Она попыталась воззвать к здравому смыслу тети:
— Не надо, тетя! Не стоит. Он этого не заслуживает. Что-то я прежде не замечала, чтобы вы из-за него плакали.
Тетя Лейла вытерла слезы и высморкалась.
— Да я не из-за него! С чего это я вдруг буду плакать из-за него? Как бы не так! Все одно к одному складывается. Дорогая, ты же не всерьез говорила о школе, правда?
— Вы из-за этого плачете?
— Нет. Но я же сказала, все как-то сразу сошлось. Вальтер прав. Я на него сорвалась, потому что его сиятельство все еще не сделал Ливии предложение, а ему скоро уезжать. Не надо тебе говорить, что она рвет и мечет. Ругает меня. Тут еще Вальтер всюду сует свой нос и поучает меня. Да и ты ведешь себя так, словно тебе сорок один год, а не двадцать один. Как ты думаешь, сколько можно такое выдерживать?
— Но, тетя, — возразила Соррел, все еще ни о чем не догадываясь, — если его сиятельство не хочет делать Ливии предложение, это ведь не ваша вина, что бы они там ни говорили. А я… — Она замолчала, озаренная внезапной догадкой. — О Господи! Неужели вы получили еще одно письмо?
Тетя Лейла всхлипнула.
— Да. И как раз я только подумала… Ох, мне уже жалко, что я пригласила его сиятельство. Вальтер прав. Все получилось совсем не так, как мне хотелось. И теперь я уж точно заплачу. Только не думай, будто я рыдаю из-за денег. Вальтер ничего не понимает. Просто так уж вышло…
— Я этого ждала, — сказала Соррел. — Он назначил место и время?
Глава восемнадцатая
— Да, — ответила ей тетя Лейла. — Но, дорогая, это не все. Он пишет, что на твою жизнь уже дважды покушались. Почему ты мне ничего не сказала, родная? Может быть, я плохая мать, а уж тетка и вовсе никудышная, но неужели ты всерьез могла подумать, будто я позволю кому-нибудь — даже моей дочери — помешать мне позаботиться о моей племяннице?
Соррел стало стыдно.
— О нет, совсем нет! Я ничего такого не думала. После всего, что вы для меня сделали! Я как раз думала, что вы поступите так, как хотите поступить, но ведь это ничего не даст.
— Знаю. Но я не могу и не хочу рисковать твоей жизнью, родная, из-за каких-то денег.
Соррел заговорила медленно, понимая, что теперь настала ее очередь ступить на тропу войны.
— Конечно. А где вы должны оставить деньги?
— Какое это имеет значение? Я должна пойти в ближайший перелесок и оставить их там. Он даже прислал мне карту. Я очень расстроилась, когда Вальтер приехал, но сейчас он, кажется, нам пригодится. Почему бы ему не отнести деньги в лес и не покончить со всем этим? Я уже подумываю, что все складывается не как надо, и жалею, зачем я вас сюда затащила. Все пошло хуже некуда с тех пор, как мы тут поселились.
Однако Соррел почти не слушала тетку, испытывая нечто похоже на откровение свыше. Она и раньше не сомневалась, что автор писем отлично знает тетю Лейлу, а кто может знать ее лучше Вальтера? Вальтер же вечно в долгах. Вальтеру надоела узда. Вальтер заявил, что придумал, как ему разбогатеть.
Тем не менее Соррел постаралась не давать волю своему воображению. Она не могла полностью поверить, что даже Вальтер способен пасть так низко и строить свое благополучие на несчастье жены.
Но чем больше она размышляла, тем меньше у нее было доводов в защиту Вальтера, как бы чудовищно это ни казалось ей поначалу. Вальтер как раз тот человек, которому может доставить удовольствие шантаж собственной жены ради получения кругленькой суммы денег, которую никаким другим способом ему у нее не выудить. Даже Соррел видела, что терпению тети Лейлы пришел конец.
Соррел вздохнула с облегчением и в то же время рассердилась, придя к такому простому решению. Ей было неприятно думать о чужом человеке, тем более о слуге, взявшемся за столь низкое дело. Но Вальтер! Муж шантажирует свою жену и обрекает ее на страдания! Вальтер угрожает ей и Ливии, зная, как его жена и падчерица мечтали, чтобы визит маркиза прошел без сучка и задоринки, зная, что его жена все сделает, лишь бы ничто не помешало Ливии устроить свое будущее.
Вальтер явился неожиданно и всего за несколько дней до того, как пришло последнее письмо с указанием, куда и когда нести деньги.
Неужели это Вальтер расчетливо и хладнокровно дважды посягал на ее жизнь, не испытывая ни тени сомнения и не мучаясь угрызениями совести?
Все же Соррел не понимала, почему он выбрал ее для своих целей. Впрочем, как бы он ни относился к своей падчерице, видимо, рисковать ее жизнью ему все-таки было боязно. Если бы Ливия умерла или покалечилась, он бы вообще потерял всякую власть над своей богатой женой. Тетя Лейла много раз говорила, что только забота о будущем Ливии мешает ей развестись с мужем.
Соррел пришла к выводу, что все сходится как нельзя лучше, несмотря на ее первоначальные сомнения, и шантажистом никто не может быть, кроме Вальтера. Ей стало легче, потому что теперь она знала врага, который оказался не так уж опасен. Неизвестный противник— это неизвестный противник, а с Вальтером они как-нибудь справятся. Злость сменялась любопытством по мере того, как Соррел убеждала себя, что правильно вычислила шантажиста.
Помолчав, она как бы между прочим, не зная, можно ли довериться тете, спросила:
— Тетя, я прошу прощения, но вы думаете, что разумно доверять деньги Вальтеру?
Тетя пристально поглядела на нее, но поняла совсем не то, что ей хотела сказать Соррел.
— Господи Боже мой! Ты думаешь, он возьмет деньги и сбежит с ними? Куда подевались мои мозги? Ну, конечно, он именно так и сделает. Подумать только, как он обвел меня вокруг пальца своей наружностью и знатным именем! Похоронив двух мужей, я должна была бы иметь больше здравого смысла, а нет! Ты права, дорогая. Ты-то не потеряла голову. Но что же нам делать? Я все равно считаю, что надо заплатить, но в моем возрасте идти в лес! Ну уж благодарю покорно! Надо что-то придумать. Только не говори ничего, я и так все про себя знаю. Если бы я сразу заплатила, ты бы не подверглась опасности во второй раз.
— Я могла бы отнести деньги, — предложила Соррел, в голове у которой начал созревать свой план. — Тетя, тетя, вы только послушайте меня. Я совершенно ничем не рискую.
Тетя Лейла, как и следовало ожидать, сначала бурно запротестовала, но Соррел ничего не стоило убедить ее в правильности своих предположений. Выслушав племянницу, тетя Лейла откинулась на спинку кресла и проговорила с горечью:
— Господи, помоги мне! Да, да, ты права, это он. Не удивительно, что он со мной так разговаривал. Как только подумаю, какой опасности я тебя подвергла, у меня сердце разрывается на части. Ну надо же! А еще хвастался, что придумал, как разбогатеть. Конечно, как не придумал! Порол тут всякую чепуху! А ведь знает, я заплачу сколько угодно, если под угрозой моя дочь. Тут уж я ворчать не буду. Только вспомню, и во мне все переворачивается! Ну ладно, придется мне все-таки с ним развестись, и будь что будет!