— Почему я не стала зором, если влияет пересечение границы? — задала я волнующий меня вопрос, понимая насколько я, ошиблась, когда стирала символ с печати.
— Потому что ты эфири, а вот в животе у тебя теперь зор, а не огненный маг.
Испуганно коснулась руки, в защитном жесте.
— Не веришь? Зря, ничего через семь месяцев родишь и сама убедишься. Если доживешь, — усмехнулась, и в ее усмешке не было коварства, только усталость.
— Что с магом? — вернулась я к беспокоящей меня теме.
— Ничего, ему снова нужны силы. Видимо того, что есть недостаточно.
— Когда он появился у вас, — задал вопрос мужчина в черном.
— Два десятка лет назад. Хотел получить новорожденную эфири, но к тому моменту девочек эфири не рождалось уже более десятка лет. Так он и ушел ни с чем. А десять лет назад вернулся и забрал новорожденную.
— И вы отдали?
— Девочка, ему ничего не стоит нас уничтожить, — тоном объяснения прописной истины неразумному ребенку, ответила на мой вопрос зея.
— И поэтому нужно дать ему девочку, чтобы он ее выпил и стал еще сильнее, — хмыкнула я, удивляясь такому безрассудству.
— Брен, ты же можешь размуровать этот склеп? — обратилась я к мужу. — Если не хватит магии, я готова поделиться. Себастиан, а ты нам приток воздуха не можешь сделать? А то что-то душно становится. Джей….
— Костер тут будет неуместен, моя прелесть, — оборвал меня, улыбнувшись, муж. — Но я с удовольствием побуду твоей подушкой и посмотрю, как эти двое работают.
— Жаль, нет Рейна, пить хочется, — призналась я, занимая место в объятиях Джея.
Подошедший Себастиан вручил мне флягу, поцеловал в скулу:
— Мы выберемся и зорами не станем, не бойся, — прошептал в самое ухо.
И я прижалась на мгновение к нему, щедро черпая эту его постоянную уверенность.
Глава 42. Зоры
Сколько бы мужчины не искали выход, его не было. Все чего удалось добиться Себастиану и Брену, это сдвинуть немного пласт земли и таким образом получить щель, благодаря которой в зал поступал воздух, а дальше все застопорилось. Каменный мешок, которым сейчас виделся зал, был придавлен, запечатан и замурован, и при малейшем движении грозил обрушить на наши головы потолок.
Превращение в зоров началось неожиданно. Во всяком случае, для расслабленно дремавшей меня. Вот мужчины, что-то ожесточенно обсуждают, то почти переходя на крик, то вдруг неслышно шепчут, непрерывно оглядываясь на притихших нас с Мариссиль, а вот одного из воинов выгибает так, что он падает на пол и его скручивает на полу, под истеричный смех старухи.
Почему старухи? Потому что за эти несколько часов женщина не просто осунулась, ее тело покрылось мелкой сеточкой морщин, суставы скрутило и выгнуло, а голос стал хриплым и надломленным, даже глаза потускнели, превратив молодую красавицу в такую дряхлую старуху, что я невольно задавалась вопросом, а сколько же ей лет?
То, что магические силы продлевают жизнь, в моем мире было известно многим. Поэтому и не удивляли никого браки молодой девушки почти девочки и пожилого мужчины. Почти все они, распечатав магию и получив силы жены, получали еще и ее молодость, нередко переживая жену. Я даже покачала головой, впервые непредвзято задумавшись об участи сестер. Сначала отдай магию мужу, причем эту магию ты копила чуть ли не с рождения, потом отдай остатки ребенку и в итоге лет через десять такой жизни у тебя четверо детей и ты выглядишь сморщенной старухой, и радостно выдыхаешь, потому что муж смотрит на сторону, а ты можешь пожить спокойно, пока ему не понадобится новая продлевающая молодость жена. И почему в нашем мире не перестали рождаться девочки?
«Потому что богиня не хочет, чтобы ее дети вымерли», — прозвучал в голове слабый голос Славы.
