Читать интересную книгу Почем фунт лиха - Людмила Милевская

— А когда сможете?

— Прямо сейчас, — заявила я.

— Приходите, — прозвучал лаконичный ответ. Не стану описывать долгий разговор с мужчиной весьма приятной наружности (если не считать холодных настороженных глаз). В результате выяснилось, что в убийстве Дениса подозревают меня. Прямо сказано об этом не было, но ряд глупых вопросов обнаруживал, куда этот приятной наружности мужчина клонит. В конце концов мне надоели его «хитрые» ходы и я сказала:

— Не мучайтесь, это я отравила своего брата. Жаль, что никто не видел его удивления. «Вытаращенные глаза», «брови, ползущие на лоб» и прочие литературные ухищрения неспособны передать степени его удивления.

— Зачем вы это сделали? — откашлявшись, строго спросил он.

— Ради спортивного интереса. Стало скучно жить, решила развлечься. Сочинила сказочку о покушениях. Вы слышали, наверное?

Мужчина напряженно кивнул.

— Да, кое-что, — выдавил он из себя. Все ясно. Абсолютно незнаком с юмором.

— Случайно мне повезло: убили девушку, которая шла рядом со мной.

— Марину?

— Да, из Челябинска. Я решила воспользоваться этим и тут же придумала хитрость с ликером.

— Вы сами себе послали отравленный ликер?..

— Правильно, с целью осторожненько отравиться и поразить тем самым своих друзей и знакомых.

— Но случайно пришла ваша подруга, — подсказал мне прокурор.

— Правильно, — подтвердила я, — пришла Алиса с Сибирцевым. Они выпили гораздо больше, чем я рассчитывала, и отравились по-настоящему.

— Так вы рассчитывали отравить их? Я рассердилась такой бестолковости.

— Да нет же. Я вообще не знала, что они придут. Я имею в виду, что не собиралась пить отравленный ликер в том количестве, в котором выпили его они. Ну, понимаете, о чем речь? — заговорщически спросила я.

— Понимаю, — удовлетворенно кивнул следователь прокуратуры.

— Таким образом, я виновна еще и в смерти Сибирцева, и в отравлении Алисы, — с гордостью подытожила я.

Следователь, поджав губы, заявил:

— Это надо запротоколировать.

— Нет, пока не надо, слушайте дальше. Когда случайно погибла Клавдия, я отнесла две бутылки в ее квартиру и оставила их в кухонном шкафу, чтобы все свои преступления свалить на нее, но приехал Денис и выпив ликер, отравился. Теперь все, — заключила я, откидываясь на спинку стула.

— Значит, будем записывать? — спросил следователь.

Я рассмеялась.

— Записывайте, если вам больше нечего делать. Только как вы все это собираетесь доказывать в суде? Это же чушь на постном масле.

— Почему чушь? — удивился он.

— Потому что на бутылках, найденных в квартире Клавдии, нет отпечатков моих пальцев, зато есть отпечатки покойной. Вы понимаете, что это значит?

— Что?

— Клавдия была жива, когда бутылки появились в ее доме. Значит, я могла принести эти чертовы бутылки лишь при ее жизни. А как я при этом могла заставить ее потрогать бутылки? Она же прекрасно знала, что Алиса лежит в больнице с отравлением. Она знала, что яд был в двухлитровой бутылке с ореховым ликером. Скажите, вы часто видели в обычном потреблении двухлитровые бутылки с ликером?

— Нет, — честно признался прокурор.

— Я тоже. И тут я приношу в ее дом аж целых две подозрительные бутылки. Клавдия не такая дура, как вы думаете. Она вообще не дура. Не стала бы Клавдия ставить бутылки в шкафчик, а задала бы мне массу вoпросов. Окажись мои ответы вразумительными, она пригласила бы меня выпить несколько рюмочек ликера. Не потому, что не доверяет мне и хочет узнать мою реакцию, нет, а потому, что просто любит ореховый ликер. Не так часто он оказывается в ее доме, чтобы долго там стоять. Но ликер начал Денис.

— Может, вы принесли три бутылки.

— Две отравленные, а одну нормальную? И Клавдия выпила как раз нормальную?

— Так бывает.

— Невероятно. Почему вы выбираете самые невероятные предположения и не хотите замечать того, что очевидно? Ну как я могла получить на тех бутылках отпечатки пальцев Клавдии, не оставив своих?

— Просто принесли бутылки и дали ей в руки.

— По-вашему, все так просто? Значит, я была в перчатках? Это летом, в двадцать пять градусов жары? И Клавдию это не заинтересовало? Зачем мудрить? У вас есть второй, прекрасный вариант. Клавдия хотела убить меня из-за денег, а случайно убила Сибирцева. Давайте на этом варианте и остановимся. Поскольку преступница погибла, закрывайте это дело.

