Читать интересную книгу На пути Орды - Андрей Горюнов

Встать он не смог: сильно мешало вклеенное в промежность седло. Два телохранителя Чунгулая с трудом поставили его на ноги.

– Как я унижен, повелитель… – по лицу Хубгэ текли слезы. – Я жив, но я умер…

Чунгулай отвернулся от Хубгэ.

– Шаим, подними то, что выпало у него изо рта!

Помертвев от страха, Шаим нерешительно опустился на колени и осторожно взялся двумя пальцами за цоколь электролампочки.

– Что это, Шаим?

– Шар-р-р-р… – еле выговорил Шаим.

Из-за кустов за сценой наблюдали сотни пар глаз…

– Просто шар? – спросил Чунгулай и чихнул.

Ошалев от внезапного звука, Шаим отбросил лампочку с диким, животным ужасом. Лампочка улетела в кусты, и тут же оттуда донесся треск, визг, а затем топот разбегающихся ног…

– Какой позор! – сказал Чунгулай вполголоса.

– Повелитель! – Бушер склонился к уху Чунгулая. – Тот самый Буранбай, который первый встретился с колдовством, пришел в себя. Он может рассказать тебе…

– Давай.

Буранбай, бесцеремонно кинутый в ноги Чунгулаю, заговорил, не вставая с колен:

– Я – Буранбай. Нас было трое в разведке: Ядгар, Алихан и я. Там, возле этого селения, по реке плыл одетый колдун… в одежде он плыл… колдун. Он казался мертвым, убитым. Из него торчала стрела. Но он был жив. Он ожил. Он встал. Он зарезал Ядгара. А Алихана – в рот… Я сам видел.

– Что – «в рот»? Как Хубгэ? Колдун вставил ему в рот шар?

– Нет! Не шар! – Бурамбай перевел дух, чтобы рассказать по порядку все обстоятельства того кошмарного, быстротечного боя на переправе, но, тут же вспомнив, каким испуганным дураком он выглядел прошлый раз в глазах повелителя, Буранбай от волнения забыл слово «стрела». – Не шар! – повторил он. – Не шар! …Он был бы жив, Алихан, если б шар… Колдун Алихана в реке… На середине реки… Прямо в рот… – Буранбай показал на свой рот пальцем и, не выдержав воспоминания, завыл…

– На середине реки… В рот… – повторил Чунгулай задумчиво. – Он еще легко отделался, твой Алихан…

– В полночь я буду вопрошать небеса, – тихо сказал Бушер, склоняясь к уху Чунгулая. – Буду молить, чтобы небо подсказало мне верный совет.

Чунгулай кивнул, соглашаясь.

* * *

– А теперь работа для женщин, – объявил Николай. – Смотрите: вот пакетики. Берем, разрываем… Достаем кружок. Этот кружок называется «презерватив». Очень полезная вещь, если тебе нужны татарские стрелы! Объясняю, как им пользоваться. Берем и аккуратно разматываем. Получается вот такой белый мешочек. Дальше. Вот это колечко, которое попрочнее, берем губками… Вот так. И дуем в него. Дуем… Дуем… Надули, чтобы он стал размером примерно с конскую голову, чуть больше, чуть меньше, неважно…. Теперь внимание! Самое трудное. Завязываем! Вашу пеньковую веревку не использовать, предупреждаю. В вашей веревке много мусора и щепок. Проколете. Надутый презерватив легко проколоть острым. А нужно, чтобы он был цел. Я вам дам для этой цели нитки. Десятый номер. Можно сложить нитку вдвое. Ниток много, не экономьте. Завязывайте крепко, чтобы воздух назад не вышел. …Все. Вот один шар готов. Надутый и завязанный шар мы кладем в мешок. Мешков у вас много. Можно привязывать шары наверху, на крепостной стене, – к настилу или к тыну. Но привязывать так, чтобы ветром его не болтало. Они очень нежные, презервативы… Чуть уколол щепкой или заусенцем – хлоп! И готов. Главное, чтобы шар не лопнул до поры до времени. Задание состоит в том, чтобы к закату все эти пакетики превратились бы в шары, привязанные наверху вдоль крепостной стены, – с этой стороны стены, со стороны, «глядящей» на татар. Или они могут лежать в мешках, а мешки стоять там же, наверху, на крепостной стене. Все понятно? Приступайте!

* * *

Проверив, как идут дела на производстве арбалетов, Николай с радостью отметил, что мужики наладили под руководством Глухаря своеобразное конвейерно-поточное производство. Вместо того чтобы мастерить оружие самому себе, толкаясь и мешая друг другу, каждый взял на себя выполнение только одной операции, в которой был, видимо, силен. Первые изделия БАЗа – Берестихинского Арбалетного Завода уступали, конечно, во всем фирменным американским изделиям конца двадцатого века, но и с луком из крепкой ветви орешника – русской моделью конца тридцатых годов тринадцатого столетия – их было уже не сравнить.

– Зверь, – оценил военпред Шило тактико-технические данные изделий, сходящих с конвейера. – Просто зверь. Но хрен натянешь без рукояти.

