Вдруг сигнальщик крикнул:
– Товарищ капитан, вижу за кормой судно!
Немцы устроили ловушку. Было понятно, что взрывы в заливе – дело рук подводников. И как только лодка вырвется из залива, она непременно всплывет – провентилировать отсеки и зарядить аккумуляторы.
Днем немцы вывели из бухты торпедный катер, завели его в шхеры и выжидали.
Их расчет оказался верным. Как только подлодка отдалилась от рудовоза, она сразу всплыла. Заработал дизель, и акустик «оглох». Торпедный катер, стоявший до того с неработающими моторами, ринулся в атаку. На фоне берега его сначала видно не было, а выхлопы от двигателей перевели под воду, чтобы заглушить звук.
Вахтенный сигнальщик каким-то чудом узрел атаку.
Командир вскинул бинокль, когда с катера была пущена первая торпеда.
– Срочное погружение!
Люди кинулись в лодку. Едва захлопнув люк, командир приказал боцману:
– Полный вперед, курс девяносто! – Он пытался вывести лодку из-под удара.
Лодка стала погружаться и поворачиваться вправо. Лишь бы на катере не пустили торпеду с акустической головкой самонаведения!
– Глубина тридцать метров, так держать!
Акустик доложил:
– Торпеда прошла над нами.
У всех вырвался вздох облегчения. Уйти от торпеды невозможно – у нее значительно больше скорость, и можно только увернуться, а еще лучше – погрузиться.
Механизм торпеды предустановлен на определенную глубину, как правило, от трех до пяти метров. Поднырни под торпеду – и она пройдет над лодкой.
– Слышу звук приближающегося судна по пеленгу 180.
На место погружения стремительно летел торпедный катер. Пеленг 180 – это за кормой.
– Лево руля, курс двести семьдесят.
– Есть! – Боцман отработал рулями.
Обычно на торпедном катере всего пара торпед в торпедных аппаратах да пулеметы. Иногда на катерах ставилась пушка. Но сейчас немцы жаждали отомстить русской подлодке.
В порту на палубу катера были погружены глубинные бомбы. Катер подошел на место погружения и сбросил бомбу. Конечно, лодка уже успела сменить курс и отойти, но бомба рванула не очень далеко. Силой взрыва лодку швырнуло в сторону, в отсеках лопнуло несколько лампочек. Утешало только то, что на торпедном катере не было акустика, изначально он предназначался для торпедных атак по надводным целям. Почему немцы решили атаковать торпедным катером из засады, непонятно. Скорее всего, выбор пал на катер из-за скорости. Сторожевик или тральщик до места всплытия лодки добирался бы долго, и лодка успела бы уйти.
Катер сбросил четыре бомбы и застопорил ход.
– Осматриваются небось, – сказал боцман, – не видно ли соляра? Долбануть бы по ним сейчас!
– Командир, бомбы у него кончились, – сказал штурман. – Торпедный катер – не сторожевик, запаса бомб нет!
– Торпедистов ко мне!
Когда Саша и Володя прибыли в центральный пост, командир сказал:
– Вот что, краснофлотцы! Сейчас мы всплываем, и вы быстро к пушке – открываете огонь по торпедному катеру. Акустик, дай данные на катер!
– Пеленг сто шестьдесят, удаление три кабельтова! – отозвался акустик.
– Все ясно?
– Так точно!
– Берите по ящику.
Из артиллерийского погреба боцман вытащил два ящика снарядов. В каждом было по три снаряда.
Торпедисты надели бушлаты, взялись за веревочные ручки снарядных ящиков.
– Готовы?
– Так точно!
– По местам стоять, всплываем. Дифферент на корму четыре градуса, малый вперед.
Лодка всплыла. Командир открыл люк и выбрался в рубку, за ним поспешили торпедисты – счет времени шел на секунды. Катер, обнаружив лодку, может выпустить торпеду, а может открыть пушечный или пулеметный огонь.
Саша и Володя кинулись к пушке и стали разворачивать ее в сторону торпедного катера. Пока Саша наводил, Володя уже успел загнать снаряд в казенник.
– Выстрел!
Первый снаряд прошел мимо, взорвавшись за кормой катера. На катере уже суетились около стоявшего на тумбе перед рубкой пулемета.
– Саша, не торопись, целься по рубке.
Володя зарядил пушку. Саша подправил прицел и нажал рычажок пуска.
В это время с катера дали очередь. Немецкий пулеметчик тоже торопился, и пули легли с небольшим недолетом, подняв фонтанчики воды в десятке метров перед корпусом лодки.
А Саша попал. Не совсем удачно – вместо рубки угодил в самый форштевень, проделав в корпусе катера дыру.
