Читать интересную книгу Пираты Америки - А. Эксквемелин

Глава седьмая. Автор повествования отправляется вдоль берегов Коста-Рики и рассказывает обо всем, что там произошло и что ему удалось увидеть самому

Когда Морган покинул нас, мы взяли курс вдоль берегов Коста-Рики, чтобы найти места, где бы мы смогли запастись продовольствием и проконопатить корабль, который дал течь и требовал ремонта. Вскоре мы достигли мыса Бока-дель-Торо, где нам представился удобный случай нарезать тростника и запастись черепаховым мясом. Мыс этот достигает в окружности десяти миль и со всех сторон окружен островками, так что защищен от всех ветров. В его окрестностях обитают различные племена индейцев, которых испанцы никак не могут подчинить себе и поэтому называют их индиос бравос. На столь малой земле помещается столь много различных народностей, что друг друга они даже не понимают и постоянно воюют между собой. На восточном побережье этого мыса живут индейцы, которые раньше вели торговлю с пиратами; они поставляли все, в чем те нуждались, – маис, касаву и различные овощи, а также кур, свиней и прочих животных, встречающихся в этих местах. Пираты давали им за это старые железные вещи, кораллы и прочие предметы; эти люди использовали их как украшение. Если было нужно, пираты всегда могли найти среди них прибежище; однако впоследствии с этими индейцами произошла ссора, и ни один из пиратов больше не появлялся в этих местах; а все качалось из-за того, что пираты как-то выкрали у них одну женщину и убили одного мужчину; с тех пор индейцы и не желают торговать с ними.

Добравшись до этого мыса, мы немедленно отправились к тому месту, где надеялись поправить свои дела, однако никого не встретили и были вынуждены довольствоваться крокодилами, зарывшимися в прибрежный песок. Мы отправились к восточной части мыса, где стояло три наших корабля, также ходивших с Морганом; у этих пиратов дела были настолько плохи, что команды сели на строгий рацион, то есть ели один раз в день, и так длилось все время, пока корабли чинились в этом месте. Увидев, в сколь бедственном положении эти люди, мы ушли оттуда и направились к западной части мыса; там мы успешно наловили черепах, и жизнь у нас стала довольно роскошной. Однако со временем у нас иссякли запасы воды, но мы ничего не могли сделать, потому что на берегу были индейцы. В конце концов без воды нам стало невыносимо, и мы отправились к реке; одна партия людей проникла в лес, другая несла порожние сосуды к воде. Не успели наши люди пройти и часу, как один из наших дал сигнал тревоги. «Aux armes!"note 93 – крикнул он. Мы тотчас же нырнули в лес, и нас никто не заметил. Вскоре среди деревьев мы увидели бегущих индейцев и помчались за ними, открыв на ходу огонь. Они убежали, но двое остались на месте. Один был явно важной персоной; у него был пояс из коры дерева, который закрывал бедра. Эту кору растягивают между двух камней и бьют, пока она не станет мягкой и тонкой, как шелк. У него была золотая бородка, вернее, золотая пластинка примерно в три пальца шириной и в три дюйма длиной, весом около трех лотов; она была подвешена на шнурке через прорезы в нижней губе. Другой индеец был совсем голый; у него не было ни золотой бородки, ни повязки. Все вооружение индейцев состояло из дротиков из дерева пальмисте, примерно семи футов в длину, заостренных с обоих концов; на одном конце был крюк из этого дерева, обе стороны дротика были обожжены. Мы стали искать обиталище индейцев, но нигде его не нашли и решили, что они живут где-нибудь в глубине леса. Нам очень хотелось обнаружить этих людей, чтобы завязать с ними дружбу и купить чего-нибудь съестного; однако это вряд ли удалось бы: ведь они были дикарями. В конце концов мы набрали воды, в которой так нуждались, и ушли. Ночью мы слышали громкие крики и подумали, что индейцы призывают своих собратьев на помощь и одновременно своих погибших товарищей. Мы ничего не смогли рассмотреть и вышли в море.

Когда мы убедились, что ничего съестного здесь не достанешь, а пищи у нас было в обрез, то решили поставить паруса и идти на Ямайку. Повернув к реке Чагре, мы заметили корабль, который погнался за нами. Мы приняли его за испанское судно, шедшее из Картахены, которое должно было доставить гарнизон в крепость Чагре, и пошли по ветру, сделав все, что можно, чтобы оторваться от него; однако судно шло значительно быстрее и после двадцатичетырехчасовой погони догнало нас. Но когда корабль приблизился, мы увидели, что он из нашей флотилии и, вероятно, тоже решил побродить по морю, прежде чем отправиться в Номбре-де-Дьос, а затем в Картахену. Поскольку ветер и течение были встречные, мы решили, что лучше всего отправиться в Бока-дель-Торо. Но путь оказался слишком трудным, и мы потеряли за два дня больше, чем выиграли за все четырнадцать. Вскоре мы решили снова вернуться на старое место, что и сделали, однако долго засиживаться не стали.

