— Заросло все. Давно ведь, сама говоришь…
— Может быть… А дороги тоже заросли? Или я чего не понимаю, или к любой деревне должна вести хоть одна дорога.
— Ну… не знаю.
— И я не знаю. И есть только один способ все узнать. — Она тронула коня.
— Ничему тебя Кархиддин не научил, — занудливо заявил Оливер, но, видя, что Селия не собирается внимать, двинулся следом, вытягивая из ножен меч, который тоскливо клацнул в тишине. Селия обернулась и сняла с плеча арбалет.
Они медленно выехали на единственную улицу. Деревня была невелика — десятка два домов разной величины и на разных стадиях разрушения. Хотя они еще не решились спрятать оружие, похоже было, что, кроме лис, барсуков и сов, они никого здесь не встретят.
— Если здесь была чума, — проговорила Селия, — то где кладбище?
— Кладбище должно быть в любом случае. Но я его не вижу.
— И что?
— Может, они никак не метили могилы. А может, как в Карнионе, не хоронили мертвецов, а сжигали… И еще одна странность. Я проехал много деревень, и если там имелась площадь, то непременно посреди селения. А здесь…
Селия посмотрела туда, куда он указывал. На противоположном конце деревни, обращенном к северу, виднелось свободное пространство в виде правильного четырехугольника, настолько в свое время плотно утоптанного, что до сих пор лесная растительность не делала попыток поглотить его.
Селия спешилась и заглянула в один из домов, ступая по сгнившим доскам отвалившейся двери. Там ее встретили голые стены, стол и скамьи, медленно превращавшиеся в труху. То же она увидела и в других домах.
— А что, если это не деревня была? — спросила она.
Оливер ответил недоумевающим взглядом. Она пояснила свою мысль:
— Ну, что-то вроде монашеской общины. Отшельники, от мира удалившиеся… Это бы многое объяснило.
— Монахи без церкви?
— Может, еретики…
— Пожалуй. Вон дом один получше сохранился. Пойдем посмотрим.
Дом и в самом деле выглядел прочнее — хотя и не больше других. Крыт он был изначально не соломой, а дранкой.
Они вошли, распахнули скрипящую дверь. И без того уже смеркалось, а единственное окно в комнате, где они оказались, прорубленное вдобавок непропорционально высоко, было затянуто паутиной. И все же Оливеру сразу бросился в глаза нарисованный на некогда белой оштукатуренной стене знак Четырех Врат.
Из обстановки в комнате имелся голый обшарпанный стол, тяжелый, основательный. А на столе…
— Смотри! — прошептал он.
— Ну и что такого? — Селия рассматривала рисунок на стене. — Обычный гадательный шар. У Найтли был такой же.
— В том-то и дело, что не обычный…
Селия с неохотой обернулась и взглянула на шар. И тут же нахмурилась. Грани хрусталя не блестели и не играли вовсе не потому, что были покрыты пылью. Хрусталь помутнел изнутри, и помутнел неровно, точно твердую субстанцию взбаламутил какой-то грязный смерч. Селия протянула к шару руку, но не успела коснуться его. Оливеру вдруг показалось, будто мутная взвесь внутри шара колышется.
— Осторожно! — крикнул он.
И не то сам по себе, не то от звука голоса шар вдруг взорвался, словно был не из хрусталя, а из тончайшего стекла. Селия, чертыхаясь, шарахнулась в сторону, загораживая лицо от вихря разлетевшихся осколков. Потом выпрямилась и стала стряхивать их с одежды. Оливер, напротив, опустился на колени, изучая осколки, сыпавшиеся на пол. Они были мелкие, словно истолченные ступкой. От кучки стеклянной крупы его взгляд передвинулся в сторону.
— Странный человек жил здесь, — проворчала Селия.
— Более странный, чем ты думаешь.
В отличие от знака Четырех Врат, начертанного на самом виду, тот значок, что был накорябан над полом, в полумраке можно было заметить, только низко наклонившись. Да и то человек, никогда прежде его не встречавший, скорее всего, не обратил бы внимания или принял бы за раздавленного паука.
Оливер указал на него Селии:
— Видишь? Это еще один языческий символ. Знак Освобожденной Скверны. Иначе — знак Отравленного Огня. Он очень редко встречается. Считалось, что он концентрирует… притягивает к себе зло. Поэтому он мог навлечь несчастье не только на того, против кого зло хотели обратить, но и на того, кто его начертал.
— А бывший хозяин дома нарисовал его, похоже, у себя сам. И странно-то как…
Селия села на пол рядом со знаком, вперилась взглядом — нет, не в эту стену, в противоположную.
— Обрати внимание. Прямо у меня перед глазами окно. Оно выходит на восток. Когда встает солнце, его лучи должны падать под углом — прямо сюда.
— …И касаться знака. А если б они могли отразиться от стены — представляешь такую картину? Нет, не совпадает. Знак Четырех Врат слишком высоко.
— Нет, совпадает. На столе раньше лежал хрустальный шар, и лучи преломлялись в нем.
— И шар замутился… Освобожденная Скверна. Да, странные опыты здесь производились…
Селия нагнулась, чтобы примерится взглядом к исходной точке нарисованной мысленно фигуры.
— Погоди-ка! Здесь рядом, справа, еще что-то нацарапано… нет, написано… черт, ничего не разобрать.
Оливеру пришлось выкресать огонь, чтобы прочесть буквы на стене. Вопреки ожиданиям, это оказались отнюдь не таинственные руны или иероглифы. Хотя особого смысла в надписи тоже не виделось.
Медленно, морщась от напряжения, он прочел написанные столбцом слова:
Белая берлога
Пустая чаша
Сломанный мост
Брошенная часовня
— А дальше?
— Дальше либо штукатурка осыпалась, либо ничего не было написано. Что это? Заклинание, связанное с пустотой, тленом, уничтожением?
— Похоже на названия гадальных карт. «Рухнувшая башня», «перевернутая чаша»… или на алхимические символы… «Белая женщина», «черное деяние»…
— Постой! — Он приподнял руку, точно пытаясь поймать ускользающую мысль. — Погоди-погоди-погоди. Что-то я слышал про Брошенную часовню… так, сказки, легенды всякие… когда в Тримейне жил. Это было место такое в Заклятых землях. Когда Заклятие было снято, часовня то ли под землю провалилась, то ли ее сжег небесный огонь — по разному рассказывали. И… название «Белая берлога» я тоже припоминаю.
— Может, все-таки «дорога»?
— Нет, именно «берлога». Упоминалось в хрониках, самых старых. Так раньше назывался какой-то горный перевал, а какой — никто теперь не помнит и не может установить, почему он так назывался. Из этого напрашивается вывод — другие слова в надписи суть не заклинание, а названия местностей.
— Сломанный мост… — глухо произнесла Селия.
Оливер тяжело — ноги затекли — поднялся. Как он мог забыть?
Она же ищет Сломанный мост. Вовремя бы сообразить, уверить ее, что это нечто вроде «рухнувшей башни»…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});