Картинка 32. «Эсфирь». Что такое «уши Амана»
или как совершить переворот и обвинить потерпевших
«Книга Есфири» повествует о секретных операциях некоего раба Мардохея из колена Венеаминова, «человека великого, служившего при царском дворце». Чем он конкретно занимался, сложно сказать — в книге говорится, что он «сидел у ворот царских». А вот, в чём состояла «великость» царедворца, понять нетрудно — он виртуозно плёл интриги и заговоры, устраняя конкурентов в борьбе за власть и влияние на царя. Действие происходит в Персии, в городе Сузах, во время правления Артаксеркса — одного из 3–х одноимённых царей, которому Судьба подложила свинью, посадив на трон в период еврейско — персидского рабства. Всё началось с семейной ссоры. Как — то Артаксеркс по обыкновению закатил большой пир. На седьмой день пира, изрядно захмелев, он решил похвастаться перед гостями красотой одной из своих жён — царицы Астини. Однако Астинь, оскорблённая тем, что её будут демонстрировать, как собственность среди прочих королевских украшений, отказалась явиться пред ясные очи пьяных гостей, вполне справедливо полагая, что негоже свободной женщине Востока терпеть такое унижение. Этим, по мнению царедворцев, она подала весьма дурной пример остальным женщинам царства, которые тоже могли бы начать «пренебрегать мужьями своими». Поэтому, чтоб другим неповадно было, ослушница была строжайшим образом наказана… лишена царского благоволения и знаков царской власти. Кроме того, мужская часть населения империи так переполошилась (они сразу же в Новостях все об этом узнали), что решили, в приказном порядке, закрепить статус мужчины, как главы дома. По всем 127 персидским уездам разослали соответствующие постановления «к каждому народу на языке его, чтобы всякий муж был господином в доме своём».
На должность царицы открылась вакансия. Был объявлен конкурс и со всех концов царства во дворец стали свозить соискательниц, каждая из которых должна была, в течение года, готовиться к главному дефиле, чтобы предстать пред царские очи — для этого девушек обеспечивали всем необходимым. Среди многочисленных претенденток оказалась воспитанница Мардохея — его двоюродная сестра (опять сестра!..) — Гадасса, она же — Есфирь, она же — Эстер. Брат ежедневно её проведывал, справляясь о здоровье, выслушивал подробный отчёт «о том, что делается с нею» и тщательно инструктировал свою протеже, обучая своего агента прямо в процессе внедрения. Он же категорически запретил ей упоминать о том, что она еврейка. Кроме того, не иначе, как по совету брата, Есфирь расположила к себе евнуха Гегая, занимавшегося подготовкой девушек и, поскольку он лучше всех знал вкусы царя, в точности следовала его советам и рекомендациям.
Усилия сладкой парочки не пропали даром — через четыре года на Эсфирь возложили царский венец. Ну, прямо по щучьему велению, по мардохейскому хотению: раз и назначили «любимой женой». И поскольку «слово Мардохея Есфирь выполняла и теперь так же, как тогда, когда была у него на воспитании», братец вовсю этим пользовался для своего карьерного роста. Схема была проста: «Мардохей сообщил царице Есфири, а Есфирь сказала царю от имени Мардохея». А Царь, понятное дело лопух, сразу же бросался выполнять все капризы своей самой любимой жены (одной из тысяч). Начал раб Мардохей с плетения интриг и устранения ближайших помощников Царя — верных ему людей. По его наговору пытали и затем казнили двух евнухов, близких к царю, обвинив их в намерении (только лишь) организовать покушение на венценосную особу. Мардохей смело и решительно рвался к власти, вовсю используя засланную казачку — Есфирь. Однако, Царь (каков негодяй!) на пост премьер — министра назначил не раба — иудея, а некоего Амана Македонянина.
Мардохей не растерялся и начал плести новый заговор. И тут, как по заказу библеписцев, возник весьма серьёзный конфликт. По приказу царя все должны были кланяться и падать ниц перед Аманом. Все так и делали, не желая расставаться с головой по таким пустякам. Однако, герой — Мардохей, наплевав на царский указ и смертельную опасность, стоял в присутствии царского фаворита с гордо поднятой головой, «чтобы не воздать славы человеку выше славы Божией». Вызывающее поведение мелкого служащего вызвало настолько сильный гнев царедворца Амана, что он, вместо того, чтобы рубануть шашечкой и исчерпать конфликт, начал вынашивать страшный грандиозный план, как вместе с Мардохеем устранить и «весь народ Мардохеев». Сгорающий от гнева царедворец начал тщательно выбирать время проведения кровавой операции. Целый год (!) он бросал жребий (пур), чтобы определить самый подходящий момент для побития рабов и, наконец, определил.
