1) Швейцарская миссия […], что ОППЕНГЕЙМ(-ЕР?), […] еврей-промышленник, друг ГЕРИНГА, разговаривал на манер ЗУЛЬЦЕРА в Швеции.
2) ФУТМЕН подтверждает, что ШАХТ предпринял те же шаги в Швеции, какие, по сведениям, были предприняты в Швейцарии.
В текущем номере секретного разведывательного ответа Р.I.D. на 20-е мая имеется также длинное сообщение о «ПАПЕНЕ». (Все говорят, что это сообщение неинтересно, так что я не привожу здесь его содержания.)
10/VI-42 г.
Донесение источника Медхена от 3–4 августа 1942 г
Донесение источника Медхена
3/VIII.42 г.
Перевод с английского
ДОНЕСЕНИЕ ИСТ. «МЕДХЕН» от 2/I.42 г.
Ниже – довольно полный отчет РИДСДЕЙЛСА[18] об его разговорах с ИДЕНОМ после возвращения последнего. Каких либо особо выдающихся фактов в этом отношении не имеется, но, вероятно, тут могут быть ценными даже впечатления. 30-го декабря РИДСДЕЙЛ говорил (это подтверждают из различных других источников, напр. – ХЁТТОН, СМОЛЛЕТТ и др.):
«Я виделся с ИДЕНОМ вчера и сегодня, после его беседы с дипломатическими корреспондентами, и спросил его, доволен ли он своей поездкой и была ли она полезной». ИДЕН ответил: «Я определенно доволен. Мы со СТАЛИНЫМ беседовали чрезвычайно откровенно…» – видите ли, ИДЕН нарисовал СТАЛИНУ полную картину нашей военной мощи, наших потерь судов ремонта, строительства и т. д. – т. е. в точности все наше положение. На ИДЕНА произвели впечатление следующие слова СТАЛИНА: «Видите ли, мы не доверяли друг другу, но теперь мы несколько продвинулись вперед по пути взаимного доверия». – ИДЕНУ это понравилось, и он говорит, что атмосфера вообще была совершенно другая, чем в 1935 г.: весьма дружественная. В частности ИДЕН поражен переменой в МАЙСКОМ, его доверием, видимо, внушенным ему СТАЛИНЫМ: МАЙСКИЙ очень хорошо переводил заявления СТАЛИНА, дополняя их, и вообще разговаривал с ним, как с другом («а не как с диктатором», – говорит РИДСДЕЙЛС). По мнению ИДЕНА, все это будет иметь совершенно другие последствия в будущем. На ИДЕНА произвела большое впечатление личность СТАЛИНА, которого он описывает, как человека невысокого роста, спокойного и страшно много работающего, который в точности знает, чего он хочет, и крепко верит в себя самого, в свою страну и в своих сотрудников. Он показал величайшее чувство юмора, бросив меткое замечание, после того как пришлось помогать ВОРОШИЛОВУ встать из-за стола после обеда: «Скажите мне, г-н ИДЕН, а ваши генералы много пьют?» ИДЕН, смущенно: «Нет!» – СТАЛИН: «А наши пьют много, и я нахожу, что чем лучше генералы, тем они больше пьют. Так вы говорите, что ваши генералы пьют мало?» – У ИДЕНА создалось впечатление, что СТАЛИН – патриот, занятый великим социальным экспериментом, мало интересующийся мировой революцией. Война задержала продвижение эксперимента вперед, но ИДЕН добавил: «Конечно, после войны СТАЛИН и его народ будут стремиться только к безопасности от внешнего вмешательства, а посему я передам Кабинету, что без всякой опасности можно будет заключить долгосрочное соглашение. Тогда не будет ни советской политики экспансии, ни советского „жизненного пространства“ („Лебенсраум“), а если их дипломатия будет действовать успешно и они добьются безопасности, за границей больше не будет коммунистических пятых колонн». – Для иллюстрации этого, ИДЕН процитировал слова СТАЛИНА: «Если я подпишу договор, то я лично буду настаивать на включении одной статьи: о взаимном невмешательстве во внутренние дела, потому что я знаю, что вы боитесь этого с моей стороны и хотите этого не больше, чем мы хотим вмешательства с вашей стороны». – ИДЕН с этим согласился.
СТАЛИН был с ИДЕНОМ весьма откровенен и нарисовал ему полную картину советской позиции на Дальнем Востоке. На базе этого Форейн Оффис вновь приобрело уверенность в том, что нам не следует просить СССР объявить войну на Дальнем Востоке, таким образом отвлекая его внимание от основного врага. Мы попросим Соед. Штаты Америки не настаивать на том, чтобы СССР выступил в войне на Дальнем Востоке (такова позиция Форейн Оффис).
«Это подтверждают и другие в Форейн Оффис, добавляя, что лично ИДЕН даже еще до своей поездки не хотел настаивать в отношении Японии, а по своем возвращении из нее он подчеркнул это Соед. Штатам Америки».