Обращать на голос внимания не стала, трансформация на полу завораживала. Тело постепенно теряло людские очертание, кости трещали, ломаясь и сращиваясь по-новому. На плечах выросли защитные костяные наросты, нижняя челюсть вытянулась вперед и оттопырилась, нос исчез, зато вместо него верхнюю челюсть украшал острый клык. Ушные раковины исчезли, оставив вместо себя две дырки. Глаза заросли острыми, как иголки ресницами и такими же бровями. Затылок украсило несколько наростов, и крупные костяные пластины закрыли позвоночник, переходя в расстроенный на конце хвост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Монстр затих полностью, утратив людские черты, а потом неожиданно подскочил и громко рыча, набросился на стоящего рядом зора, разрывая того на части. Зоры повинуясь приказу своей госпожи, вступили в бой, и вскоре все было кончено, лишь кровавые ошметки двух монстров на стене, напоминали о том, что произошло несколько мгновений назад.
Рядом упал второй, выгибаясь, начиная превращение. Старуха закричала, требуя убить и его, но мужчины растерянно мешкали. И когда она попыталась убить еще не прошедшего трансформацию воина, Брен ее перехватил, удерживая.
— Мариссиль, успокой его. Прикажи ему остановится, — потребовала вдруг абсолютно спокойная зея, кивая на окруженного мужчинами монстра. — Он должен тебя повиноваться.
— Он не подчиняется, мама, — заплакала девушка.
Пока они разговаривали, мужчины не медлили и спеленали преображающегося воина цепями, и оставили в окружении других зоров.
— Печать. Что вы с Ирджини сделали с печатью? — накинулась на меня зея.
— Я хотела стереть символ превращения, но не успела, — призналась я запоздало, подходя ближе и смотря на символы.
Если бы у них была инструкция к печатям, никаких бы проблем не было, а так сплошные ошибки от незнания и скрытности.
— Что ж поздравляю, у нас будет куча озлобленных диких тварей, вместо…
— Послушных рабов, — хмыкнула я. — Почему вы так быстро стареете? Кто подпитывал вас? — резко задаю я вопрос, который мне кажется важным.
Испуганно и трусливо бегаю старческие глаза, но ответа нет.
— Почему ваша стена делает мужчин монстрами, а женщин бесплодными? — это то, что не дает мне покоя, разное направление действий.
— Потому что та, что ее ставила, так захотела. Наказать мужчин, за смерть своей дочери.
— И наказала всех. И мужчин, и своих же дочерей. Вы ведь знаете, что Мариссиль и Ирджини уготовано в вашем мире? Неужели хотите, чтобы все осталось как прежде. Пожелаете своим дочерям вашей жизни?
Та посмотрела на заплаканное лицо дочери и бессильно покачала головой.
— Ты права. Не хочу. Не хочу, чтобы их первый мужчина стал монстром, чтобы они жили, не зная любви, чтобы им пришлось убивать нарождённых сыновей ради силы.
— Убивать? — переспросила, но старуха лишь покачала головой, кидая быстрый взгляд на заплаканную дочь, и я замолчала, принимая ответ: некоторых вещей лучше не знать.
— Стену мы разрушили, но превращение все равно происходит. Почему? И почему только двое?
— Не знаю. Эти знания доступны только высшей зее. Именно она воздвигла стену.
— И она еще жива? — удивилась я, но старуха лишь качнула головой.
Мужчина в черном содрогнулся, и по его телу прошла первая волна предшественница изменений.
— Свяжите меня, — приказал он, и мои мужья выполнили его приказ.
Хорошо, что цепь, на которой висел кристалл, длинная и прочная, а Джей запросто плавит ее звенья.
— И меня, — вдруг сказал Брен, а Себастиан и Джей лишь кивнули.
Молча, мои мужья тоже приковали друг дружку к алтарю, и только Джею никак не удавалось соединить последнее звено:
— Сделай это, Мири, — попросил о помощи Джей, показывая, как нужно соединить звенья.
— Ты сможешь, лучик, — подбодрил Себастиан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это бессмысленно, — чуть не плача пробормотала я, зорко отслеживая их малейшие движения. — Мы все равно умрем тут.
— Но не от нашей руки, малышка, — пробормотал Брен.
Я ничего не ответила. Промолчала, потому что одно слово, и я сорвусь в истерику, как та старуха, с которой свела нас судьба.
— Где мы можем найти вашу высшую зею? — спросила я, подползая к ней.