– Так и должно быть, – кивнул Николай. – В этом-то все и дело.

* * *

Теперь оставалось наладить свет и звуковое сопровождение для операции. Усилитель и мощные звуковые колонки, по триста ватт, они всегда возили с собой на любое задание: с музыкой солдатская жизнь гораздо легче. Да и располагаясь в какой-либо глухомани, можно было в свободный вечер устроить танцы, дискотеку, – это любили все – и местные, и их начальство. Народ и армия, как известно, едины, – на танцах, в окопах, в постели и за обеденным столом.

Беда была в том, что, несмотря на гениальный ленинский план ГОЭЛРО, электричество сюда, в тринадцатый век, большевики так и забыли провести.

Николай нашел, конечно, небольшой бензогенератор в контейнере – на два киловатта, но куркуль Самохин, увлекшись выпивкой, колючей проволокой, бытовой электротехникой и презервативами, забыл прихватить хотя бы одну канистру с бензином. В известном смысле такую забывчивость можно было бы понять и простить, – бензин, благодаря известным олигархам, имелся везде, – даже в Северном Ледовитом океане на крупных дрейфующих льдинах солидные корпорации ТЭК давно поставили свои автозаправки, – не кайфа для, а выпендрежа ради.

Возить с собой на продажу бензин было, таким образом, невыгодно: в Чечне он просто бил из-под земли, а в остальных регионах России ситуация сложилась простейшая: у кого есть деньги, у того и бензина залейся, а в тех краях, где с деньгами напряг, – как продашь? …Всяким дохлым местным госслужбам типа провинциальной «скорой помощи» нечем было оплатить не только бензин, но даже никчемный, копеечный фонд заработной платы врачей, медсестер, медработников. О чем тут толковать-то?

* * *

Прежде чем надуть презерватив, его надо было достать, разорвав бумажный фольгированный пакетик. Конечно, фотографии, украшавшие пакетики, не могли оставить равнодушными сердца берестихинских дам и девушек, привлеченных к работе.

– А до чего ж нарисовано-то здорово! Вот красота! Меленько-меленько!

– Ну как живые!

– Мастер-то рисовал!

– Кому иконы бы святые писать, право слово!

– А то в Покровском Максим Скворец «Троицу» на стенке разрисовал, – так смотреть на ее в простое воскресенье страшно, а в престольный праздник – стыдно… Вот окаянство-то спьяну намалевал, прости меня, Господи!

– А вот смотрите, бабоньки, тут два кружочка есть – один со стрелкой, второй – с крестиком. Это к чему, как думаете?

– Проще пареной репы. Со стрелой – то татары, Батый, а с крестом святым – вот кружочек – то ж мы, православные!

– А людей-то, людей как изобразил! Ну, сердце радуется глядеть. Прямо голубки: он ее целует, а она – его – еще жарче!

– Да, видно, в мире живут и в согласии…

– Без драк, сразу видать!

– И родителям старым, небось, не супротивничают, помогают!

– Вот только детей у них не видать, на картинке-то!

– А откель детям взяться? Жизнь-то гладкая, славная! И без детей хорошо!

– Еще нарожают, что ты!

– Как без детей? Будут и дети!

– А тут, тут-то! Смотри – одна, переодевается, видно, а сколь пригожа, ну не описать!

– И так довольна, прямо тает от радости, – ну как Снегурочка!

– А вот ее личико! Небось, отцу-матери рассказывает, как с мужем ладно живет! А те сидят подпершись, и слушают, слушают, слушают… Все не могут нарадоваться!

– Просто княгиня! Красавица!

– Княгиня, эк хватила! Ты нашу-то княгиню-то, покойную, помнишь?

– А то нет, что ли? Царствие ей небесное!

– Так я и Суздальскую видела, и Костромскую…

– Красивые?

– Коза козою – обе. Нет, бабоньки, это, наверно, прынцесса!

– Прынцесса? Кто такая?

– Ну, замуж котора за прынца пошла! Вишь, подбородок-то как на картинке запрокинула, глазки в блаженной истоме прикрыла, ротик полуоткрыт…

– Эх, вот Николай бы стал у нас князем, – вместо Драгомира-то нашего, – небось, все мы, девочки, так в блаженстве откинулись бы! Что, не то говорю, что ль? Что замолчали?

– Задумались.

– И с чего это ей хорошо-то так? Прямо в истоме растаяла!

– Прынцесса! Небось, горшок кислых щей, да с мясом, навернула, вот очи и закатила, – от сытости!

– Ой, бабы, а мы ж не работаем!

Спохватившись, женщины принялись с двойным усердием надувать презервативы.

* * *

В бачке генератора плескались оставшиеся еще с прошлого задания, – благодаря все тому же Самохину и вопреки азбучным истинам техники безопасности, – литра три бензина… Часа на полтора цирка этого должно было хватить, и Николай решил рискнуть, а там дальше будь что будет, – Бог не выдаст, свинья не съест, как говорится.