Кук бросил семя на благодарную почву. Семя взошло и дало пышный цвет, этот цветок мы до сих нор нюхаем, вспоминая Кука со слезами… С 1778 года Австралия начинает заселяться преступным сбродом, собранным со всех концов великой Британии. Чарльз Брумлей по прозванию «Чарли кому-то крышка» — знаменитый предок нынешнего шкуродера — прибыл к нам в числе первых. Колонисты, не откладывая дела в долгий ящик, тотчас широко развернули культурно-просветительную деятельность среди темного духом и кожей туземного населения.
Не буду говорить о том, как они отбирали у нас лучшие земли, ни о том, как они стали истреблять наших животных — кенгуру и эму, — истреблять тысячами и десятками тысяч, сначала ради развлечения — охоты, затем из соображений более разумных: наши животные, травоядные животные, поедали на лугах траву, предназначенную белыми для своего скота. Конечно. Что такое «жалкая австралийская обезьяна» в сравнении, скажем, с коровой?! Колонистов мало трогало то обстоятельство, что «австралийские обезьяны» питались по преимуществу мясом кенгуру и эму.
В «культурно-просветительную деятельность» колонистов входило, собственно, распространение среди туземного населения венерических и других заразных болезней, насаждение алкоголизма, пороков и курения опиума, обращение язычников-дикарей в христианскую веру для того, чтобы обращенный жил в полном согласии с законами Христа, то есть, если бы белый прохвост ударил его по правой половине черномазой рожи, он должен был подставлять и левую.
Всего этого мало. Не ограничивая себя никакими средствами в целях культурного облагодетельствования невежественных туземцев, колонисты организовывали правильные охоты-облавы на них — на конях, с собаками, с винчестерами и револьверами. To-есть как?! Пионер, я оговорился!.. Охота на людей? На глупых миролюбивых дикарей, вооруженных всего лишь каменными топорами и деревянными палицами! Да не может же этого быть! Ну-да, я оговорился. Не на людей устраивали они охоту, а на тех же «австралийских обезьян». Разница не маленькая, ха…
Здорово охотились. Истребляли тысячами. До 1820 года охотниками были ссыльные каторжане; затем Англия прекратила ссылку, ограничась цифрой в 25.878 осужденных, и широкой волной устремились в Австралию добровольцы-охотники. Вот когда истребительная потеха приняла особенно грандиозные размеры. Тут уж не темные, невежественные преступники выступали в роли истребителей. Высоко культурные джентльмены и леди, спортсмены до последнего ногтя на ноге — вот кто принялся теперь за дело… Великобританское правительство смотрело с ласковой усмешечкой на кроткие забавы милых своих детишек. Правительство покровительствовало им и награждало отличившихся охотников…
На острове Тасмания, у крайней южной оконечности Австралии, первый транспорт ссыльных появился в 1803 году. Здесь насчитывали к тому времени до 20.000 туземцев, виноват, обезьян. Началась охота… 23-го декабря 1834 года последние туземцы были переловлены, и счастливый охотник Робинсон получил от правительства в награду надел земли в 400 гектаров и крупную сумму денег. Кроме сего, признательные его соплеменники собрали ему по подписке около 200.000 франков. Ныне Тасмания «чиста». Ни одного тасманийца. Как же обстояли культурные дела в самой Австралии?
До прихода колонистов никто, конечно, не производил здесь никакой переписи. Но по некоторым данным я могу остановиться на числе в 600.000, как на отвечающем приблизительной численности туземного населения до первого транспорта европейцев. Теперь туземцев, чистых туземцев, не метисов, меньше 80.000 человек. Культурно-просветительная деятельность и охота сократили первоначальную цифру на 500 тысяч с лишним. О, Европа! обратилась бы ты в зверя величиной со слона, я взялся бы с тобой биться один на один…
Не нужно думать, что дикари-туземцы не сопротивлялись, что они давали себя убивать, как убивают баранов. Сопротивление было, сопротивление было отчаянным, кровь лилась с обеих сторон, миролюбивые дикари принуждены были забыть о своем миролюбии. Они защищались как звери — ногтями, зубами, ножом, бумерангом, дубинкой. Они, когда это представлялось возможным, нападали на стада колонистов, громили их хижины, умерщвляли каждого белокожего, попадающегося в их руки. И только этим сопротивлением можно объяснить, что, несмотря на все рвение колонистов, Австралию не удалось «очистить», как «очищена» была Тасмания.
Ты спрашиваешь, каково отношение белых в настоящее время к нам, туземцам. О, конечно, охота давно оставлена. Новые годы — новые птицы. Новые птицы — новые песни. Диалектика. Теперь белые «поют» иначе. Они примирились с нашим существованием, они терпят нас, как терпят бородавку на каком-нибудь второстепенном и притом скрытом органе тела.
— Мы, то есть те из нас, которые остались верными законам и обычаям своего народа и в услужение к белокожим не пошли, мы сконцентрированы теперь внутри песчаной и знойной Австралии. Самая ужасная часть пустыни — между 120-м и 130-м меридианами — волею обстоятельств до поры до времени оставлена в полное наше распоряжение. Здесь мы и влачим свое существование, вымирая не так чтоб медленно, зато верно…
Пионер, ты составишь себе неправильное представление о нашей жизни, если будешь судить о ней по этим весенним месяцам. Сейчас — обилие растительности, обилие дичи. Что будет к концу лета, что будет зимой, — ад? Думаю, — хуже ада в несколько раз! Солнце разъярится, как бешеное. Высохнут водоемы, сгорит трава, завянут деревья. Улетит птица, исчезнет крупная дичь. Мы разбредемся поодиночке и, с воспаленными глазами, истощенные, полубезумные, будем бродить по бесплодной черной земле в поисках жалкого корешка, жучка, муравьиной кучи, гусеницы. Лягушки, змеи, ящерицы станут пищей редкой, кенгуру — праздником племени. Как тут обойтись без умерщвления детей? Не убьешь заблаговременно, они погибнут от голода, смертью более страшной и долгой.
Вот наша жизнь, пионер. Раньше с наступлением засушливого времени мы перекочевывали на приморские окраины материка, где больше влаги, больше растительности. Теперь мы лишены этого: там — города, фабрики, университеты, кино, театры. Там расположились белые и другие чуждые нам расы. И потому, что наши земли годны только лишь для свалок, нас пока не трогают. Говорю «пока», потому что настанут времена, когда и наши земли подойдут белым, если наука оводнит их, и на песках зацветут луга.
Но до сих пор еще, пионер, время от времени происходят реквизиции наших земель, тех лакомых кусочков, что каким-то чудом сохранились у черных на протяжении 134 лет. Конечно, теперь все обставляется законами. И вот таким образом мистер Брумлей отхватил у нас клок плодородной земли, основываясь на том, что некогда один из его предков, спасаясь от жандармерии (взятку, должно быть, малую дал), укрывался на землях Ковровых Змей и даже имел здесь свой маленький домик с палисадничком и свинарным двором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});