Читать интересную книгу Ревизор: Возвращение в СССР 8 - Серж Винтеркей

в щёку и уткнулась в шею. Тарас почувствовал, как за шиворот что-то капнуло.

— Оденься, — стараясь сохранять строгость в голосе, произнёс он. — Пойдём, пройдёмся.

Они уже дошли до набережной, а Диана всё молчала.

— Как тебе новые соседки? — сдался Тарас.

— Нормально, — ответила Диана.

— Подружились?

— Не успели.

— Не обижают?

Диана помолчала мгновение, и только потом сказала:

— Нет.

Ну, на нет и суда нет. Тарас, начав немного раздражаться, развернулся и пошёл обратно к общежитию. Диана шла рядом и всё так же молчала.

— Тебе что-нибудь нужно? — поинтересовался Тарас, больше из вежливости.

Диана отрицательно качнула головой.

— Хорошо! Тогда устраивайся, не буду тебе мешать. Просто хотел убедиться, что у тебя все в порядке, — сказал он и пошел домой.

А Диана, вдохнув несколько раз прохладный воздух, побрела в общежитие. Но сразу внутрь не пошла, осталась у двери.

* * *

Диана провожала отца взглядом. Она была в шоке. Только успела насладиться жизнью в собственной комнате, как дома, выкурив Галию, и уже начала мечтать, что, если с Карапетяном сладится, она может к себе его позвать как-нибудь вечерком, как вдруг к ней заселили сразу двух девиц.

Она была безмерно возмущена. Не пришли бы они вместе с комендантом, не факт, что она вообще бы их пустила внутрь. Дверь новая, замок крепкий. Но против коменданта не попрешь.

Две крепкие приземистые девицы тут же оккупировали все свободное место. У них оказались какие-то объемистые клунки, из которых они начали доставать и размещать по комнате все новые и новые вещи. Диане пришлось расчистить для них в шкафу четыре полки из шести. Только успела все разложить, как Галия ушла, и вот на тебе! Снова все в кучу, и платья, и куртки, и блузки, и юбки.

Диана, дождавшись, когда они выйдут за новой порцией вещей, решила применить ту же стратегию, которая помогла ей избавиться от Галии — взяла варенье и капнула на вещи, лежавшие на полке, как одной, так и другой. И села к себе на кровать в ожидании, когда они вернутся и это обнаружат. Небось сразу поймут, что зря согласились стеснить ее!

Обнаружили очень быстро. Как только вернулись в комнату, так и двинулись целенаправленно к своим полкам. И быстро нашли испачканные вещи.

А затем Диана слетела со своей кровати от оглушительной затрещины. Удар был такой силы, что она упала на пол. Хорошо хоть лицо не ушибла.

— Слышь, коза, — сказала одна из девиц, угрожающе нависнув над ней, — мы справки навели, почему тут вдруг в самом начале учебного года место освободилось. Не сразу поверили, что ты можешь быть такой дурой, но надо же, все подтвердилось. Верка, тащи сюда варенье! Эта дурында его в тумбочке вот там держит!

А затем все три банки варенья Верка вывалила на ее вещи на полках. И старательно размазала по ним.

— Хоть одно пятнышко еще на наших вещах, и мы все твои шмотки на улицу в окно выбросим, коза! — угрожающе сказала нависающая над ней девчонка, по-прежнему сжимая кулаки, — будешь в одних трусиках на занятия ходить, их мы тебе, так и быть, оставим! Вот ребята будут в восторге, небось!

Перед приездом отца Диана три часа стирала свои вещи, пытаясь избавиться от варенья. А отец даже не заметил, что у нее все руки стерты.

Так что теперь Диана не знала, что и делать. Стало ясно, что наглые девки никуда не съедут. Вот и зачем она выжила Галию? Та ей и вещи иногда стирала, и еду готовила. Теперь все явно будет иначе…

* * *

На выходные поехали с Галиёй в деревню. Неожиданно застали там мою мать с мужем и Инну с Петром. Алироевы на выходные приехали, а Жариковы в отпуске оба. Аришку решили пока из садика на месяц забрать. Пусть с родителями побудет.

Было приятно собраться снова всей семьей. Бабушки напекли пирогов и сладких, и с капустой.А у меня мысли сразу разные в голове закопошились, как Петра использовать в хозяйстве. У него отпуск большой должен быть. Много сделать успел бы.

Сидели мы с мужиками вечером в субботу и думали, как рационально это время использовать?Для начала решили для газовых баллонов шкаф специальный снаружи дома пристроить.

