Читать интересную книгу Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

Имперская Армия избрала целью несколько башен, которые теперь и атаковала всеми силами. На глазах Хавсера к одной из них по льду неслось море людей и бронетехники, хлынув на мосты пилона и опорные раскосы[95]. На ледяном поле расцветали огни выстрелов, и наст вокруг основания башни начал таять, из чего можно было заключить, что некоторые части конструкции получили повреждения.

Кругом полыхало пламя. В охряное небо тысячами нитей поднимался дым от уничтоженных машин, которые среди масс атакующих казались черными точками на льду. Сражение было столь грандиозным, что он даже не мог охватить целиком весь его масштаб, оно походило на задний фон картин с неким генералом или воителем с воздетым мечом и ногой на вражеском шлеме. Хавсер всегда считал, что изображенные на них апокалипсические батальные сцены были преувеличены и существовали исключительно ради того, что лишний раз подчеркнуть важность персоны на переднем плане.

Но эта битва была крупнее всех ранее виденных им: поле боя размером с континент, армия, исчислявшаяся миллионами, и она была всего лишь одной из сотен тысяч, которые Империум разослал по пробуждающемуся космосу. В один страшный миг ему открылся противоречивый размах человечества – огромная фигура, которая дала своему виду право властвовать в галактике, и крошечная фигурка одного из миллионов закутанных в шинели солдат, который падает под ноги идущих в атаку товарищей.

Тишина рвала солдат едва ли не с презрительной легкостью. На переднем крае атаки, казалось, искажался сам воздух, когда орудия решетили и корежили танки, лед и человеческие тела. Похожие на лампы турели на вершине зловещей башни медленно разворачивались и вели по льду лучами смертоносной энергии, походившей на свет маяка. После них в плотных рядах атакующих имперцев оставались дымящиеся вязкие черные прорехи.

Сверхтяжелые танки перевели огонь со льда на нижние ярусы башни. Постепенно она начала обваливаться. На расстоянии взрывы казались маленькими, а облака обломков немногим больше поднятой с подушки пыли, но Хавсер понимал, что дело было опять же в масштабе. Башня была необъятной. Обломки разлетались, словно после разрушения жилого блока.

Внезапно обрушилась целая секция моста, и в бездну между башней и шельфовым ледником вслед за ней свалились сотни имперских солдат. Крошечные фигурки панически молотили по воздуху руками и ногами, их галуны и отполированная броня сверкали в лучах солнца. Вместе с ними падали и несколько машин, чьи гусеницы все еще продолжали вращаться. Они штурмовали одни из основных ворот, которые все это время стояли запертыми. Пятью минутами позже обвалилась вторая секция, когда попавшая под обстрел сверхтяжелых танков нижняя турель откололась от башни и, подобно оползню, свалилась на массивный мост.

«Сколько тысяч имперцев погибло в этот момент?» — спросил себя Хавсер. – «В этой вспышке? В непонятном рокоте?»

«Что я здесь делаю?»

— Пошли. Ты, скальд, за мной.

Он отвел взгляд от Армагеддона и увидел озаренное пламенем лицо Медведя. На его лице не было ни улыбки, ни даже слабого намека на тревогу. Хавсер давно догадался, что это отличительная черта угрюмого Волка. Медведь особо угрюм оттого, что ему, астартес, приходилось возиться с обычным человеком не только на глазах у роты, но и всей Влка Фенрика.

— Куда?

Медведь раздраженно прищурил глаза.

— Куда скажу, — ответил он, после чего отвернулся и кивнул, указывая Хавсеру путь.

Они сошли с присыпанного снегом желтого края ледяной гряды, откуда большая часть Тра следила за штурмом. В янтарное небо медленно поднимался столб густой кремовой пыли. Он вздымался из творящегося вокруг башни хаоса, словно массивный грозный ледник. В своей верхней части столб раскинулся на семьдесят квадратных километров, поэтому направляющимся к башне армейским боевым кораблям и штурмовикам приходилось двигаться сквозь серный полог по приборам.

Хавсер поднимался по склону следом за Медведем. На темные, едва ли не матово-серые доспехи Волка падал желтый, похожий на порошок, снег. Иногда Хавсер оступался или поскальзывался на подтаявшем или раскрошившемся льду, но к Медведю это не относилось. В его широкой размашистой походке ощущалась неослабевающая уверенность. Подкованные железом ботинки всегда становились в нужное место таким образом, что ему ни разу не пришлось помогать себе руками. Постепенно Хавсер стал отставать.

