на последний слог - сбивало с ритма, заставляя стонать от досады.
Лист аканта был безнадежно испорчен.
- Пора признать, - Джованна отвела руку с пяльцами подальше и сощурилась. - Сылуньская пейзажная гладь мне не по зубам. Кто там пришел, Мими?
Служанка сделала реверанс и глупо хихикнула.
- Мьсе Граньё, мадам.
Мими была всегда на год моложе, на родом с ней Джованна неизменно ощущала себя древней старухой. Все эти глупые смешки и девичьи ужимки были забавны, но надоедливы. Джованна давно рассчитала бы дурочку, но это была уже шестая или седьмая за год горничная, и она — настоящая находка! - не стремилась на сцену Королевского театра или в постель синьора Брацци, считая его слишком старым. Ради таких внушительных достоинств глупость можно было и потерпеть.
- Что нужно мсье Граньё? - сухо спросила Джованна, поднимаясь с кресла.
- Не знаю, мадам. Он хочет видеть вас.
Джованна поморщилась. Граньё ей не нравился, слишком уж он напоминал старых сидонских знакомых. С некоторыми аспектами своей прежней жизни Джованна предпочла покончить раз и навсегда. Она бы с удовольствием выставила Граньё и ему подобных и на порог не пускала. Но у него были дела с синьором Брацци, а Джованна не хотела своими поступками испортить мужу жизнь.
- Проведи его, - велела Джованна, вновь устраиваясь в кресле. Расправив юбки, она поискала, чем бы занять руки, и взяла со столика еще одно вышивание, на этот раз попроще.
Мими выбежала за дверь, явно предвкушая встречу с мьсе Граньё. У нее он не вызывал никаких неприятных ассоциаций. Вернулась горничная спустя полминуты в сопровождении высокого красивого мужчины лет тридцати. Джованна уже не первый раз встречалась с ним, но отчего-то всякий раз был как первый. Должно быть, ее разум просто отказывался запоминать мужчин. Сколько их уже было?
- Мсье Граньё, - Джованна протянула руку для поцелуя с очаровательной улыбкой. Не разучилась еще. - Чем обязаны такой радости?
- О, синьора Брацци! - мужчина целовал ее руку много дольше, чем позволяли приличия этой страны. - Могу я присесть?
Джованна кивнула и взялась за вышивку, надеясь, что иглы удержат мужчину на расстоянии. Это было, конечно, не слишком гостеприимно, но как иностранка, Джованна могла позволить себе быть эксцентричной.
- Так с чем вы пожаловали? - спросила Джованна, втыкая иглу в полотно. - К сожалению, моего супруга сейчас нет дома…
- Как удачно, - буквально промурлыкал Граньё. - Ведь я пришел именно к вам.
И он вместе со стулом придвинулся к креслу Джованны. От него исходил тяжелый, пряный запах, как от колониальной лавки, и это вызывало отвращение, напоминая о родине. Так же пахло в порту, когда приходил корабль с востока. Джованна отодвинулась, откинулась на спинку кресла и выставила перед собой пяльцы, как щит.
- Ко мне, мьсе Граньё? - лицо Джованны выглядело невинно, это она умела.
- Я жаждал провести с вами немного времени, драгоценная синьора. Я, признаться, надеялся на вашу благосклонность.
- Что вы имеете в виду? - спросила Джованна тоном, который тренировала почти два года. Так выражает искреннее удивление вандомэсская королева, женщина совершенно непогрешимая.
- Вы знаете, синьора.
Джованна поспешно поднялась и подошла к огромному камину. В Сидонье таких не было, там обходились жаровнями, и первое время местный обычай сидеть и смотреть, как сгорает целое бревно, озадачивал ее. Граньё поднялся следом, сделал широкий шаг, и Джованна ощутила его руки на своей талии. В Вандоме носили плотные простеганные корсеты с металлическими пластинами, но и это, увы, не могло уберечь от прикосновения. Рука жгла сквозь слои ткани. Мужчина омерзительно сопел на ухо.
- Отпустите! - потребовала Джованна, и прозвучало это жалко.
Объятия только стали еще крепче, и она почувствовала на шее влажный поцелуй.
- Мы оба знаем, синьора, что вы не невинная скромница, - прошептал Граньё, обводя языком ее ушную раковину. - Вы — шлюха.
- Я не…
Джованна осеклась. Едва ли ей хватит духу отрицать. Она была шлюхой. Возможно, она избавилась от меток на теле, но слишком многие помнят, что она за человек. Ее муж, к примеру.
- Я заплачу щедро, - руки блуждали по ее телу. - И я молод, я лучший любовник, чем ваш теперешний покровитель.
- Мой кто? - пробормотала Джованна, борясь с тошнотой.
- Синьор Брацци.
- Он мой муж! - возмутилась Джованна.
- Конечно-конечно, - негромко рассмеялся Граньё, разворачивая ее лицом к себе и пытаясь снять платье.
Джованна окаменела, парализованная страхом. Она боялась мужчин. Слишком сильные. Слишком грубые. Слишком опасные. Ей, слабой и беспомощной, было с ними не сладить. И она все еще помнила, как болезненны удары, и что может сделать разозленный мужчина.
Граньё справился с крючками, распахнул корсаж и пальцами провел по выступающей над корсетом груди. Глаза его горели в предвкушении.
- Я хочу взять вас прямо сейчас, здесь… - он принялся озираться, и наконец потащил ее к креслу. И этот самый момент выбрал Брацци, чтобы войти.
Он всегда появлялся исключительно «вовремя». Когда Джованна закатывала истерику. Когда била служанку. Когда самоудовлетворялась, сходя с ума от одиночества и ненужности. Когда она обмякла в объятьях мужчины. Что и говорить, Брации умел выбрать время.
* * *
Карло определенно умел выбрать время. Что стоило ему задержаться еще на полчаса? Пришел бы и сочинил подходящее объяснение беспорядку в одежде жены. За последние четыре года он наловчился выдумывать.
- Моей жене дурно? - не дрогнувшим голосом спросил Карло. - Смотрю, увы расстегнули ей корсаж.
Крыса-Граньё выпустил Джованну из объятий и отступил на шаг. Он ухмылялся. Еще час назад Карло готов был списать все случившееся на охоте в прошлую субботу и сегодня в Уансонском лесу на цепь неудачных совпадений, но глядя на этого человека Карло испытывал глубочайшую обежденность: Граньё пытался его убить.
Он на все пойдет ради первенства и наживы.
А теперь еще и лапает его, Карло Брацци, жену. И пусть между ними нет, не было и быть не может каких-либо чувств, следует все же держаться в определенных рамках приличий.
- Я приведу себя в порядок… - пробормотала Джованна и сбежала, пытаясь прикрыться.
Карло открыл небольшой шкафчик и достал графин с вином. Наполняя бокалы, он следил за Граньё в отражении. Задняя стенка шкафчика была набрана из кусочков зеркала, и незваный гость дробился и множился самым неприятным образом.
- Чем обязан такой нечаянной радости, коллега? Вы у нас