«ИДЕНУ хотелось, по возможности, напомнить о пакте, но СТАЛИН не подписал бы никакого документа, в котором не признавались бы включение прибалтийских государств, граница 1940 года с Финляндией и если не Буковина, то Бессарабия. ИДЕН не мог бы сделать этого в связи с Атлантической Хартией и со своим письмом из Кабинета. Однако СТАЛИН отнесся к этому не слишком серьезно, и действительно, это не слишком серьезный вопрос. Да мы и не захотим в будущем ссориться с русскими в отношении границ, необходимых им для их безопасности. (По мнению Р. – нет необходимости в этом пункте цитировать ИДЕНА.) Вашингтонские переговоры не явились помехой для переговоров ИДЕНА».
ИДЕН заинтересовался вопросом СТАЛИНА относительно будущего Франции. После некоторого колебания ИДЕН сказал СТАЛИНУ, что он лично убежден в том, что Франция едва ли будет державой крупнее Испании. ИДЕН связал это со своей собственной уверенностью (? в противовес УИНСТОНУ) в том, что США не будут после войны слишком заинтересованы в Европе и что Европа имела значение только для двух великих европейских держав, которые, должно быть, и останутся, – для СССР и Великобритании.
УОРНЕР – из Северного Отдела Фор. Оффис – заявляет, что причина, почему ИДЕН не мог согласиться с советским тезисом о Прибалтийских государствах, Бессарабии и т. д., заключается в том, что со [стороны] США имеется соглашение, чтобы до заключения мира не устанавливать и не признавать никаких послевоенных границ. Одной из причин служит воспоминание государственного департамента о том, как в последний раз ВИЛЬСОНУ помешали советские договоры. УОРНЕР говорит, что это соглашение с США общее и не имеет особого […] значения в отношении вопроса об СССР.
КУК заявляет, что ВИНСЕНТ согласен с британским мнением в отношении Дальнего Востока (не оказывать давления на СССР).
ВИЛЬСОН (помощник КРИППСА), вернувшийся из СССР, заявляет, что разделяет мнение ИДЕНА о том, что СССР преследует […], а не революционные цели. УОРНЕР не согласен с этим. По этому вопросу здесь, конечно, все время имеется такое раздвоенное мнение. Вы верите одному из них или другому; – связи между ними не замечают и не рассматривают этот вопрос диалектически.
4/VIII-42 г.
Отчет начальника Русского отдела Министерства информации Великобритании П. Смоллетта о его беседе с Э. Бенешем, состоявшейся 29 января 1942 г
СОВ. СЕКРЕТНО
Экз. № 3
СССР
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
„ “ сентября 1942 г.
№ …
г. МОСКВА
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СОЮЗА С.С.Р.ТОВАРИЩУ БЕРИЯ
Нами получен агентурным путем отчет начальника русского отдела английского министерства информации СМОЛЛЕТТА о его беседе с БЕНЕШЕМ, состоявшейся 29 января 1942 года. Отчет был передан СМОЛЛЕТТОМ в английское министерство иностранных дел.
Несмотря на продолжительный срок, прошедший со времени этой беседы, ее содержание и в настоящее время не лишено интереса. Прилагаем указанный документ в переводе на русский язык.
Начальник Разведывательного управления НКВД СОЮЗА С.С.Р.
(ФИТИН)
Разослано:
т. Сталину
т. Молотову
т. Берия
«Сегодня я был у г-на БЕНЕША, чтобы познакомиться с его взглядами на отношения с Россией и на послевоенные намерения России. Я заявил ему, что пришел к нему как старый личный друг и бывший соотечественник, а не как официальный работник министерства, в связи с этим наша беседа была неофициальной и конфиденциальной.
Сообщаю кратко все сказанное БЕНЕШЕМ в течение этой беседы:
„1. Нет сомнения в том, что Россия разобьет Германию в этом году и что война в Европе придет к концу приблизительно к ноябрю месяца. При существующих условиях это явится полной победой русских.
2. Для Европы крайне важно, чтобы одержанная победа была общей победой союзников, и поэтому я настаиваю перед британскими государственными деятелями, чтобы они пересмотрели свой план вторжения на континент в 1943 году, поскольку тогда может оказаться уже слишком поздно. Русские несомненно оккупируют Восточную Германию, но в противовес этому необходимо, чтобы британские войска своевременно вступили на германскую территорию через Голландию и Бельгию. Я уверен в том, что русское наступление на Берлин будет идти с северо-востока, а русско-польское – с востока, и я надеюсь на то, что чешские войска вместе с русскими вступят в юго-восточную Германию. При этом мне не хотелось бы, чтобы чехословацкие войска вступили в Австрию как враги; было бы желательно установить сотрудничество с русскими, помогая национальной революции в Австрии против пруссаков, чтобы Австрия смогла затем, в той или иной форме, присоединиться к польско-чешской федерации.