Мы прошли через шлюз. Гвен несла сумку и чемодан, а также «нянчила» меня, Билл тащил сверток с париками и нарядом Наоми, в придачу к баллону с деревцем, а Гретхен – громадную скатку с постельными принадлежностями.
Внутри капсулы мы помогли друг другу раздеться. Я приладил свой протез, Гретхен повесила мой и свой скафандры на длинной вешалке напротив входа, а Билл и Гвен сделали то же со своими.
Гвен с Биллом подняли вещи и направились в освежитель рядом с вешалкой. Гретхен хотела последовать за ними, но я ее остановил:
– Гретхен, может, я подожду, пока вы втроем вернетесь назад?
– А зачем, сенатор?
– Но ведь скафандр вашего отца очень дорого стоит и тот, что был на миссис Гвен, – не меньше. Может, тут все исключительно честны, но ведь вещи-то не мои!
– О, может, все и честны, но дело не в этом. Так говорит папа. Я не могу оставить здесь это милое деревце, но насчет скафандров беспокоиться не следует: никто не посмеет и притронуться к чужому скафандру. Это исключено! То же самое – на других воротах-шлюзах.
– И на тех шлюзах дело обстоит так же?
– Да, сэр. И всякий знает, что допустить такого нельзя. Однажды, еще до моего рождения, один случай кражи произошел. Какой-то малый, новичок, еще не знавший правил… Но повторить он уже никогда не смог бы, так как стражники настигли его и вернулись назад со скафандром. Но без того типа.
Его оставили «сохнуть» прямо в горах. Я видела, что от него осталось.
Жуть! – Гретхен наморщила свой носик, потом заулыбалась, продемонстрировав ямочки на щеках. – А теперь не извините ли вы меня, сэр? Я еле сдерживаюсь, чтобы не намочить свои трусики.
– Простите меня!
Я же совсем глупый! Скафандры на женщинах закрываются так же, как на мужчинах. Но какой же гигант мысли не учел, что женщина устроена иначе? И я сильно подозреваю, что женщины в таких костюмах терпят большие неудобства при отправлении некоторых естественных надобностей. Я даже слышал о таких унизительных приспособлениях, как «коробки с песком»!
Моя супруга ждала меня на пороге освежителя. Она вручила мне монетку в полкроны.
– Не уверена, что у тебя найдется мелочь, милый!
– ?
– Для освежителя. О воздухе мы позаботились: Гретхен уплатила за нашу дневную норму, а я вернула ей деньги. Мы снова в лоне цивилизации, мой дорогой! Никаких бесплатных ленчей!
Да уж, ничего бесплатного. Я поблагодарил Гвен.
* * *
Когда я предложил Гретхен поужинать с нами, она ответила:
– Благодарю вас, сэр. Я согласна. Мама мне разрешила. Но не хотите ли сперва попробовать трубочки с мороженым? Мама дала на это деньги и велела угостить вас. Поскольку до ужина мы должны успеть сделать несколько дел.
– Разумеется. Мы целиком в вашей власти, Гретхен. Вы искушены в здешних правилах, мы же неофиты.
– А что значит «неофиты»?
– Новички, новые ребята.
– Ну ладно. Во-первых, мы должны зайти в отсек-туннель «Спокойные сновидения» и расстелить свои постели так, чтобы всем оказаться рядом.
Вот тут я и понял, почему скатка Гретхен была такой громадной – ее мамочка предусмотрела постели для всех нас!
– Но еще раньше нужно отметить ваши имена у Лилибет, чтобы она дала билеты на автобус. Но до этого все же – мороженое, ведь вы, наверное, так же хотите есть, как и я! А последнее, что мы должны сделать перед ужином, – это повидаться с Чарли и договориться насчет скафандров. Мороженое продавалось в том же туннеле, где находились вешалки с одеждой, в лавочке «Дважды денди от Бородина», причем хозяин, Кэлли Бородин, сам же был и продавцом. В дополнение к щедро наполненным трубочкам он пытался всучить подержанные журналы с Земли, из Луна-Сити, из капсулы Тихо, а также сладости, лотерейные билеты, гороскопы, газеты «Лунная правда», «Лунатик Луна-Сити», поздравительные открытки, имитирующие продукцию Холлмарка, омолаживающие пилюли и опохмеляющие снадобья, изготовленные по старинным цыганским рецептам. Он соблазнял нас тем, что если мы польстимся на покупки, то вторая порция мороженого будет выдана бесплатно или будут возвращены деньги за первую. Гретхен, поймав мой взгляд, отрицательно покачала головой.
Когда мы отошли от лавочки, она заметила:
– У Кэлли двойная бухгалтерия: одна для чужих, другая для знакомых.
Но ему неизвестно, что я прекрасно об этом знаю. Сэр, вы уплатили за трубочки, но, если я не верну вам деньги, меня отшлепают. Мама ведь обязательно об этом спросит, и я скажу ей правду.
Я немного подумал и ответил:
– Гретхен, мне не верится, чтобы ваша мама наказала вас за мой собственный поступок!
– О нет, она накажет меня, сэр! Она же велела держать деньги наготове. Я так и сделала.
– А она шлепает по-настоящему? И по попке?
– О да, да! И очень больно!
– Вы меня заинтриговали. Ведь ваша маленькая попочка совсем порозовеет, пока вы будете плакать!
– Но я вовсе не собираюсь плакать… ну, не очень!
– Ричард!
– Да, Гвен?
– Прекрати!
– Послушай, женщина! Не вмешивайся в мои отношения с другой женщиной!
Я…
– Ричард!
– Что, дорогая?
– Учти, что мама отшлепает.
И я согласился взять у Гретхен деньги за трубочки. Я ведь всего лишь муж под каблуком!
Мы подошли к плакату, на котором значилось:
Автобусная компания «Апокалипсис и Пришествие Царствия».
Минимальная загрузка – двенадцать (12) пассажиров. Чартерные поездки во всех направлениях по соглашению.
Следующий рейс на ГКЛ – не ранее полудня завтра, 3 июля.
Под плакатом, покачиваясь в кресле, с вязанием в руках, сидела пожилая леди. Гретхен обратилась к ней:
– Приветик, тетя Лилибет!
Леди отложила вязание, подняла глаза и просияла.
– О Гретхен, голубка! Как твоя мамуля, родная?
– Прекрасно. Толстеет день ото дня. Тетя Лилибет, я хочу познакомить вас с нашими друзьями – мистером сенатором Ричардом, миссис Гвен и мистером Биллом. Им нужно поехать в Конг. – Рада познакомиться, друзья. Буду счастлива доставить вас туда.
Рассчитываю выехать завтра в полдень, если вместо трех пассажиров наберется десять. Остальное возмещу перевозкой груза. Подходит?
Я уверил ее, что вполне и что мы прибудем к автобусу до полудня, одетые в скафандры и готовые к поездке. Затем она очень мило предложила места на теневой стороне автобуса, уже кем-то заказанные, но еще не оплаченные. И я заплатил – двенадцать сотен крон за троих.
После этого мы отправились в туннель «Спокойные сновидения». Не знаю, считалось ли это место отелем, но название «ночлежка» подошло бы ему гораздо больше. Это была пещера шириной чуть больше пяти метров, выбитая в скале и заканчивающаяся тупиком. Середину и левую сторону туннеля занимали каменные уступы, возвышавшиеся на полметра над уровнем пола. Справа шел проход. На уступах лежали топчаны с крупно написанными номерами. Больше половины их было уже занято спальными мешками или скатками. Наиболее близкое к входу место было обозначено номером 50.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});