Читать интересную книгу Мальтийский крест - Василий Звягинцев

Наконец уперлись в глухую стенку. Отчего-то рабочие дальше не пошли. Видно, заказ выполнили.

— Теперь ещё одно, последнее усилье… — сказал Уваров, доставая несолидный на вид, но необычайных качеств нож. — А вы пока отдохните. Тут ещё пара глотков, — протянул он генералу фляжку, — и покурите…

То, что на расстоянии вытянутой руки казалось каменным монолитом, оказалось всего лишь густым слоем смешанной со щебёнкой краски. Под ним — квадратная дверца из толстого дерева, удерживаемая ржавым засовом, даже без замка.

— Вот и всё. Двинулись…

Дальше штрек снова начал повышаться, вскоре идти можно было, лишь слегка пригибаясь.

— Не понимаю смысла, — говорил, чтобы отвлечься, Чекменёв. — Ерунда какая-то. Что за рельеф?

— Да кто же его знает, чем они тогда руководствовались? Скорее всего, просто — случайная стыковка. Долбили с двух сторон, сошлись, ну и всё. Маркшейдеров толковых не хватало. Дальше ни тем, ни другим делать нечего, пошли новые горизонты осваивать…

Последние мучительные десять минут, и Уваров, отперев полученным от приятеля Ресовского ключом железную, крашенную суриком дверь, сообщил Чекменёву, что всё, пришли.

— Вы тут подождите, я выгляну и вернусь…

Валерий не напрасно говорил, что ручается за эту явку головой. Он получил у Ресовского адрес его коллеги по диггерскому цеху, и Тимофей заверил подполковника, что тот — человек абсолютно надёжный, отважный и аполитичный. К реставрации монархии, впрочем, отнёсшийся положительно.

— Но это совершенно неважно. Для Льва ты просто мой боевой товарищ, и ничего более. Всё, что от него зависит, он сделает. Если это, конечно, не будет слишком далеко выходить за рамки закона.

— Ни в коей мере. Мы сами представляем Закон в его дистиллированном виде. Буквы — в осадке, а у нас — исключительно дух…

Лев Борисович, мужчина лет сорока, внешним обликом неуловимо напоминающий самого Ресовского — такой же сухощавый, подтянутый, с умным и проницательным взглядом (род занятий отпечаток накладывает), и предоставил Валерию во временное пользование принадлежащую ему, но по какой-то причине сейчас пустующую квартиру.

— Тёма мне сообщил о вашем интересе к катакомбам. Так вы будете смеяться, но в подвалах моего дома есть в них проход. И я стопроцентно гарантирую, что едва ли о нём знает кто-нибудь, за исключением моего отца и Тимофея, само собой. Давайте спустимся, я покажу.

— Не боитесь расширять круг посвящённых? — спросил Валерий, пока они спускались с четвёртого этажа.

— А чего тут бояться, я фальшивые червонцы не штампую. Вы, скорее всего, тоже не собираетесь. Как вы под и над Варшавой ползали, мне Тимофей рассказал. Ну а что вам сейчас у нас потребовалось — не моё дело.

Действительно, найти вход в катакомбы с этой стороны посторонним нельзя было даже случайно. Сводчатое подвальное помещение было разгорожено кирпичными стенками на восемь отделений, по числу квартир в подъезде.

— Там, — указал Лев Борисович на противоположную стену, — во втором дворе находятся винные склады фирмы «Золотой колокол» с магазином. А здесь — просто наши погреба. Раньше люди соленья в бочках и прочий припас хранили, а сейчас — всякий хлам по преимуществу.

Он отпер дверь с крупно написанным номером своей квартиры. Включил довольно яркую лампочку. Действительно, хлама здесь хватало. Старая мебель, отчего-то не выброшенная, а словно ждущая возвращения к новой жизни, два велосипеда, ящики и коробки с неизвестным содержимым. Напротив двери к стене прислонено большое трюмо в облезлой, некогда позолоченной раме, без подставки.

— Как в каморке Папы Карло, — хозяин отодвинул зеркало, за ним Уваров увидел ещё одну дверь, железную.

— А вот и золотой ключик, — он достал из кармана ключ, массивный, вроде сейфового, с двумя бородками сложной конфигурации.

— Передаю во временное пользование. Вернёте по миновании надобности.

— Надеюсь, её и не возникнет. Это ведь просто на всякий случай, для подстраховки… Мне интереснее другое — отчего вдруг так совпало, что именно у вас, специалиста и друга моего друга, в собственности оказалась эта дверка? Шанс ведь — один на миллион, если не меньше.

