Со слов Альпины, общавшейся с Адрусом как ни в чем не бывало, кухня «Птичек» славится вкусными блюдами, а потому нужно строго следить за свежестью продуктов, чтобы не уподобиться грязным портовым заведениям. Адрус молча кивал, не вступая в разговоры, но женщина будто бы и не замечала его упорного нежелания разговаривать на отвлеченные темы.
Вначале это удивило, но потом Адрус понял – как ни странно, Альпина увлечена своим делом и гордится заведением, превращенным ею в первоклассный бордель, который может себе позволить принимать самых высокопоставленных людей Империи.
Когда в дверь позвонил тот, кого очень хотел увидеть Адрус, солнце уже высоко встало над горизонтом, город оживился, улицы наполнились народом, спешащим по своим делам. Адруса удивляло такое количество спешащих людей – некоторые из них просто бежали, нацепив маску сосредоточенного истового желания закончить то дело, к которому они стремились успеть. Куда можно так спешить – никогда не поймет человек, выросший в тихой прибрежной деревне, где все двигаются не спеша, если только не преследуют подранка-зверя, ушедшего в лесные буреломы. Каждый из горожан будто бы хотел прожить две или три жизни, втискивая в одну то, что приходилось на жизнь трех нормальных людей.
«Это столица!» – многозначительно сказал бы Атрап.
Мастер был одет в светлый плащ, похожий на одеяние священника, на голове капюшон, лицо замотано шелковым платком, будто он стеснялся какого-то шрама, уродующего физиономию.
В этом не было ничего удивительного – в городе проживали множество ветеранов, прошедших через огонь приграничных конфликтов, много инвалидов, потерявших конечности, много обожженных, лица которых представляли собой сплошную бугристую массу из кусочков кожи и мяса. Такие лица пугали горожан, особенно детей, потому никто не возражал против ношения подобий масок, закрывающих уродливые шрамы.
Конечно, можно было обратиться к магам-лекарям, которые умели производить с человеческим телом что угодно и знали, как восстановить внешность, вот только тут имелась одна загвоздка – услуги магов стоили очень дорого, и воспользоваться их услугами могли только обеспеченные люди. А откуда деньги у простого инвалида-ветерана? Империя забирала у человека жизнь и здоровье, но вот компенсировать потерянное никак не желала. И так было во все времена.
Конечно, мастер не был инвалидом. Он носил повязку, чтобы укрыться от любопытных глаз клиентов, желающих узнать, кто же этот маг и почему он скрывается.
Чуть выше Адруса, кареглазый, плечистый, мастер поприветствовал хозяйку заведения легким кивком и, уже когда поднимался по лестнице, глухо спросил, косясь на Адруса, удущего позади него, чуть сбоку (лестница, ведущая наверх, была довольно широкой, на ней спокойно могли разойтись три человека):
– Кто этот молодой человек?
Альпина слегка усмехнулась и совершенно натуральным голосом, что выдавало многолетнюю привычку лгать, спокойно ответила:
– Это мой новый телохранитель.
– А где Филокост?
– Он… – Альпина слегка запнулась. – Отправился по своим делам. Я его отпустила.
Мастер промолчал и, только когда они вошли в комнату хозяйки, задумчиво спросил:
– Как его имя?
– Дарус Сарнос, – тут же вмешался Адрус, решив не называть своего настоящего имени. Так, на всякий случай. И тут же напрягся – мастер будто вздрогнул, услышав это имя, потом повернулся и внимательно посмотрел на парня. Застыл, глядя, как тот закрывает дверь на засов, переступил с ноги на ногу и медленно холодным тоном спросил:
– Это что, шутка? Ты зачем меня позвала, Альпина?
Зверь взглянул на женщину, коротким кивком указал ей на кресло возле окна, подальше от него и мастера, и, махнув рукой на кресло возле кушетки, тихо предложил:
– Поговорим?
– Поговорим! – согласно кивнул мастер, как бы невзначай засовывая руки под свое широкое одеяние. Он остался стоять и смотрел на Адруса сверху вниз, сузив глаза, будто стрелок, выбирающий место на теле зверя, чтобы пустить туда смертоносную стрелу.
– Насколько я понял, это ловушка? – медленно начал мастер, косясь на бледную Альпину, потупившую взор, сжавшуюся в кресле возле окна. – Альпина, как это понимать? А ты кто, парень? Сарносов больше нет. Ты – не Сарнос. И скорее всего не Дарус. Кто ты, и чего тебе надо?
– Сними маску, – медленно и спокойно предложил Зверь. – Ты мое лицо видишь, а я твое – нет. Тебе не кажется, что это нехорошо?
Мастер застыл на месте, внимательно глядя на парня, безмятежно развалившегося на кушетке. Его рука молниеносно вынырнула из-под одеяния, и в Зверя полетел некий темный предмет.
Но Адруса уже не было на месте. Звездочка, края которой были покрыты темным, с синеватым оттенком веществом, вонзилась в изголовье кушетки, где и осталась торчать, пугая острыми, отточенными шипами.
Зверь так быстро переместился к противнику, уже стоявшему в боевой стойке с двумя короткими мечами в руках, что заметить его мог только такой же, как он, измененный магией человек-муха, и никто другой. Для простого наблюдателя Адрус, только что сидевший на кушетке, размазался в воздухе и исчез, развеявшись в пустоте, как дым костра.
Но мастер сумел противостоять Адрусу. Выпады мага были быстрыми, очень быстрыми. Более стремительными, чем движения трех охранников, так неосторожно попытавшихся поймать Зверя.
Нет, этот противник для юноши не представлял бы никакой опасности, если бы Адрус-Зверь на самом деле хотел его убить. Отточенное в Школе мастерство позволяло разделать соперника в первые же мгновения боевого контакта. Маг был быстр, едва ли не так же быстр, как и Зверь, но уступал Мастеру Смерти в умении убивать. Те приемы, что применял Зверь, не были доступны простым бойцам, а маг учился фехтованию у обычных учителей, не представлявших собой ничего особого. Преподаватели для купеческих охранников и уличных забияк, не более того. Куда им до настоящих мастеров, магией и силой вдалбливавших Адрусу умение убивать в течение целого года – ежедневно, с короткими перерывами на сон и еду!
Но у чужака было преимущество, о котором тот не догадывался, – Зверь не хотел убивать мага, ведь Адрус о многом собирался досконально расспросить противника. Битва продолжалась, мелькали мечи, напоминая ловких, юрких птичек, охотящихся за быстрыми насекомыми. Насекомым сейчас был Зверь, и он с трудом успевал избежать пришпиливания острым клинком.
Зверь медленно отступал назад, стараясь, чтоб между ним и магом сохранялась дистанция. Схватка затягивалась – с точки зрения Зверя, на самом деле с ее начала прошло всего три секунды, долгие, как вечность.
Наконец Зверь изловчился, ногой подбил столик, на котором стояли чашки из драгоценного майсенского фарфора, и вместе с чайником отправил их в лицо мага, ошеломленного грохотом и видом летящих в него снарядов.