— Мы дела не закрываем, а отправляем в архив, — не без гордости поправил меня следователь.

— В архив — так в архив. Надеюсь, я еще свободна?

— Да, — нехотя ответил он.

Воспользовавшись его добротой, я попрощалась и поспешила домой.

Я старалась не зря. Мне вовсе не хотелось, чтобы милиция вертелась у меня под ногами. Я прекрасно знала, как работают эти органы, и ни на йоту не верила, что они сумеют разгадать этот ребус.

Верила ли я в то, что Клавдия способна на убийство? Не очень. Я не спешила делать выводы. У меня было слишком много вопросов.

По реакции следователя я поняла, что в конце концов они действительно отправят дело в архив. Доказать мою вину они не смогут, как не смогут доказать вину Клавдии. Пускай списывают на несчастный случай. Это они прекрасно умеют делать. А я…

Я не собираюсь закрывать дело. Я слишком любопытна и не успокоюсь до тех пор, пока не получу ответы на все вопросы.

Но не только любопытство движет мной. Слишком много версий гуляет в моей голове. Пора бы остановиться на какой-нибудь одной.

Глава 23

Дмитрий Лебедев далеко не уехал, как утверждала Клавдия. Он действительно много путешествовал по стране, но жил в Коломне. Все его письма имели один и тот же обратный адрес. Не понимаю, зачем писать пылкие письма, если можно сесть на электричку и приехать в Москву? Еще один вопрос…

На следующий день я, прихватив письма, отправилась в Коломну искать ответов у Лебедева. Я была в образе печальной дамы, в чем сильно помогала Алискина широкополая шляпа из черных кружев. Черное платье очень выгодно рисовало мою фигуру, особо подчеркивая высокий бюст и тонкую талию. Подобная демонстрация прелестей всегда Выглядит несколько вульгарно и не вяжется с образом печальной Дамы, поэтому сверху я набросила длинный блузон из черной полупрозрачной ткани и серый газовый шарф. Серые туфли «лодочки» создавали прекрасный постамент для образа.

— Ну как? — спросила я Алису. Она восхищенно закатила глаза:

— Зашибись! Идет же черный цвет к твоим золотистым волосам!

— Моя воля, всю жизнь ходила бы в черном, — согласилась я, делая кисточкой последние штрихи на щеках. — Но для этого надо иметь безупречный цвет лица, что не всегда удается.

— Сегодня у тебя цвет волшебный, — успокоила меня Алиса. — Не знаю, что ты сделала с собой, но лицо твое фантастически нежное, кожа аж светится.

— Все дело в дорогих прозрачных румянах, — вздохнула я, — к сожалению, только в них. Если хочешь иметь лицо — не экономь на румянах.

Естественно, печальной даме не пристало трястись в автобусе или шкандыбать на электричке. Нелли со своим «жигуленком» тоже не годилась. Накануне мы с Алисой перебрали весь парк знакомых и остановились на роскошном красном «Ягуаре» с черным откидным верхом. Сложность лишь в том, что «Ягуар» принадлежал моей самой жадной подруге Тамаре.

После сложнейших трехчасовых переговоров по телефону и многочисленных посулов с моей стороны Тамара нехотя уступила «Ягуар» на весь день и даже вместе со своим мужем Даней.

Так что пока я крутилась перед зеркалом, «Ягуар» и Даня послушно ждали внизу во дворе. Алиса то и дело выбегала на балкон, делала ладони рупором и громко кричала:

— Сейчас идет!

Потом пчелкой возвращалась к туалетному столику и жужжала мне, как прекрасно я, вся в черном, буду сочетаться с красным «Ягуаром» и черным откидным верхом. «Ягуар», в общем-то, именно из этих соображений и выбирался.

В конце концов (с легким опозданием в два часа) мы — я и Даня — тронулись в путь.

Всю дорогу Даня, сраженный моим шляпно-прозрачно-летящим появлением из подъезда, пытал меня, по какому случаю такой маскарад. Я отделывалась туманными намеками на пылкую любовь. Даня заметно ревновал. В общем, расстояние от Москвы до Коломны показалось мне незначительным.

В Коломне, попетляв немного по улицам, мы без особых усилий нашли нужный адрес. Это был покосившийся одноэтажный домик, облепленный зелеными воротами. Внимательно изучив вкусы аборигенов, я сочла, что со шляпой сильно погорячилась, а потому не решилась выходить из «Ягуара» и послала на разведку Даню.

Даня долго стучал сначала в одни ворота. Когда ему надоело, он перешел к другим. Здесь ему повезло больше, потому что маленькая толстенькая бабулька выкатилась на стук и что-то быстро залопотала, тыча коротенькой ручкой на восток. Даня понятливо кивал.

— Поехали, — сказал он, с трудом освободившись от старушки и садясь за руль.