Он пришёл к царю и доложил ему всё накипевшее на евреев, объявив их «враждебным народом» с «законами, противными всякому народу», которые издевательски пренебрегают царскими указами и законами. К тому же, Аман пообещал хорошо заплатить Царю (?!) за уничтожение — отгрузить в царскую казну 10 000 талантов (440 000 кг) серебра. Эк его зацепило! Царь проникся, посчитал и подмахнул указ на уничтожение «тишайшего и нижайшего» народа, к тому же находящегося у него в рабстве. Узнав об опасности (указ наверняка сразу же опубликовали на сайте царской администрации), Мардохей первым делом разорвал свои одежды, надел вретище, посыпал голову пеплом и вместе с остальными иудеями разразился воплями и плачем — истребляется народ, ни в чём не повинный!
Мардохейский резидент — Есфирь — безвылазно сидящая на женской половине дворца, среди других жён, была не в курсе происходящего, за что чуть не лишилась квартальной премии. Братец быстро её просветил — дал почитать копию царского указа (и где он только его достал, постоянно находясь у царских ворот? Не иначе, как хакером был, хитрец…) и приказал идти просить у царя помилования для евреев. Сестра от страха совсем сомлела: заявиться без вызова к царю — означало подписать себе смертный приговор, тем более, что «не звана к царю вот уже тридцать дней». Но братец настаивал и грозил — пусть не думает, что спасётся во дворце, не поможет. Соплеменники и там достанут: «… а ты и дом отца твоего погибнете». Кроме того, разве не для этого её пропихнули во дворец и приставили к Царю?
Колени Есфири дрожали от страха, но она сделала лицо «как бы исполненное любви» и предстала пред светлы очи царя. Пару раз разыграв лёгкий обморок, притворщице удалось пригласить владыку вместе с Аманом на пир (!). На пиру Есфирь заступилась за евреев и объявила врагом Амана. Царь, понятное дело, разгневался и побежал успокоить нервы в сад, а когда вернулся, то нашёл Амана, где бы Вы думали, конечно же, «припавшим к ложу, на котором находилась Есфирь». Бывший фаворит кинулся умолять Есфирь о снисхождении, но со стороны это выглядело совсем иначе. Такого царь снести не смог и Амана повесили на том же дереве, которое он приготовил для Мардохея. Есфирь получила всё имущество Амана и сделала Мардохея управляющим этим имуществом, а ещё братец царицы получил вожделенное место премьер — министра демократического царства Персии.
Немедленно от имени царя он издал другой указ, прямо противоположный предыдущему. Иудеям предписывалось «встать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними» (Есф. 8:11). Указывалась также и дата — то же самое число, на которое, покойным Аманом, была назначена расправа с евреями. Указ также охранял право евреев жить по своим законам, предписывал обязательное содействие мстящим и заранее учреждал новый праздник — на следующий день, после будущей успешной резни. Те же области или города с еврейским населением, которые уклонятся от выполнения указа, подлежали нещадному опустошению огнём и мечом.
Евреи торжествовали. От страха «многие из народов страны сделались Иудеями». Копии указа срочно разослали по всем провинциям, чтобы «Иудеи готовы были к тому дню мстить врагам своим». В 13—й день месяца Адара, по всей стране евреи организованно «наложили руку на зложелателей своих». Таких зложелателей оказалось 75 000 по всей стране. Это же надо, какие умницы, заранее списки наверное составили, чтобы не обидеть невинных… В столице же, по просьбе «царицы», чистка продолжалась два дня. Дополнительно 800 человек персидской знати было уничтожено, а 10 сыновей Амана повесили по второму разу, по личной просьбе Есфири. В память об этой кровавой бойне и появился праздник Пурим, во время которого евреи ежегодно символически повторяют персидскую резню, напиваются до бесчувствия, а бедным дарят пирожные, любовно называемые «Уши Амана».