Рейнольдс сказал, что зверь был от 15 до 18 метров в длину. Кинг, который насчитал сразу двадцать три горба, утверждал, что монстр достигал примерно 21 метра, и указывал, что, находясь на самом носу лодки, он видел все гораздо лучше остальных. По Инголсу, остававшемуся на земле, животное было 6 метров, но он признал, что если бы был чуть поближе, то лучше бы смог оценить истинные размеры.
В течение лета 1821 года о морском змее снова доносят из Массачусетса: опять из Наханта от членов семьи полковника Перкинса, из окрестностей острова Нантакет от уважаемого купца Френсиса Джоя и из бухты Плимут от трех господ Уэстонов, родом из Даксбери. 2 августа, уже на Портсмудском рейде в Нью-Хэмпшире, его долго и дважды наблюдал инспектор таможни в Нью-Кастле Самуэль Дункан, который вместе со своим восемнадцатилетним сыном и неким Джонатаном Веннардом находился на одном китобойном судне. Правда, второй раз он видел змея один, и уже с другого корабля.
Этот змей, передвигаясь, одновременно приподнимал пять горбов, расположенных с промежутками но полтора метра. Сначала инспектор решил, что это пять косаток, плывущих гуськом. Но сложно представить, что эти мелкие китообразные целых полтора часа исполняли подобный балет.
Минуем наблюдения, почти каждодневные, в Наханте летом 1822 года и перескочим на год вперед, чтобы отметить: господин Френсис Джонсон-младший тоже поначалу вообразил 12 июля, что наблюдает стаю косаток.
"Но через два часа, — рассказывает он, — я услышал шум и увидел, примерно в двадцати метрах от себя, голову то ли змея, то ли рыбы, высунутую приблизительно на шестьдесят сантиметров, а вместе с ней — шесть или восемь бугров (первый около метра восьмидесяти от головы), все разделенные одинаковыми промежутками и поднятые где-то на пятнадцать сантиметров над водой. Животное направлялось на восток со скоростью пять миль в час (9 км), совершая волнообразные телодвижения, как гусеница".
Как можно понять из показаний свидетелей, часто морского змея принимают за стаю морских свиней (или ствол дерева). Впрочем, подобные заблуждения всегда исчезают при более внимательном или долгом наблюдении.
Все лето 1824 года морской змей исправно посещал Массачусетс. Его видело в море у Плам-Айленд семейство Рагглзов из графства Бристоль и у Литтл-Боарс-Хед — двое господ из Портсмута.
Конечно, удивительно, что нет никаких следов пребывания нашего героя в Массачусетсе следующим летом, но это означает только то, что он почему-то не прибыл. Во всяком случае, о нем в это время заговорили в Канаде, в Новой Шотландии, то есть в 600 километрах от привычного места. 15 июля морского змея наблюдали на рейде Галифакса, с трех независимых пунктов: из экипажа — молодой человек в компании множества барышень; из дома — хозяин кожевенной мастерской, господин Горхем, окруженный своей семьей и слугами; с лодки — господин Уильям Барри и несколько его товарищей. Последний свидетель насчитал восемь «колец» на воде. Без сомнения, это — горбы.
Однако 38 июня 1826 года морской змей доказал свою верность Массачусетсу, явив себя у Кейп-Кода целой команде одного корабля. И в 1827 году его встречали между островом Нантакет и Коннектикутом — капитан Кольман со шлюпа «Левант». Наконец, змей был поражен гарпуном в 6 лье от Маунт-Дезерт-Рок капитаном Девидом Турло со шхуны "Лидия".
Капитан Турло доложил, что он отвалил от своего судна на лодке, дабы поудить макрелей, и вдруг перед ним объявился морской змей. Так как на борту был гарпун, он приблизился к монстру и вонзил в него оружие. Ошеломленное животное потащило шлюпку за собой, но, немного проплыв, вдруг остановилось и удивленно высунуло на метр восемьдесят — два свою голову, во всем похожую на акулью. Затем чудовище снова отправилось в путь, трос оборвался, и оно удалилось с гарпуном в теле.
Когда же капитан вновь занялся рыбалкой, то змей — может быть, другой — опять вынырнул рядом с ним. Наш рыбак явно встревожился из-за столь пристального к нему интереса и поспешно погреб к кораблю, стоявшему на якоре в трех милях. Чудовище все это время эскортировало его на уважительном расстоянии.
Если верить Турло, оба зверя были от 20 до 24 метров в длину, темного цвета и с большими чешуйками.
Эта последняя черта, придающая подозрительному животному сходство с акулой, настолько расходится с обычными описаниями, что только уменьшает доверие к этой истории, во всем остальном совершенно ординарной.
Начало кампании клеветы
За редкими исключениями, многочисленные свидетельства, поступавшие целых десять лет с восточного побережья Соединенных Штатов, весьма однообразны в том, что касается и основных черт, и деталей. Поэтому в 1827 году прославленный американский химик и геолог, профессор Бенджамин Силлимен — увы, с такой досадной фамилией (silly man означает "глупец") — без колебаний написал в "American Journal of Science and Arts": "Нам кажется поразительным, что всякий, кто видел собрание свидетельств, еще может сомневаться в существовании морского змея". По другую сторону океана известный ботаник Уильям Джексон Хукер высказал подобное же мнение по поводу знаменитого морского монстра в "Edinburgh Journal of Science".
Оптимизм обоих ученых никак не учитывал естественной лени людей, которым легче без оговорок отрицать факты, чем дать себе труд тщательно проанализировать все аргументы. Отвращенная многочисленными надувательствами, следовавшими одно за другим, публика с каждым днем все более ироничным и насмешливым образом демонстрировала свое недоверие ко всем этим слухам, особенно в Америке, и бедные очевидцы превращались в мишени для шуточек и потех. В Новой Англии местный бард Джон Брейнард написал даже оду морскому змею, смысл которой можно понять по такому отрывку (стихи не рифмуются, если читать их без местного акцента):
But go not to Nahant, lest men should swear
You are a great deal bigger than you are.
Что можно перевести такими же неумелыми виршами:
Но не езди в Нахант, а то станешь знаменит,
Что, мол, больше в тыщу раз, чем ты кажешься на вид.
Ничто лучше не выражает этого нездорового состояния, созданного мало-помалу цепью досадных промашек и мистификаций, чем шутовская конференция, проведенная в октябре 1828 года профессором Самуэлем Летэмом Митчелом перед «Лицеем» в Нью-Йорке, объявленной под таким смешливым названием: "The History of Sea-Serpentism" ("История Морского Змеизма").
В своем докладе профессор сослался, с несколько тяжеловесной иронией, на все происшествия, в итоге которых морской змей оказывался или гигантской акулой, или черным ужом, или большим тунцом. Он прибавил даже несколько анекдотов собственного сочинения, поведав, как некто на озере Онтарио принял за сказочного монстра утку с утятами и как на озере Эри мертвое дерево стало объектом подобного же ошибочного определения. Наконец профессор заразил всю аудиторию весельем, напомнив читателям одну статью в журнале: там аллегорически, в виде морского змея, пожирающего мелких рыбешек, представлен первый пароход, который отправился вдоль побережья Массачусетса и побил всех своих конкурентов, шедших под парусом и на веслах! Но господин Митчел не довольствовался тем, что исказил сообщения о происшествиях, которые нам хорошо известны; кроме того, он оставил без внимания все наблюдения и свидетельства, гораздо более многочисленные, которые говорят о существовании морского змея. Ведущий заключил не без коварства: