Читать интересную книгу Костюм Адама для Евы - Дарья Донцова

Мне надоел глупый разговор, я вытащила из кармана телефон, нашла нужное сообщение и начала читать его вслух:

– «Виза в США, так называемая рабочая, сроком на пять лет выдана Маслову Андрею Евгеньевичу и его жене. Два билета эконом-класса на самолет куплены четыре месяца назад в один конец…» Немного неразумно с вашей стороны было приобретать проездные документы до получения виз, их могли и не выдать, но риск оправдался. Вы покидаете Москву через трое суток. Спасибо за предложение приехать к тебе, но ты, приглашая меня, употребила неверный глагол – мне бы пришлось не ехать, а лететь.

Аня схватила меня за руку.

– Замолчи! Закрой рот! Про США вранье! Андрей отправляется один! Не смей нести чушь, идиотка!

Я поморщилась.

– Неадекватная реакция. Тебе следовало вести себя иначе, а не демонстрировать откровенный испуг. Аня, мы живем в век электронных билетов и отправки документов через Интернет. Почти все консульства теперь имеют онлайн-сервис, человек, желающий посетить ту или иную страну, заполняет анкету на сайтах визовых служб, экономит время. И хороший компьютерщик легко найдет любой документ. Интернет – это быстро и удобно, но вопреки расхожему мнению совсем не секретно. Мне продолжать или ты перестанешь лгать? Что стыдного в отбытии за океан? Почему ты скрываешь вашу с мужем поездку за рубеж? Коммунистические времена миновали, нынче служба в Нью-Йорке обыденное дело, в США полно россиян. Ты кого-то боишься? Убегаешь?

Аня опять сделала глотательное движение.

– Просто не хочу сглазить удачу. Начнешь трезвонить на всех углах о предстоящей поездке, и она сорвется. Лампуша, пожалуйста, никому не говори, умоляю! Никто, кроме тебя, не додумался бы рыться в документах авиакомпании и визовых служб. Как тебе удалось проделать это? Я думала…

Аня задохнулась. А я сердито сказала:

– Предлагаю сделку: я ни словом не обмолвлюсь о ваших с Андреем планах, а ты ответишь на мои вопросы. Сейчас.

Спиридонова чуть ссутулилась.

– Ладно. Где твой джип?

Мы устроились на заднем сиденье, и я решила не тянуть время зря:

– Как давно ты знаешь Настю?

– Гудкову? – уточнила Аня.

Я разозлилась.

– В нашей компании одна Анастасия.

– А у меня несколько знакомых с таким именем, – заявила Спиридонова. – На работе есть Настюха Найденова, потом…

Я хотела было сказать, что понятия не имею о том, с кем работает Аня, но вдруг сообразила: Спиридонова просто избегает откровенного разговора – и перебила ее:

– Ладно. Мы попробовали побеседовать по душам, но ничего не вышло. До свиданья.

– Эй, что ты собралась делать? – испугалась Аня.

– Найти убийцу Насти, – ответила я.

– Это же несчастный случай, – слишком быстро сказала Спиридонова.

– Нет, Аня, Настюшу лишил жизни человек, владеющий приемами борьбы лук-до, – четко произнесла я. – Может, слышала о таком боевом искусстве?

Спиридонова вжалась в спинку сиденья.

– Нет. Откуда бы? Я ничего не смыслю в драках. Ты ошибаешься! Мамаева мне звонила и сказала, что Гудкова, упав, расшиблась насмерть.

– Верно, – согласилась я. – Но почему она упала? Знаешь, кто мне подсказал, где искать правду? Федор Барбосов, лучший друг покойного Мити.

– Федя? – на этот раз совершенно искренне поразилась Аня. – Он-то тут при чем? Барбосов давно со мной не общается.

Я решила оставить вопрос Спиридоновой без ответа.

– Аня, попытка вторая и последняя. Либо мы беседуем откровенно, и тогда я молчу про Нью-Йорк, либо ты мне в очередной раз соврешь и уйдешь домой. Но тогда уж прости, отлет в США перестанет быть секретом, а сотрудники Макса сделают так, что вас с Андреем не пропустят через границу.

– Шантажистка, – прошептала Аня. – Что бы сказала твоя мама, услышь она заявление Фроси?

– Я давно откликаюсь на Лампу, – отбила я мяч на половину противника, – девушки Фроси более нет, и я не горюю об этом. А моя мама всегда ненавидела врунов. Итак, вопрос: где ты познакомилась с Настей?

– На да… – начала было Спиридонова. Но я быстро приложила палец к губам:

– Тссс! Не произноси «на даче», не надо. Вторая попытка последняя, третьей не будет. Ладно, учитывая наше старое знакомство, помогу тебе. Лада и Илья Николаевич – не родные мать и отец Насти и Гриши. Брата с сестрой произвели на свет Виринея Марковна и Валерий Леонидович Гудковы. Да, да, я в курсе, что Настюша и Григорий единокровные и единоутробные дети упомянутой только что пары.

