Я сняла льняную сорочку. Мы стояли у изножья кровати и смотрели друг на друга без всякого стыда, озаренные пламенем очага и лунным светом. Его глаза еще никогда не были такими темными. Он целовал мои щеки, шею, плечи, и я с жаром отвечала на каждый поцелуй. Сердце стучало как сумасшедшее. Я обвила руками его шею, он поднял меня словно пушинку и понес на кровать. Я ощутила его неровное дыхание и прикосновение туго напрягшейся плоти. Когда наши тела переплелись и соединились, мне показалось, что в мире не осталось ничего, кроме огня и грома.
– Моя жена… – пробормотал он, когда страсть утихла.
– Мой любимый муж… любимый, любимый…
– Исобел, ангел мой, теперь нас не разлучит ничто, – хрипло прошептал он.
– Ничто, – повторила я, утопая в блаженном тумане. – Ничто… никогда, Джон.
Глава одиннадцатая
Июль 1457 г.
Мы с Джоном провели три опьяняющих месяца, забыв об окружающем мире, но в июле сотканный нами кокон блаженства распался.
Джон на неделю с лишним уехал вместе с отцом и братом Томасом в приморский город Уитби, чтобы встретиться с Уориком, который должен был приплыть из Кале.
Я ждала его возвращения; когда вдалеке протрубил герольд Солсбери, я оставила прях, за которыми наблюдала, и побежала на башню, чтобы следить за возвращением мужа. Там ко мне присоединились Мод, графиня и многочисленные домочадцы. Мы выгибали шеи, обводя взглядом зеленые луга, смыкавшиеся с небом, и с замиранием сердца ждали встречи с любимыми. Но когда колонна приблизилась, наши улыбки поблекли.
Мод заговорила первой:
– Почему столько пыли? Я не вижу…
Я повернулась к графине, увидела выражение ос лица и ощутила холодок под ложечкой. Внезапно меня осенило: ей были слишком хорошо известны признаки беды.
– Они скачут галопом… Колонна слишком длинная… За счет повозок. – Голос графини дрожал.
С ними раненые. Скорее! Готовьте простыни и воду. Бегите за лекарями и священниками…
Во двор влетели первые всадники и спрыгнули с седел. Их лица были пыльными, рваную одежду покрывали пятна. Громко лаяла гончая. Я вскрикнула от облегчения.
– Джон! – Я прижалась к нему и стиснула веки, пытаясь сдержать слезы радости.
Следом прискакали граф и Томас и натянули поводья. Графиня Алиса судорожно втянула в себя воздух и шумно выдохнула.
– У Каслтона было сражение, есть раненые… – спрыгнув с коня, сказал граф.
Мод побежала к Томасу. Графиня прижалась к мужу.
– Мы уже все знаем, дорогой лорд, и готовы к этому… – Она замешкалась, а потом неохотно спросила:
– И убитые тоже?
– Слава богу, нет, – ответил граф и, хромая, пошел вперед.
Алиса ахнула.
– Ты ранен!
– Это пустяк.
Она подставила ему плечо:
– Обопрись на меня. Очень больно?
Томас, стоявший за ее спиной, громко рассмеялся, но дав отцу ответить.
– Нет, миледи мать! Эту боль отец перенесет легко. Лучше посмотри, какие подарки мы тебе привезли… – Он с улыбкой кивнул на двух пленников, доставленных во двор.
Графиня обернулась и застыла на месте. Это были нарушители спокойствия Перси – Томас, лорд Эгремон, и его брат Ричард Перси. На сей раз лицо Эгремона выражало не насмешку, а гнев и ненависть. Грязные волосы и растрепанная одежда делали его еще более уродливым, чем обычно.
– У нас есть подходящие помещения для этих очаровательных рыцарей? – приподняв уголок рта, спросил Томас. – Может быть, свиной хлев, где они помогут очистить воздух? Или поселить их к копим? – Он добродушно хлопнул Эгремона по спице, – Придумал! Как насчет симпатичной темницы, а, Том? Там можно спать со всеми удобствами. И сортир под боком.
Когда Эгремона уводили, он плюнул в Томаса, но тот только засмеялся.
После того как стали известны подробности сражения, закончившегося для Перси полным разгромом, все обитатели замка возликовали.
– К счастью для нас, они – круглые дураки, – со смехом сказал Томас.
Еще несколько дней в часовне читали благодарственные молитвы, лечили раненых и праздновали очередную победу Невиллов над Перси. Через неделю в Рейби прибыл сам герцог Йорк для решения вопроса о том, что делать с пленными. Все это время Эгремона и его брата содержали в крепости Миддлем во избежание самосуда. Решение было принято после долгого обсуждения.
– Их будут судить, – сказал Джон однажды вечером, когда мы лежали в постели.
– Может быть, лучше оставить Перси в Миддлеме? Там они не смогут причинить вам никаких хлопот. А суд может их освободить.
– Йорк выступает за закон и порядок, а официального права держать братьев Перси в тюрьме у нас нет. Мы должны доставить их на суд. Все вокруг чинят правосудие сами. Может быть, наш пример позволит что-то изменить.
Я уютно прижалась к нему, положила щеку на его плечо, обвила руками и сонно пробормотала:
– Надеюсь… – Близость Джона заставляла меня забыть обо всех несовершенствах мира.
Через месяц с небольшим, в начале сентября, я учила Беллу и Анну считать. Внезапно на пороге классной комнаты возникла Урсула, на предыдущей неделе вернувшаяся из своего родового имения Ньи-Йолд-Ревл в Уорикшире. Камеристка сделала реверанс; вид у нее был взволнованный. Я оставила детей на попечение няни и поспешно вышла в коридор.
– Что-то случилось! – тревожно прошептала она.
– С Джоном? – ахнула я. Несколько дней назад он уехал по делам в отцовский замок Шериф-Хаттон и еще не вернулся.
– Нет, нет! Это связано с королевой. Йорк прислал гонца с новостями!
Я вздрогнула от дурного предчувствия. От плохих новостей, которые приносили разносчики и странствующие монахи, можно было отмахнуться: мол, все слухи, не имеющие под собой никакой почвы. Но тут был не тот случай. Гонец прибыл от самого Герцога Йорка. Оставалось надеяться, что Урсула неправильно истолковала причину. Я побежала в покои Графини и увидела там графа. Он стоял у окна и держал в руке послание. При виде лиц, свекра и свекрови моя надежда на хорошие новости тут же испарились. Я остановилась как вкопанная.
Не ожидая моих вопросов, граф приступил прямо к делу:
– Двадцать восьмого августа Пьер де Брезе штурмовал с моря и суши порт Сандвич, разграбил и сжег город и оставил после себя гору трупов.
Я помнила этого пылкого поклонника Маргариты. Но время моей аудиенции у королевы галантный адмирал целовал мне руку и говорил комплименты.
– Не понимаю… – пролепетала я. Как этот очаровательный человек мог совершить такую ужасную вещь?
– Его послала королева. Кент – средоточие сторонников Йорка. Наш Хранитель Морей, славный герцог Эксетер, оставил Сандвич без защиты – несомненно, по распоряжению Маргариты, – и Брезе ушел беспрепятственно.