— Рано или поздно, всё равно придётся газовый котел и батареи устанавливать, — сказал я. — Сколько бабушки будут дровами топиться? А сейчас я им хотя бы плиту газовую достану. И баллон на пятьдесят литров. Им двоим надолго его хватит.

На том и порешили. Бабушек озадачили, чтобы с местом для плиты определились. Ахмад Петра проконсультировал по устройству шкафа. Сам-то уже набил шишек на этом деле.

Возвращались мы с Галиёй в Москву в приподнятом настроении. Проводил её до квартиры, помог сумки занести: нам бабушки картошки насыпали, разжились в колхозе у кого-то несколькими мешками. Лука немного, моркови, свеклы. Пирожков с собой дали. Они бы и больше дали, но я и так себя тяжеловозом чувствовал, пока волок все это домой.

Степанида на кухне в радостном возбуждении с любопытством разбирала сумку из деревни, как тот маленький «чёкупила?».С тех пор, как я предложил пожилой хозяйке мир, мы с Галиёй стали приносить в дом продукты. Так что хозяйка квартиры приобрела немного странную привычку сразу в наши сумки заглядывать. Сильно не раздражало, скорее забавляло нас такое ее поведение.

Часть пирожков бабушкиных мне отложили. А всё остальное на кухне оставили для общего пользования.

Степанида больше не спешила меня выгонять. Я кран починил на кухне, выключатель в туалете, розетки везде проверил, подшаманил. Степанида оценила масштабы благоустройства, успокоилась и сосуществовала с Галиёй вполне мирно.

А на днях хозяйке серьёзно поплохело. Видимо, давление поднялось. Галия ей скорую вызывала, врачей встречала. В аптеку за лекарствами бегала. Сидела с ней потом весь вечер.

Степанида тогда сказала: чужой человек, а как со мной носится. И с тех пор стала звать её «дочка».

А мы и рады. Нам не трудно пожилому человеку помочь. Правда, мы думали, она одинокая, а у неё дочь оказалась. Приехала как-то, несколько дней назад, пьяная в хлам… Денег у матери просила. Даже не просила, а требовала. Хорошо, я в тот момент дома был, радио им новое на кухню купил и, как раз, устанавливал. Обычный динамик в пластмассовом корпусе. Старый совсем рассыпался. А этот выбрал с календарём, колёсиками сбоку можно выставлять число, месяц и день недели.

Тут эта мадам заявляется, артистка больших и малых погорелых театров. Мать же пенсию получила. Доча сначала просила, в слезах рассказывала, какая у неё трудная жизнь. Когда Степанида ей отказала, та требовать стала, угрожать.Ну, тут уже я вмешался.

— Степанида Андреевна, а дочь с вами прописана? — спросил я.

Хозяйка кивнула.

— Значит так, уважаемая, — подошёл я к нетрезвой дочке, — вы за квартиру сколько лет не платили? Сколько там уже накапало? — посмотрел я на Степаниду.

— Много. Она не разу ни копейки не дала.

— Рубля два в месяц, двадцать четыре в год, — начал считать я. — Ну, ладно, за всю жизнь не надо. За десять лет последних заплатите, будьте любезны! Двести сорок рублей с вас.

— Чё? Какие? За что?

— За то, что прописаны, — настойчиво сказал я.

— Я не живу тут!

— Ваши проблемы. Квартплату-то на вас начисляют.

— Да пошли вы! — она прикинула, что лучше зайти позднее и ушла, обиженно зыркнув на мать и хлопнув дверью.

А Степанида поспешно ушла в свою комнату, думая, что мы с Галиёй не успели заметить на её лице подступивших слёз.

— Гони эту выдру, если ещё заявится… — сказал я подруге перед уходом. — Мать кровиночку всегда пожалеет. И будет она до конца с неё деньги тянуть.

По дороге в ДАС вспоминал, как Клара Васильевна свою дурынду всё выгораживала. И чем это закончилось?

У нас в комнате парни играли в карты. Не сказать, что это было часто, но и не редко. На самом деле, я не видел в этом ничего плохого: и память развивается, и стратегическое мышление. Всё тихо и мирно. Главное, чтобы учёбе особо не мешало. С этим иногда были проблемы. Покер и преферанс — это игры, требующие времени. Не раз бывало, что мы на пары прямо из-за карточного стола ехали, всю ночь за игрой просидев. Но, организмы молодые, справлялись. Те организмы, что не справлялись, отсыпались периодически на задних партах.

Часов около девяти в нашу комнату влетел парень из комнаты Булатова Денис Кукояка.

— Наших милиция забрала! — прокричал