Читать интересную книгу Разгром - Виктор Суворов

Известно ли группам мудрейших экспертов, что и у Гитлера тоже не все самолёты были «нов. обр.»? Известно ли им про существование германского бомбардировщика Hs-123? Известно ли им, что максимальная скорость этого самолёта была 345 км/ч, а бомбовая нагрузка 200 кг? Известно ли им, что по бортам фюзеляжа этого чуда техники висели кавалерийские стремена?

И откуда взялась эта цифра – 4 950? И кто объявил о том, что в Красной Армии было всего только 1 540 самолётов новых образцов, если одних только МиГ-3 было 1 363? А вы, граждане, ДБ-Зф считали? Их, если не ошибаюсь, было 972. А Ер-2 и Ар-2 не забыли? Добавьте сюда ЛаГТ-3 и Як-1, Су-2, Ил-2, Пе-2 и ТБ-7.

Но с танками и того интереснее. На той же странице группы наших экспертов заявили, что у Гитлера 22 июня 1941 года на советско-германском фронте было 3 712 танков, а у Сталина – 1 800. И эта последняя цифра без всякого комментария, без уточнений и добавлений типа «нов. обр.». Нет, просто заявлено, что в Красной Армии было 1 800 танков. И это XXI век! И это наши светила! И те же люди, обличая меня, заявляли, что одних только танков Т-26 в Красной Армии на 22 июня было на 3 000 (три тысячи) больше, чем танков БТ.

На странице 177 этого шедевра группа лучших российских экспертов заявила, что «у нас имелось несколько плавающих танков, и то лишь в виде образцов, в то время как у немцев было их значительно больше».

Этот ужас я разоблачил много лет назад в книге «Самоубийство». Но группы экспертов во главе с главой Академии военных наук продолжают твердить этот бред. Откройте же любой справочник! На 22 июня в Красной Армии было плавающих танков Т-37А – 2 331, Т-38 – 1 129 и Т-40 – 277.

3 700 опытных образцов?

Генерала армии Гареева я уже однажды опозорил рассказом про «38-тонные» танки. Ему мало. Он ринулся повествовать про германские плавающие танки.

Так вот: гражданин генерал, не было в Германии никаких плавающих танков. К некоторым цепляли понтоны. Но из этого вовсе не следует, что танки были плавающими. Я могу прицепить понтоны к паровозу и объявить себя создателем плавающего паровоза. А могу топор положить в медный тазик и продемонстрировать первый в мире плавающий топор. Или утюг.

Вся книга переполнена столь же дикими откровениями. Господам Гареевым, Горьковым, Барановским следовало протестовать и требовать снять их имена с этого позорного творения. Но они не возражали, потому срам коллективной глупости пал на каждого из них персонально.

* * *

Но вернёмся к нашим дивизиям.

Повальная фанатичная вера в мудрость групп экспертов, т.е. в мудрость толпы, проникла во все подворотни, во все щели советской государственной машины.

Военная наука вообще и военная история в частности были заражены инфекцией коллективного творчества, пожалуй, больше, чем остальные другие науки.

Результат налицо. Согласен, не каждый полковник Академии имени Фрунзе обучен считать до 170. Но за 60 лет могучие группы серьёзных военных историков могли бы посчитать до двух и сообразить, что бригад было не две, а больше…

Могли бы? Нет. Не могли. Теперь это установлено в экспериментальном порядке. Три поколения экспертов, работая группами, так и не удосужились посчитать до двух.

Ибо это – толпа.

А толпа к созиданию не способна.

Только – к разрушению.

Глава 14

ПРО ДИВИЗИИ-СКЕЛЕТЫ

Людские ресурсы у русских всегда в избытке.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер. Военный дневник. Запись 23 июля 1941 года

1

Танковые дивизии – главный инструмент агрессии. В 1941 году в Красной Армии танковых дивизий было в три раза больше, чем во всех остальных странах мира, вместе взятых. Других дивизий у товарища Сталина тоже было в достатке. Скрыть это невозможно. Но если этого не скрывать, всему миру станет ясна освободительная сущность сталинской подготовки. Что же делать? Как смазать картину?

И был найден выход: признать, что дивизий было много, но объявить, что были это не полноценные боевые формирования, а лишь каркасы, лишь командиры со знамёнами, лишь номера в горячих головах генералов Генерального штаба. Было решено объявить, что советские дивизии были дивизиями-скелетами, что ни одна советская дивизия не была полностью укомплектована.

