случае заключения сделки — получали солидный «процент» с обоих из договаривавшихся сторон.
До того «солидный», что советской казне закупаемые товары — обходились, как бы не втрое дороже[1]!
Причём, французы не терялись (так же как немцы и остальные фирмачи) и зачастую подсовывали через посредников полный отстрой — давно устаревшее, бэу-шное или даже заведомо бракованное оборудование.
Так что, советским торговым агентам — особенно «заниматься» было нечем: за них всё сделают — найдут нужное, договорятся и «разведут».
Как кроликов!
Но самое интересно, что с посредников — в свою очередь собирал «комиссионные», некто «Товарищ Седой». В Торгпредстве полушёпотом говорят, что это человек — то ли Заместителя Председателя ВСНХ СССР, главного украинского лоббиста Георгия Пятакова, то ли Ивана Кабакова — «короля Урала», то ли самого «Льва Революции» — Льва Троцкого, Председателя Главного концессионного комитета.
А деньги, типа, жертвуются на «Мировую революцию».
Мда… Да, кто бы сомневался — куда же ещё?
Хм, гкхм… Однако, мне почему-то кажется, что деньги на дело освобождения всех трудящихся мира от гнёта эксплуататоров — я могу собирать ничем не хуже этого «седого» товарища.
Оформив с помощью Максима Семёновича ещё одну фирмочку и узнав точные координаты «посредников» — да они, не особенно то и скрывались, я решительно и бестрепетно внёс товарища Седого в список лиц подлежащих… Ээээ…
Про этот «список» в следующей главе и очень подробно.
После того как «Товарищ Седой» — пал жертвою «вихрей враждебных», наняв «втёмную» двух французов «побрутальнее» обликом — я проехался по посредникам и, практически без всяких проблем договорился, что отныне — они будут добровольно башлять на Мировую революцию, совсем по другому адресу.
* * *
Конечно же, нельзя не упомянуть о итогах «Международной выставки современных декоративных и промышленных искусств» в Париже.
Несмотря на то, что Советский павильон дизайна Константина Мельникова был оценён специалистами разных стран, как одно из высших художественных достижений — общее количество наград полученных нашими экспонатами, было сравнительно невелико. Из восьми тысяч — всего чуть более двухсот, в том числе девять высших наград — «Гран-при».
Но, как говорится — важен почин!
К сожалению, моё вмешательство в естественный ход истории имело и негативные последствия. Слив в прошлом году Иохелю Гейдлиху инфу по моде 1925-го года, я лишил наград советского модельера Надежду Ламанову — в «реальной» истории получившую «Гран-при» за коллекцию платьев.
Ну, что ж…
«Лес рубят — щепки летят»!
Тот успех всё равно не принёс бы ей особого счастья: деньги бы забрала посредническая организация «Мосэкуст» (Московская кустарно-экспортная контора), а саму модельершу затравили бы коллеги — то ли от зависти, то ли — из классовой ненависти. А так глядишь, обойдётся.
Кстати, предложил ей переехать из Питера в наш Ульяновск — на швейную фабрику «Красная игла», но та наотрез отказалась сменить северную столицу на провинциальную глушь.
Ну, что ж — это её выбор!
Провал в дизайне одежды, я компенсировал Отечеству громким успехом в архитектуре. Проект Ульяновского железнодорожного вокзала в стиле «Хай-Тэк», принёс широкую известность и «Гран-при» Александру Александровичу Прасолову. Принёс бы и контракт от Мэрии Парижа на проектирование многоэтажного гаража на тысячу машин… Но произошедшие под конец нашей «командировки» события, описанные ниже — сорвали уже было начавшиеся переговоры.
А вот зависть и классовую ненависть со стороны советских коллег-архитекторов, то да!
Александру Александровичу пришлось испытать на себе в полной мере. Особенно со стороны Константина Мельникова — автора Советского павильона и саркофага Ленина.
Однако, мы с ним из НКВД!
Мы можем постоять за своих.
* * *
Ну, это была так сказать — «лирика».
Но кроме лирики, была у меня в городе Париже и…
Политика!
Практически с момента моего приезда в эту «мировую» столицу моды, началась операция «Вброс дохлой кошки».
* * *
[1]Кто интересуется, читайте: Джон Д. Литтлпейдж и Демари Бесс. «В поисках советского золота».
[1] Компанией «Mack Brothers Company», с 1915 года выпускался самый известный по тем временам в Северной Америке грузовик «Mack АС», который за свою приземистую осанку, массивный суживающийся вперед капот, по бокам которого устанавливались огромные фары и довольно широко расставленные колеса получил неофициальное название «Bulldog» (Бульдог). Грузовик, производился с рядным четырех- цилиндровым 75-ти сильным двигателем, в нескольких вариантах с колесной формулой 4×2 и 6×4, с несколькими вариантами ширины колесной базы, грузоподъемность от 3,5 до 7,5 тонн.
Различные модификации этого грузовика (с 1920 года — с карданным приводом вместо цепей), выпускались до 1938(!) года.
[1]Учредительная ассамблея Междлиса 31 октября 1925 года объявила о низложении Ахмед-шаха Каджара и всей династии. 12 декабря 1925 года к власти в Персии был приведён генерал Реза-хан под именем Реза-шаха Пехлеви. В годы его правления, Иран и его нефтяные ресурсы были под полным контролем Британской Империи.
[2]Завод общества «Сальмсон» был построен в Москве за Семеновской заставой. Техническое руководство им осуществлялось представителями французской фирмы «Сальмсон». На территории завода находилось здание из шести комнат и большой кирпичный сарай. В них и размещались все основные заводские цехи. К началу 1917 г. на заводе было занято около 300 рабочих. Производительность завода достигала 50 авиадвигателей в месяц. В отдельные месяцы удавалось собирать до 100 единиц. Всего, завод сдал военному ведомству около 400 двигателей «Сальмсон».
Глава 6
Операция «Вброс дохлой кошки»
Сразу после приезда в Париж, прибытия в Советское дипломатическое представительство и, сравнительно недолгих мытарств там, мы с Александром Александровичем Прасоловым — отдали чемодан Давида Леймана, человеку с неясной должностью, якобы занимающегося «металлургическим импортом» — но на самом деле, являющимся представителем ИНО ОГПУ в советском посольстве.
Все, называли его «товарищ Иванов» — без имени-отчества и я тоже строго следовал этой традиции.
В торговом представительстве посольства на улице Гренель, в боковом флигеле располагался тайный центр советской разведки — по слухам с химической лабораторией, фотолабораторией, радиомастерской и прочими атрибутами для шпионской деятельности.
Имелись в его подвале и, совсем недавно построенные печи — в которых уничтожали ненужные, но тем не менее секретные документы. Во время демонстрации белогвардейцев-эмигрантов, могущей запросто закончиться штурмом комплекса — здесь всерьёз приготовились жечь шифры и какие-то коминтерновские бумаги — видать, шибко компрометирующие эту организацию.
Когда я шепнул на ушко товарищу Иванову, что прибыл «от Генриха Григорьевича» потеряв по пути «боевого товарища» — тот тут же принял меня за своего и, позже стал всецело мне доверять.
Человек, с любой стороны исключительно положительный!
'Гвозди бы