– Если ты все знаешь, зачем меня мучаешь? – прошептала Аня. – Давай разойдемся. Насти нет, Гриши тоже, никого их кончина не насторожила. Естественная смерть. Я хочу улететь в Америку, пока жива.

Спиридонова замолчала.

– Немедленно рассказывай! – приказала я. – Иначе прямо сейчас позвоню в офис Макса, и вы с мужем никогда не пройдетесь по Манхэттену. Ты тут патетически восклицала: «Что бы сказала Ольга Петровна?» Интересно, а как бы моя мама отнеслась к любимой ученице Ане Спиридоновой, узнай она, что та замешана в убийствах?

– Холодно… – лязгнула зубами бывшая ученица моей матери.

Я быстро включила подогрев сидений, перегнулась через спинку, достала из багажника плед, бросила его на плечи Ане и спросила:

– Теперь лучше?

– Сверху тепло, меня внутри трясет, – прошептала та, кого я долгое время считала подругой. – Ты же не отстанешь?

– Нет, – кивнула я.

– Ничего плохого я не делала, – всхлипнула собеседница.

Я обняла ее за плечи.

– Тем более надо рассказать правду. Нельзя всю жизнь трястись от страха.

Спиридонова вытащила из-под пледа руку, вытерла нос и вдруг улыбнулась.

– Это мое хобби – дрожать от ужаса. Бояться, что кто-нибудь узнает правду. Я с двенадцати лет не хожу, а ползаю. И ведь никто этого не видел, не замечал, не понимал. Даже твоя мать, хотя она реально лучше всех взрослых была.

Аня сбросила шерстяное одеяло.

– Фу, жарко стало… Помнишь, как я у вас в доме появилась?

– Нет, я не очень-то интересовалась мамиными учениками, – призналась я. – Их было много, они часто менялись, потому что мама не желала заниматься с, как она говорила, «пустыми бочками». Мне не запомнился момент, когда ты впервые в наш дом пришла. Но потом мама стала постоянно говорить об очень талантливой Ане, и я обратила на тебя внимание. Ты пела прекрасно, и мамуля, помню, предрекала тебе блестящую карьеру.

Аня опять застучала зубами и закуталась в одеяло.

– Я не хотела обучаться вокалу. Но папа приказал, и ослушаться его я не могла. К тому же в семье была бабушка, Арина Михайловна, мать отца. Она меня на уроки сопровождала до последнего дня.

– Да ну? – удивилась я. – Ни разу не видела эту даму.

– Она в садике сидела, у подъезда, – прошептала Аня.

– Даже в холодное время года? – поразилась я. – Маминых учеников часто приводили бабушки, но они оставляли ребенка, уходили по делам и возвращались к определенному времени. На улице никто не маячил.

Аня сцепила пальцы в замок.

– Трудно начать рассказ… Не понимаю, как… Я не хотела! Я ненавидела пение!

– Ничего особенного, – улыбнулась я, – меня саму крючило от гамм и экзерсисов. Но мама была уверена, что Моцарт стал великим из-за отца, который с пеленок принуждал мальчика сесть за инструмент. Вот она и решила воспользоваться чужим опытом. Но в моем случае эффект не был достигнут. Из меня вышла арфистка средней руки, у меня начисто отсутствует талант исполнителя. А у тебя был явный дар, ты пела, как соловей, прости затасканность сравнения. Может, твой отец был прав, принуждая тебя к походам к репетитору, и сейчас бы ты выступала в «Ла Скала»?

Аню передернуло.

– О нет! Знаешь, почему бабка топталась у входа в ваш дом? Она боялась, что я сбегу навсегда и тогда любимый сынок Мишенька, папенька мой, ей шею свернет. Папаша вовсе не планировал мою блестящую карьеру, он хотел, чтобы я ему одному пела. Понимаешь? Сольный концерт.

Я растерялась.

– Нет. Что значит одному?

Аня истерически рассмеялась:

– Лампа, тебе сколько лет? Очнись! Он желал слушать дочурку по вечерам в своей спальне. За плотно-плотно закрытой дверью. Дошло? Его возбуждал звук моего голоса, поэтому он меня и учиться отправил. Чем лучше я пела, тем больше у него вожделение росло. Эй, доперло?

– Хочешь сказать, что твой отец… – начала было я и осеклась.

Аня стукнула ладонью по сиденью.

– Точно! Он со мной спал. Впервые отволок в свою койку, когда мне одиннадцать стукнуло. Я в ванной под душем от хорошего настроения запела, и тут папашка вошел с полотенчиком. Круто, да?

Я не нашлась, что ответить, а Аню словно прорвало.

Глава 30

Михаил Спиридонов был властным и жестоким человеком. Жена Валя и мать Арина Михайловна подчинялись ему во всем. Когда отец стал по ночам приводить в спальню маленькую Аню, обе женщины сделали вид, что ничего не видят. Перепуганная насмерть Анечка пожаловалась матери на поведение отца, а на следующий день, вернувшись из школы, она увидела ее избитой до кровоподтеков. Михаил спокойно сказал дочери: