У нее вырвался судорожный вздох.
— Мне не очень хочется слушать все это…
— Нет, тебе придется это выслушать! — сказал он резко. — Пришло, наконец, время.
— Твоя месть… еще не закончена? — Лара посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
Губы Джордана дрогнули.
— Скоро она будет закончена. Твой отец ничего не сможет сделать, чтобы помешать мне.
С трудом соображая, Лара поняла, что отец действительно бессилен в этом случае и что она сама дала Джордану в руки оружие, став невольным помощником в разорении своего отца. И в разрушении собственной жизни — она понимала, что после сегодняшнего вечера ее замужеству придет конец, и именно поэтому Джордан рассказывает ей сейчас всю правду.
— Когда я переехал в Лондон, я узнал, что твой отец больше всего ценит две вещи — свой бизнес и свою дочь, — продолжал он со всей резкостью. — Хотя, может быть, и не в таком порядке, — добавил он насмешливо. — Ведь твой отец всегда баловал тебя, давал все, чего бы ты ни захотела. И вот, после этой первой встречи стало ясно, что тебе захотелось иметь меня. Причем, очень захотелось.
— Продолжай, — сказала она с тупым безразличием.
— Ты воплощала в себе все то, что я презирал — избалованная, богатая девица, которой кажется невероятным, что существует мужчина, который не чувствует себя очарованным ею. К тому же ты была высокомерна, что также заслуживало наказания, — произнес он холодно. — Впрочем, и тогда я мог бы не включать тебя в свои планы, если бы не узнал, какой подарок готовит тебе отец к дню рождения.
— Акции…
— Именно, — бросил он резко. — Женившись на тебе, я мог получить в свое распоряжение акции — средство, чтобы прижать, наконец, твоего отца и рассчитаться за то, что ты стала дочерью моей матери.
Лара содрогнулась, почувствовав ненависть, которую он носил в себе двадцать лет, и вдруг увидела в этом горящем жаждой мести мужчине маленького обиженного мальчика.
— В тот вечер, когда мы с Кэти были у вас в гостях, меня буквально потрясло открытие, что моя мать бросила меня, чтобы стать матерью дочери Джозефа Шофилда. И вот я решил сделать так, чтобы Лара Шофилд опять получила то, чего ей захотелось. — Его губы искривились в усмешке. — По крайней мере, на некоторое время. Вечеринка, где ты хотела спутаться с Гари Риджуэем, чтобы досадить мне, подтолкнула меня ускорить события. К тому же требовалось дать тебе урок, — добавил он хмуро.
— То есть изнасиловать, — сказала она с резкостью.
Джордан пожал плечами.
— Вовсе не обязательно таким путем. — Он невесело усмехнулся. — Лара Шофилд оказалась девственницей… Я не мог в это поверить! Всего-навсего кружила мужчинам головы!
Здесь он был совершенно прав, и ей нечего было возразить на это.
— Это вовсе не я распускала слухи о своей распущенности, — бросила она. — Это делали разные самовлюбленные типы вроде тебя.
— Но, в отличие от них, я не покинул твоих объятий разочарованным, не правда ли? — спросил он, издеваясь.
Лара вспыхнула от этого оскорбления.
— Ты изнасиловал меня!
— Может быть, в первый раз. — Он равнодушно кивнул. — Но не на следующий день. А потом ты и вовсе уже не могла оторваться от меня.
Она еще больше покраснела.
— Ты обольстил меня и заставил выйти за себя замуж, — бросила она в запальчивости.
— А почему бы и нет? — спросил он насмешливо. — Для тебя я был просто новой игрушкой. Тебе, кстати, не надоело еще играть в эту игру?
— Наш брак никогда не был для меня игрой. — Ее глаза слабо вспыхнули.
— Во всяком случае он не принес особой радости, — признался он хмуро. — Ты оказалась намного более доверчивой, чем я предполагал. Я думал, что мне месяцами придется изображать из себя внимательного супруга, прежде чем ты согласишься отдать мне акции, а ты сделала это сразу же, без малейшей просьбы с моей стороны. Я едва мог поверить в такую удачу, когда ты сообщила мне в тот вечер о своем решении. — На его лице появилась холодная улыбка.
— Но ведь я любила тебя! — воскликнула она. — Я хотела отдать тебе все!
Он бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Мне не нужно было это все — и особенно жена. Отдав мне акции в качестве свадебного подарка, ты избавила меня от необходимости притворяться любящим мужем. Ты не можешь себе даже представить, как я был рад, — добавил он ехидно.
Ее дыхание стало неровным, и теперь она изо всех сил старалась сдержать слезы, готовые уже хлынуть из глаз. Для него это было жестокой местью, а сама она — не более чем средство для осуществления этой мести. Но что же будет с ребенком, который должен появиться на свет после того, как встретились ее любовь и его ненависть? Нет, теперь она ни за что не расскажет ему о ребенке.
— Отчего же, могу представить, — сказала она негромко, невольно кладя руку на свою чуть располневшую талию. Джордан, может быть, и не любит ее, но она все равно всей душой будет любить его ребенка.
— Я не сомневаюсь, — усмехнулся он. — В последние пять недель жить с тобой было адски трудно.
Лара сильно побледнела.
— Но теперь-то все кончено, не правда ли? — спросила она, с трудом сознавая смысл своего вопроса.
— Да!
— И как далеко ты собираешься зайти в своей мести моему отцу?
— До самого конца — сковать его бизнес в такой степени, что он и пальцем не сможет пошевелить без моего разрешения!
Она с трудом перевела дух.
— Я думаю, тебе, прежде всего следует поговорить с ним. Я уверена, что должно быть какое-то логическое объяснение, почему Марион так поступила…
— Не может быть ничего логического в том, что мать бросает своего ребенка, — перебил ее Джордан с яростью.
Лара знала это сама — ведь, несмотря на то, что Джордан ненавидел ее сейчас и никогда раньше не любил, она все равно, больше всего на свете, хотела сберечь его ребенка.
— Я никогда не поверю, что Марион поступила так, как ты говоришь. — Она покачала головой. — Не поверю.
— А я и не прошу, чтобы ты верила! Ведь мне самому пришлось пережить все это, Лара. Я точно знаю, как все произошло. — Его глаза угрожающе вспыхнули.
Лара без робости встретила его взгляд, зная, что он уже не сможет сделать ей больнее.
— Но почему ты не хочешь встретиться с моим отцом и спросить его…
— Я не доставлю ему этого удовольствия!
— Бедный Джордан. — Лара грустно покачала головой, глядя на него с состраданием. — Ведь это говорит твоя гордость. На самом деле ты боишься того, что можешь ошибаться в отношении прошлого, и что может существовать разумное объяснение того, что когда-то произошло.
— Такие люди, как твой отец, всегда сумеют найти разумное объяснение чему угодно, — усмехнулся он. — Если бы не это, моя мать никогда бы не ушла к нему от своей семьи.