– Это у вас с младенчества? – Магистр показал Еве извлеченный из сейфа медальон.
– Да…
– Это чипер, который создала ваша матушка. Чипер – ключ к тайне. Я потратил почти два десятка лет, чтобы воспроизвести его. В конце концов мне это удалось, но тут появились вы и… Мне такое совпадение кажется символичным. Смотрите.
Он поместил медальон на острую вершину стержня, повернул вентиль на ближнем баке, перешел к другому, щелкнул какими-то тумблерами, после чего нажал на выключатель в стене. Погасла люстра.
Из темноты донеслись легкий свист вырвавшегося из клапана на баке пара и слабый треск, перешедший в размеренные щелчки реле. Внезапно вспыхнул белым светом стержень, на который Макалистер поместил медальон. Свет преломился, крестовина с бриллиантами начала медленно вращаться. Один за другим от медальона к драгоценным камням в зажимах протянулись узкие голубоватые лучи. Крестовина замерла, камни сверкнули разом, из их граней вверх ударили новые лучи, сойдясь в точке над медальоном, образовали конус, и в конусе возникли удивительные объемные фигуры.
Однажды Ева была в обсерватории, видела там модель Солнечной системы, собранную из деревянных планет и планисфер на полу. Фигуры в конусе были расположены подобно точкам на планисферах, только Солнце среди них отсутствовало и планет было почему-то больше. Вдобавок некоторые из них срослись в грозди.
Нет, это не Солнечная система…
– Перфектум, – вдруг сказал Макалистер. – Такое имя Люсия дала веществу, молекулярное строение которого вы сейчас видите.
– Перфектум, – едва слышно повторила Ева.
– Задолго до нас инки использовали перфектум для строительства и в качестве оружия. Они называли это вещество «жидкий огонь». Порой мне кажется, в какой-то момент наука начала двигаться не в том направлении. И я это исправлю. Окончательно и бесповоротно. Один. Я.
Упоминание об оружии и последние слова магистра заставили Еву насторожиться. Восторг от увиденного прошел. Она пристально взглянула на Макалистера – его глаза отсвечивали холодным блеском. Он резко переменился – скалился, как зверь, почуявший добычу. Пальцы на левой руке беспорядочно шевелились, неприятно пощелкивая, словно вместо них в перчатке сидел паук.
– Тайна перфектума принадлежит мне, – выдохнул он. – Больше ее не отнимут. А тот, кто попытается отнять, умрет.
Да он же болен! Еве стало страшно. Судя по тону и блеску в глазах, этот калека давно отравил душу преступлениями и не остановится ни перед чем. Бремен, Ларне, баварец, умерший на руках у Аскольда, сам Аскольд, люди, случайным образом вовлеченные в череду событий, связанных с тайной вещества, в конце концов, ее мать – все они заплатили высокую цену за знакомство с Макалистером.
Ева опустила голову – больше не хотелось смотреть на чудо технологий. Она обдумывала, как поступить. Разрушить сейчас установку – не выход. Макалистер построит новую. Нужно разыграть покорность и проявить терпение. Выведать подробные планы этого безумца и постараться ему помешать, сбежав, как только все хорошенько разузнает…
В стену за спиной громко постучали. Макалистер вздрогнул, раздраженно оглянулся и шагнул к установке. Проделав манипуляции с вентилями и тумблерами на баках, он снял с конца стержня медальон, зажег в комнате свет и раздвинул стенные панели.
В обеденной комнате стояли Парсонс и Гильермо с телеграфной лентой в руках.
– Парсонс, проводите гостью магистра в ее каюту, – велел Гильермо.
– Слушаюсь.
– В чем дело? – бросил Макалистер.
– Срочная телеграмма. – Гильермо зашуршал бумажной лентой. – Нам нужно сменить курс.
Ева старалась двигаться как можно медленнее, огибая обеденный стол по пути к выходу, пока магистр читал телеграмму.
– Он выжил?! – воскликнул Макалистер. – Невероятно!
– Но факт. Он слишком много знает, хорошо обучен и опасен. Лучше задержаться и остановить его. Навсегда.
– Наши координаты?
Оказавшись у выхода, Ева заметила, как Макалистер направился к карте. Гильермо поспешно нажал на кнопку в панели: стены начали быстро сходиться.
«Мы в точке…» – долетело в комнату, перед тем как проход в кабинет закрылся. Парсонс подал Еве руку, помог спуститься по лестнице и проводил по коридору до каюты.
– Как прошла встреча с сэром Робертом? – поинтересовался он уже у двери.
– Великолепно. Вы не обманули, магистр… – Ева взмахнула рукой, – он волшебник!
– Нисколько не сомневался. – Парсонс как-то странно смотрел на нее, будто знал, что на самом деле случилось в апартаментах и какие мысли одолевают Еву, но не решался сказать об этом. – Прошу прощения за то, что пришлось вас прервать.
Ева кивнула, размышляя, стоит ли пытаться выведать хоть что-нибудь у камердинера.
– Уверен, сэр Роберт вскоре найдет время для вас, чтобы продолжить беседу, – непринужденно заметил он.
– Буду очень рада. – Ева покосилась на наемника в коридоре, не обращавшего на них внимания, и сочла за лучшее не расспрашивать Парсонса о телеграмме.
Попрощавшись, она вошла в каюту и первым делом направилась к иллюминатору слева по борту.
В небе ни облачка, солнце в зените. Дирижабль летел на запад, внизу простирался океан. Выходит, взят курс на Америку. Ева постояла немного, любуясь изумрудной морской поверхностью, пестрящей барашками волн.
Светило медленно поползло в сторону – точнее, дирижабль начал разворачиваться, и когда солнце оказалось точно за кормой, лег на новый курс.
А теперь… Ева пересекла каюту и остановилась у другого иллюминатора. Теперь они, кажется, летят на север. Что же заставило Макалистера повернуть? О ком говорил Гильермо?..
Глава 5
Трансатлантическая гонка
На аэродром ехали молча. Аскольд с Батистом на заднем сиденье, впереди шофер и секретарь.
Сначала Аскольд хотел потребовать, чтобы секретарь остался в особняке или добирался до места самостоятельно, но Батист объяснил: без Янгера старт гонки невозможен, тот подготовил торжественные речи для всех членов правления SPAD и попросту обязан присутствовать на мероприятии согласно протоколу, иначе возникнут ненужные осложнения и подозрения.
Когда паровой фаэтон вкатился через ворота порта на летное поле, там уже толпился народ. Зеваки собрались у веревочного ограждения по периметру площадки, где самолеты ожидали выезда к линии старта. Вдоль ограждения прогуливались, заложив руки за спину, суровые жандармы с красными повязками на рукавах. Слева от площадки, у сколоченной из бруса трибуны, выстроились в ряд дорогие авто владельцев авиакомпаний и конструкторских бюро. Около автомобилей скучали шоферы, а на трибуне царило заметное оживление: Аскольд насчитал с десяток лакированных, блестящих на солнце черных цилиндров и столько же офицерских фуражек, расшитых золотом лавровых венков. Над трибуной был растянут ярко-оранжевый транспарант, на флагштоках за ним полоскались разноцветные вымпелы компаний.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});