законы математики. Их не обойдешь. Каждый мир разворачивается в гильберпространстве на три стороны, «соприкасается» с тремя другими мирами. Как ячейки в сотах. Ячеек много, но из какой-то данной перейти можно только в соседние. Только в сотах шесть соседних ячеек, а тут три. Хотя прямого соприкосновения на самом деле нет. И структура не плоскостная.

— А какая? Объемная?

— Я же тебе говорю, гильберпространство. Это сложно. Это вообще нельзя представить, можно только высчитать. Но то, что гармония пространства подчиняется формуле один в три, это уже доказано. Это связано с трехмерностью нашего обычного пространства. И дальше чем в один из этих миров, из нашего не перепрыгнешь.

— Но это, наверное, мало.

— Достаточно. Каждый из тех миров отображается еще на три, из которых один — это наш, а те, в свою очередь, еще на три, среди которых нашего уже нет, и так до бесконечности. Можно пройти по кольцу, можно уйти по ломаной линии, но это только в теории. — Ивс прикурил одну сигарету от другой. — Уже на третьем шаге число открывшихся миров становится больше двадцати, но мы пока посещали только «А», «В» и «С». Ближайшие миры, так называемые «вита-минчики». И что там дальше — никому не известно.

— А бывает так, перемещаешься и оказываешься в море? Или внутри горы? — Надя, соблазненная дымом, тоже взяла сигарету. Она все время пыталась бросить курить и все время откладывала это решение.