и Сайгой у двери караулю, а Надюшка с девчонками спать улеглись.
— У нас все по режиму, — усевшись на диване, сонно откидывает назад темные пряди Надежда. — Все закончилось.
— Да, их взяли. Но я твоей выдержке поражаюсь, — охаю я, возвращаясь к двери.
— А чего паниковать? Я знала, что Тима приедет и нас спасет.
«Тима! — вскипаю я внутри от негодования. — А Лера не в счет? Окна и двери Тима закрыл, что ли?»
— Лера, — окликает меня на пороге Надежда. — Там Торгановский джип около ворот маячит. Ты скажи, что я сплю, ладно? Не хочу его видеть.
— Ладно, — растерянно пожимаю я плечами. — Как хочешь…
В такие моменты даже заклятые враги мирятся, а поскандалившие любовники и подавно должны. Когда жизнь висит на волоске, мелкие обидки уходят прочь. Растворяются в любви и благодарности, тянутся друг к другу.
«Детский сад», — хмыкаю я, слетая по лестнице.
Торганов вон сразу примчался. А Надя наша строит из себя неприступную крепость.
— Да твоей жене нужно медаль вручить, — басит кто-то внизу.
— Ты мне лучше скажи, какая сука ко мне отморозков прислала? — рычит Тимофей.
Спускаюсь нерешительно. Вдруг у Тимы серьезный разговор, а я помешала.
— Лера, — хватает меня за руку муж, стоит мне только спуститься на первый этаж. Моя ладошка тут же оказывается в плену большой мужской ладони. — Все нормально?
— Да, дочки спят, — киваю я, натыкаясь на встревоженный взгляд мужа. И словно чувствую, как он выдыхает облегченно.
Как обычно тут же подпадаю под обаяние Морозова. Расплываюсь от его взгляда. И чувствую себя в полной безопасности. Тима рядом, а значит, прорвемся.
— Везет же, — хмыкает муж. И одним движением притягивает меня к себе. — Знакомься, Феликс, моя жена, — представляет меня собеседнику.
Поднимаю глаза на строгого мужчину в прокурорском кителе.
— Ну ты молоток, Мороз. Двойню нафеячил.
— Учись, стажер, — добродушно подкалывает прокурора Тимофей и представляет мне незнакомца. Официально. Слишком официально.
— К нам прокуратура из области пожаловала. Лично Феликс Алексеевич Сарычев, — вроде бы серьезно говорит Морозов, но в голосе чувствуется насмешка. Или мне только кажется.
— Да ладно тебе, Фей, — морщит нос высокий холеный мужик и обращается ко мне: — Я с вашем чудесным мужем, Валерия Васильевна, имел несчастье учиться в одной группе, — добавляет, не скрывая сарказма.
У Тимы везде связи. Друзья. Одногруппники. Должны помочь.
— Найди мне эту тварь, — тихо просит Морозов.
— А дальше что? — усмехается прокурор. — Ты же понимаешь, что если нам не сдадут заказчика, то доказать ничего невозможно.
— Да знаю я, Феликс, — чуть не стонет Тимофей. Трет свободной рукой лоб и снова впивается прожигающим взглядом в прокурора. — Ты мне его по неофициальным каналам найди. А там я разберусь.
— Устроишь самосуд?
— Да ну ты загнул, — отмахивается муж. И буровит Феликса насупленным взглядом. — Мою жену кто опрашивать будет? Выбери самого толкового.
И пока строгая блондинка в форме опрашивает меня, сидит рядом. А я жду не дождусь, когда все закончится. И мы останемся одни. Внутри словно развязывается тугой узел, постепенно лишая возможности связно мыслить. Пытаюсь унять дрожь, но все бесполезно. Морозов безошибочно считывает мое состояние. Поднимается лениво с дивана, выходит из гостиной. И возвращается обратно со стаканом воды.
— На, выпей, — протягивает он мне маленькую таблетку.
Послушно принимаю из рук мужа лекарство. Запиваю его водой.
— Что вы ей дали? — спрашивает Тимофея следователь прокуратуры.
— Неважно, — скупо роняет он и добавляет строго: — У вас пятнадцать минут. Советую закончить опрос.
— А потом?
— Таблетка подействует, — равнодушно пожимает плечами муж.
Девица закашливается, но задав несколько вопросов, просит расписаться.
Ставлю подпись ватной рукой. Веду по бумаге ручкой и про себя по слогам повторяю.
Мо-ро-зо-ва.
Голова становится тяжелой, а пальцы еле слушаются.
— Пойдем наверх, Лерочка, — ласково предлагает муж.
— Чем ты меня опоил? — спрашиваю я заплетающимся языком.
— Успокоительное, — пожимает плечами муж. — Тебе сейчас лучше поспать. А завтра глянешь на ситуацию другими глазами.
— Хорошо, пойдем, — киваю я расслабленно.
И тут же оказываюсь на руках у Тимофея. Кладу голову на плечо.
Сквозь дрему слышу, как на кухне переговариваются Торганов и Столетов. Ну куда же без них!
— Тима, — окликает мужа Виктор Петрович.
— Я пока с Лерой, — отрезает Тимофей на ходу.
И устроив меня в постели, садится рядом.
— Ты поспишь, и все пройдет, — объясняет как маленькой.
— Тима, — вздыхаю я, прикрывая веки. — Мне страшно.
— Я с тобой, Лерочка. Ничего не бойся, — уверяет он, целуя меня. Убирает волосы со лба. Поправляет покрывало. — Я люблю тебя, — шепчет ласково.
Проваливаюсь в сон и тут же выныриваю обратно.
— Я тебя тоже люблю, Тима-а.
— Охотница моя, — гладит меня муж по голове. Каждый жест такой успокаивающий и родной.
— Я в детстве в пустую банку с первого раза попадала, — рассказываю я, еле-еле шевеля губами. — Дедушка хвалил. А бабушка ругалась. А видишь, пригодилась наука.
— А где они сейчас?
— Умерли, — печально вздыхаю я. — Мы потом сразу переехали. А я по ним долго скучала.
— Засыпай, — улыбается Тимофей. — А я народ из дома выпровожу и с девчонками посижу.
Глава 38
Тимофей
В мое отсутствие дом живет своей жизнью. Богдан валяется на диване в кухне. А Витя набирает в шприц какое-то лекарство.
«Вот так вытащил человека из реанимации, теперь сам его лечи», — думаю я не без доли злорадства.
— Может, его в больницу вернуть? — киваю я на Столетова, выходя на кухню.
— На УЗИ, конечно, свозить надо, — не поворачиваясь, соглашается Торганов. — Но кажется, органы не повреждены…
— У Столетова? — обалдело уточняю я, глядя на улыбающегося Богдана. Ну балбес!
— У Байка, — коротко роняет Витя. И подойдя ближе, я замечаю вытянувшегося на подстилке пса.
— Живучий, зараза, — радостно улыбается Торганов. — Я его подшил немного. Будет бегать как новенький.
— Спасибо, бро. Байк — член семьи, — прижимаюсь я лбом к плечу друга. — Вот Лера обрадуется.
— Как она? — интересуется Витя, косясь на