Он заметил на поясе и панцире Волка черные кожаные шнурки и рунические обереги, и ему захотелось ухватиться за них, чтобы хоть как-то догнать Медведя.

Они поднимались извилистым склоном холма мимо отдыхавших Волков, нависающих над ними монстров-терминаторов, чьи гигантские начищенные доспехи сияли на солнце, а также команд трэллов, которые отлаживали и чинили сочленения брони, пока их повелители бросали нетерпеливые взгляды в сторону сражения. Терминаторы, которые собрались, дабы посмотреть на зарево, в своей неподвижности и веющей от них угрозе походили на бронзовые статуи древних воинов.

Вдали от неотмеченной, но, тем не менее, четко определенной территории Тра, раскинулись, словно базар, тыловой эшелон и лагеря снабжения контингента Армии. Позицию Тра и ближайший армейский пост разделяла двухкилометровая пограничная зона, которая красноречивее всех слов свидетельствовала о нежелании солдат, офицеров и даже посредников Имперской Армии попадаться на глаза Фенрисским Волкам.

«Если бы только они знали», — подумал Хавсер. — «На Фенрисе нет волков».

— Не отставай, — обернувшись, бросил Медведь. По крайней мере, теперь его лицо хоть что-то выражало. Раздражение. Ветер ерошил черные как смоль волосы, отчего его глаза словно тонули в тенях и сверкали демонической злобой.

Хавсер уже весь вспотел под нательником и наброшенной на плечи шкурой. Респиратор мешал дышать, и к тому же солнце нещадно припекало шею.

— Иду, иду, — ответил он, утерев пот с лица и сделав длинный глоток из встроенной в респиратор питьевой трубки. Хавсеру пришлось на какое-то время остановиться, чтобы хоть немного перевести дух. Ему стало интересно, сможет ли он вывести Медведя из себя, и что тот будет делать в этом случае.

Хавсер надеялся, что он его не ударит.

Медведь пристально смотрел на него. Перед атакой на ремонтный док, чтобы надеть шлем Мк-IV, он заплел угольно-черные волосы у лба и висков в косички. Одна из них расплелась, и волосы постоянно лезли ему в глаза. Дожидаясь Хавсера, Медведь принялся переплетать ее заново.

Хавсер сделал еще глоток, размял шею и поспешил к Медведю. Через некоторое время они вошли в армейский лагерь. Он появился всего пару часов назад, но уже разросся до размеров крупного колониального города. Туда-сюда сновали трансатмосферные лихтеры «Арвус» и «Авес»[96], в дымке ледяной крупы приземляясь на дальнем краю лагеря. На солнце крупа блестела и искрилась небольшими радугами. Лагерь, лоскутное одеяло из сборных палаток и климат-модулей, вперемешку с различными поддонами, контейнерами, ящиками с боеприпасами и транспортом бежевых, золотых, бурых и серых цветов, казался Хавсеру скоплением плесени или лишая, разросшегося на девственной поверхности ледяного поля. Позже Волки также одобрили это сравнение.

Они беспрепятственно вошли на территорию полевого лагеря. На его границах располагались посты Саваренских Харьеров[97] в киверах[98] и с жезлами с золотыми навершиями, а также элитных сил Убойного дивизиона G9K в широкополых маскхалатах поверх полумеханических боевых костюмов. Никто не осмелился преградить им путь. Стоило Волку с плетущимся позади него человеком приблизиться к солдатам, как у тех сразу нашлись куда более важные дела, которыми следовало срочно заняться. Толпящиеся на «улицах» палаточного городка военные, едва завидев их, уступали дорогу.

Лагерь походил на настоящий базар, суетливый рынок, за исключением того, что вместо торговцев здесь были солдаты, а вместо товаров – боеприпасы и снаряжение.

— Куда мы идем? – спросил Хавсер.

Медведь не ответил.

— Эй! – крикнул Хавсер и, догнав астартес, схватил его за толстый и помятый край наруча. Керамит казался обжигающе холодным.

Медведь остановился и медленно обернулся. Взглянул на Хавсера, а затем на посмевшую прикоснуться к нему руку.

— Мне не стоило этого делать, верно? – спросил Хавсер, опасливо убрав руку. – Почему ты меня недолюбливаешь?

— Мое мнение и так ничего не значит, — ответил Медведь. – Но я не думаю, что тебе следует здесь находиться.

— Здесь?

— Со Стаей.

Медведь вновь остановился и бросил на него взгляд через плечо.

— Почему ты пришел на Фенрис? – спросил он.