Немного спустя мы отправились к проливу Бока-дель-Драгон, чтобы заняться там ловлей животных, которых испанцы называют манатинамиnote 94, а голландцы – морскими коровами, ибо нос, пасть и зубы у них совсем как у коров. Они не вылезают из воды и пасутся в тех местах, где дно покрыто травой. Вид у них весьма необыкновенный: голова, как у коров, однако без ушей и с обеих сторон маленькие отверстия, в которые нельзя просунуть и пальца. На шее – два плавника, тело, как у акулы, однако длиннее и на хвосте три зубца. Под плавниками два сосца, похожие на груди негритянки; шкура гладкая до самого хвостового плавника, тело плоское и сзади круглое шириной в три или четыре фута, если животное большое. Самые крупные экземпляры в длину достигают примерно двадцати четырех футов, шкура по цвету, как у собаки. На спине шкура в толщину достигает полутора дюймов; если ее высушить, то она становится такой же крепкой, как шкура кита, и годится на изготовление тросов. На животе шкура толще и мягче. У этих животных есть печень, легкие, кишки – короче говоря, все внутренности, как и у быка, вплоть до почек. На каждой стороне у них по шестнадцать ребер, они круглые и посредине имеют утолщение, а к концам острые. Самцы покрывают самок и трутся брюхо о брюхо; у самцов есть такие же органы, как и у иных животных, а у самок щель, словно у коров, она довольно широкая и находится под пупком. Самки рожают не больше одного детеныша; как они их вынашивают, я сказать не могу, потому что мне не представлялось случая видеть это. Слух у этих зверей довольно острый, и, если издашь хоть малейший шум, поймать их почти невозможно. Поэтому, когда их ловят, вместо весел используют маленькие лопатки, которые называют пагайос, а испанцы – канелетас. Гребя ими, можно подбираться к этим животным так тихо, что они не замечают опасности. Ловцы не должны переговариваться между собой, они только смотрят, куда показывает гарпунер, стоящий в лодке. Этих манатинов ловят точно так же, как черепах; но гарпуны, которыми бьют черепах, четырехугольные в поперечнике и без крюков, а на этих гарпунах крюки, да и сами они длиннее обычных. У манатинов глаза небольшие, и видят они довольно плохо в отличие от черепах, у которых зрение необычайно остро, а слух никудышный. Мясо манатинов похоже на телятину, но по вкусу напоминает свинину, однако они не обрастают, как свиньи, салом. Мясо засаливают и коптят точно так же, как свинину и говядину, о чем мы уже писали в первой части, – словом, точно так, как это делают буканьеры. Из крупного манатина может выйти две тонны мяса без костей и сала; на хвосте сало у манатинов прозрачное, пираты перетапливают его в испанских горшках и едят с маисом, который они готовят наподобие гречки. У этого сала нет привкуса рыбы, оно даже лучше масла или свиного жира. Вот и все, что я могу сообщить о манатинах, больше я ничего на сей счет не выведал.

В этом заливе нам встречалось такое множество манатинов, что мы запаслись всем, чем нужно. Однако, засолив мясо для себя, мы варили только печень, легкое, кишки, почки и мясо с костей. Однажды, когда мы ничего не поймали, а запасов нам трогать не хотелось, то решили пойти вдоль берега, чтобы наловить рыбы и пострелять птиц. Тут мы заметили каноэ с четырьмя индейцами. Увидев нас, они мгновенно скрылись. Но мы весьма проворно погнались за этими индейцами, чтобы поглядеть, нет ли какой-нибудь возможности завязать с ними торговлю и запастись провиантом. Индейцы, однако, не хотели иметь дело ни с какими христианами. Они высадились и побежали со своим каноэ через заросли. Мы преследовали их по пятам, поэтому они вынуждены были бросить каноэ на произвол судьбы. Вчетвером они дотащили лодку почти до самых зарослей, не дошли они до них шагов двести. В каноэ было до двух тысяч фунтов весу, так что просто удивительно, как сильны эти люди: нас было одиннадцать человек, и мы с трудом дотащили это каноэ до воды. Когда индейцы заметили, что мы взяли каноэ, они подняли крик. Мы выстрелили в ту сторону, откуда раздавались их вопли, но добиться ничего не добились, потому что углубляться в лес не решались: ведь индейцев на этом острове довольно много. Наш боцман, который привел нас к побережью и бывал там уже не раз, рассказал, что однажды попал в эти края со всем пиратским флотом. Они спустили на воду несколько каноэ, чтобы войти в реку и наловить там рыбы и пострелять птиц. А на деревьях спрятались индейцы. Как только каноэ вошли в реку, они спрыгнули и мгновенно схватили несколько пиратов и утащили их в заросли. Произошло это так быстро, что никто не успел броситься на помощь товарищам. На следующий день на берег высадился сам капитан с отрядом в пятьдесят человек, чтобы вызволить тех пиратов, которых утащили индейцы; однако ему в этом не повезло, и он вскоре вернулся на борт.