Так и объявили: «На 1 июня 1941 года из 170 дивизий и 2 бригад, находившихся в пяти приграничных округах, ни одно соединение не было укомплектовано по полному штату» (50 лет Вооружённых Сил СССР. М., 1968. С. 235).

И пошло. Группа экспертов Военной академии Генерального штаба, всестороннее исследовав проблему, пришла к тому же выводу: «На 1 июня 1941 года из 170 дивизий и 2 бригад, находящихся в пяти приграничных округах, ни одно соединение не было укомплектовано до полного штата» (Начальный период войны М., 1974. С. 209). Авторский коллектив возглавил начальник академии генерал армии С. П. Иванов. Группа экспертов Военной академии Генерального штаба не только пришла к тому же выводу, что и авторы труда «50 лет Вооружённых Сил СССР», но и выразила свою мысль теми же самыми словами, с точностью до запятой.

Много ещё маршалов, генералов, академиков, докторов, профессоров, доцентов и кандидатов обращались к этому вопросу, и все приходили к тому же заключению, и все выражали свою мысль той же фразой. Слово в слово: «…ни одно соединение не было укомплектовано…»

Группы западных экспертов поддержали: так оно и было… Раз русские сами признают, что были не готовы к войне, раз уж генерал армии С. П. Иванов говорит, что ни одна дивизия не была полностью укомплектована…

И публикуют роскошные тома: великолепная бумага, огромные фотографии, звучные имена всемирно известных авторов, и в каждом варианте истории: «…ни одна советская дивизия не была полностью укомплектована…» Историю переписывают, издают новые книги в ещё более красочных обложках, с ещё более громкими именами авторов, а фраза повторяется.

Истина эта священна и неоспорима: так учат в Военной академии Генерального штаба, и во всех других военных академиях, и во всех военных училищах…

Прочитав в очередной раз нерушимую формулу в очередном роскошном томе, я собираю свои папочки, гружу в машину и назначаю встречу очередному автору – знаменитому западному историку, который эту фразу почему-то повторил. Грузить много: 443 папки на каждую стрелковую дивизию, 62 – на стрелковые корпуса, 29 – на мехкорпуса, 61 – на танковые дивизии… а ещё на мотострелковые, моторизованные и кавалерийские дивизии, воздушно-десантные бригады и корпуса, на противотанковые бригады… Одним словом, много. Встречаю знаменитого автора, раскладываю несколько папок (остальные демонстрирую – всего не разложишь) и предлагаю сверить наши сведения: вы утверждаете, что ни одна дивизия не была укомплектована, хорошо, доставайте ваши материалы на 1-ю Московскую пролетарскую дивизию, на 2-ю, 3-ю, 100-ю, 200-ю… Давайте сравним наши сведения. Показывайте, что есть у вас, а я покажу, что мне удалось найти, вырезать и наклеить на картоночки.

И собеседник гаснет: среди историков с мировыми именами принято высказывать общее суждение, вникать в детали их не приучили. Ищу, но пока не нашёл ни одного историка-профессионала, у которого была бы заведена папочка на каждого советского генерала, на каждый военный округ, на каждую армию, корпус, дивизию, бригаду, на каждый флот, флотилию, эскадру.

Самое главное в науке – дипломы, премии, титулы и звания. Как красиво звучит: профессор Сент-Энтони-колледжа Оксфордского университета, лауреат… или начальник Военной академии Генерального штаба, генерал армии, доктор военных наук, профессор, заслуженный деятель, кавалер, лауреат…

Нет, мне никогда не подняться до тех высот, не встать в те ряды. И как мне спорить с деятелями-кавалерами-лауреатами? Преклоняюсь перед титулами и званиями. Завидую. Куда мне до них. Нет у меня званий, нет титулов, и премий мне никто не присуждал.

Но у меня есть нечто такое, чего нет у профессора Сент-Энтони-колледжа, чего не было и у генерала армии С. П. Иванова.

У меня есть ножницы.

И папочки. И полочки.

2

Если бы у начальника Военной академии Генерального штаба генерала армии, профессора, лауреата, кавалера, доктора были бы ножницы и интерес к изучаемому предмету, то он бы вырезал всё, что опубликовано в открытой печати, и раскладывал бы по полочкам. Вот тогда бы он не вещал про 170 дивизий и 2 бригады. Вот тогда бы он не настаивал на том, что ни одна дивизия не была укомплектована.

Ножниц у генерала не нашлось, интереса к изучаемым предметам он не проявил, войной не заинтересовался, папочек не завёл. Поэтому я приглашаю своего читателя к моим коллекциям. Начнём с самой первой дивизии.