Володя снова зарядил пушку, но в это время немецкий пулеметчик дал следующую очередь. На этот раз пули застучали по рубке.
Саша выстрелил, и на этот раз более удачно. Снаряд ударил прямо по тумбе пулемета. Торпедистам было хорошо видно, как раскидало в стороны пулеметчиков.
Катер взревел мотором и стал разворачиваться носом к лодке.
– Саша, стреляй!
Как только катер встанет на прямую к лодке, он пустит торпеду, и тогда уже лодке надо будет уворачиваться от несущейся к ней под водой смерти.
Выстрел! Снаряд угодил прямиком в надстройку катера. Катер вильнул и стал рыскать по курсу. Двигатель его работал, но было понятно, что катером никто не управляет.
– Добивай!
Саша выждал, когда катер повернется боком, описывая циркуляцию, и выстрелил ему в борт, целя в машинное отделение. Из корпуса катера вырвалось пламя, повалил дым, рев двигателя смолк, и катер потерял ход.
– Стреляй! У нас еще два снаряда!
Саша дважды выстрелил по неподвижному катеру. В общем-то, этого можно было и не делать, катер и так горел.
– Молодцы! – одобрил их стрельбу командир. Он и старпом стояли на ходовом мостике рубки и наблюдали за боем.
Видимо, с высокого берега за катером и лодкой наблюдали в оптику, потому что через несколько минут над лодкой просвистел снаряд, взорвавшись с перелетом. Почти тут же услышали долетевший приглушенный звук выстрела. Это была береговая батарея.
– Срочное погружение!
Торпедисты взлетели на рубку и скатились по поручням вниз. За ними – старпом и командир. Лодка стала погружаться. Наверху глухо рванул снаряд.
– Боцман, тридцать метров! Штурман, курс?
– Курс сто шестьдесят, – отозвался штурман. – Идем в базу.
Они прошли под водой около часа, удаляясь от берега, – надо было всплывать подальше от вражеских берегов и заряжать аккумуляторы.
Когда акустик доложил, что горизонт чист, всплыли. Теперь лодка шла надводным ходом. Свободные от вахты подводники выбрались из корпуса на палубу – подышать свежим воздухом. Было уже светло.
Они шли полным ходом около часа, когда из-за горизонта показались две быстро приближающиеся точки.
– Воздушная тревога! – оповестили сигнальщики.
– Всем в лодку, погружаемся!
Подводники быстро спустились в лодку.
– Стоп машина! Срочное погружение!
Дизель заглох, и лодка стала медленно погружаться. Аккумуляторы еще не успели зарядиться – для полной зарядки требовалось часов шесть, но другого выхода не было. Хоть отсеки успели провентилировать свежим воздухом, и в лодке легко дышалось.
Однако самолеты успели лодку засечь. Раздался шлепок о воду, и через пару секунд последовал взрыв. Самолеты стали сбрасывать бомбы.
Командир приказал изменить курс. Тем не менее почти прямо по курсу лодки взорвалась бомба. Видимо, с высоты полета летчикам была видна темная тень корпуса лодки.
– Погружаемся на пятьдесят метров!
Это была предельная рабочая глубина. В экстренных ситуациях лодка могла погрузиться и на шестьдесят метров, но для «малютки» это была большая нагрузка. Корпус лодки, конечно же, выдержал бы давление воды, но уплотнители и сальники могли дать течь.
Самолеты сбросили еще две бомбы, но лодку из вида потеряли.
Два часа лодка шла подводным ходом. За это время самолеты должны были выработать топливо и уйти на свой аэродром.
Приказав всплыть на перископную глубину, командир осмотрел горизонт в перископ, потом оглядел в зенитный перископ небо. Везде было чисто.
– По местам стоять, всплываем!
Дальше они шли надводным ходом, под дизелем, заряжая аккумуляторы. На ходовой рубке стояли старпом и оба торпедиста в качестве вахтенных сигнальщиков.
На море было легкое волнение в два балла, северный ветер дышал ледяным холодом. Плохое лето в Арктике, короткое и холодное – как поздняя осень в умеренных широтах.
Вдруг старпом издал сдавленный вопль. Это было непривычно, не по Уставу. Оба сигнальщика резко развернулись к нему и сами едва не закричали от того, что они увидели.
В полумиле от них на большой скорости под углом к поверхности выскочило из воды довольно крупное доскообразное тело. Абсолютно беззвучно, не издавая двигателями шума, оно набрало высоту с полкилометра, по большому радиусу обогнуло лодку и стало стремительно снижаться. Под углом, почти без брызг, оно снова вошло в воду и исчезло. Никаких опознавательных знаков, иллюминаторов на диске не было. Из-за расстояния и скорости невозможно было даже приблизительно определить размеры диска.