— Смотря с какой стороны смотреть. Именно потому, что она оказалась в нашем подвале, а не чьём-нибудь другом, я и стал исследователем. Занявшись этим делом, неизбежным образом познакомился с Тимофеем и ещё сотней единомышленников. Так что вся случайность заключается в том, что вы по службе встретились с Ресовским. Всё остальное — закономерности.

Несмотря на дурноту и с регулярностью морских волн накатывающееся желание немедленно потерять сознание, Чекменёв, с готовым к последнему бою автоматом на коленях, заставлял себя думать. Тревога за судьбу Катранджи на время отступила. В конце концов, город не захвачен оккупационной армией, и если дерзкий, самоубийственный налёт на гостиницу был отбит, теперь уже налётчикам приходится прятаться по схронам и явочным квартирам, ожидая, когда на них обрушится вся карающая мощь российских спецслужб, а при необходимости — и армии.

То, что цель операции заключалась в попытке пленения, и только в самом крайнем случае — ликвидации его и Ибрагима, генерал не сомневался. Убивать их просто так, во-первых, не было никакого военного и политического смысла, во-вторых — не составило бы ни малейшего труда любому из снайперов, стрелявших по окнам «Потёмкина». Что в самой гостинице, что ещё раньше, на бульваре.

Интерес у Игоря Викторовича вызывали загадочные девицы. То, что в отрядах «Печенег» числилось немало женщин, он знал с самого начала создания этой службы, но они там всегда числились на вторых и третьих ролях — аналитики, технические специалисты, не очень часто — агенты под прикрытием.

Боевиков передовой линии среди них не было никогда. По причине бессмысленности использования физически слабых существ там, где вполне справляются для того рождённые и на то обученные мужчины.

Женская рота штурмгвардии — нонсенс, если даже найдётся сотня подходящих баб, способных драться хоть оглоблей.

А тут Чекменёв столкнулся с непонятностью, чего зверски не любил, при том, что вся его служба в основном из разного рода непонятностей и состояла.

Уваров сказал, что подготовка у девушек «не наша». Тогда чья? Мысль о том, что они появились из врангелевской реальности тысяча девятьсот двадцать пятого года, Валерий опроверг. В боковом времени ничего подобного быть не может по определению. Значит, что? Значит, есть и ещё реальности, одна или много, где люди говорят по-русски, считают себя нашими друзьями-союзниками (а так ли это?) и с детских лет готовят своих женщин к карьере профессиональных бойцов-диверсантов. Матриархат у них там, что ли, или просто мужиков катастрофически не хватает.

Чекменёв встряхнул над ухом фляжку. Пусто. Очень жаль. Сейчас ничто так не поддержало бы его утекающие, как кровь из пробитой артерии, силы лучше доброго глотка.

Застучали подошвы по лестнице, и наконец появился Уваров. С явно читаемой на лице тревогой за старшего товарища подхватил генерала за поясницу, перебросил его руку через плечо, на второе повесил автомат.

— Пошли, Игорь Викторович, всё чисто…

Квартира была просторная, четырёхкомнатная, старинной планировки, с длинным коридором на всю длину и попарно смежными комнатами с обеих его сторон. Толщина стен и входной двери создавали ощущение безопасности, достаточно иллюзорное, конечно, и тем не менее.

По всему чувствовалось, что постоянно не жили здесь довольно давно, однако порядок был образцовый. Холостяцкий. Всё необходимое, и ничего лишнего. Очень удобно иметь такое пристанище, для научных трудов, встреч с друзьями — новые экспедиции планировать или в преферанс поиграть без помех, да и даму, в случае чего, есть куда пригласить.

Уваров ещё раз, при нормальном освещении и в соответствующих требованиям санитарии условиях осмотрел, обработал, чем нашлось в домашней аптечке и заново перевязал рану Чекменёва.

— Пока ничего угрожающего. Кость повреждена, никуда не денешься, но не сильно. Главное — не перебита. Нам бы теперь до утра отсидеться, Ибрагима с девочками разыскать, а потом и в госпиталь можно. В Москву доложим, штурмовой батальон и два полных отряда «печенегов» на самолётах вызовем, вас эвакуируем и начнём зачистку по полной…

— Отставить. Пока Ибрагима не найдём — никаких докладов. Занимайся, работай. А со мной ничего не случится. Хоть сутки, хоть двое… И где там твой Окладников? Время связи прошло. Вызывай его сам.

— Как прикажете…

В этот момент едва слышно, чтобы не привлекать внимания, если вызываемый сейчас находится в людном месте, в кармане пискнул зуммер переговорника.

— Вот и он.