Читать интересную книгу Дорога стали и надежды - Дмитрий Манасыпов

Азамат выбил ее ударом ноги, устало опустив руки. Золотой что-то торжествующе орал на одной ноте и гнал паровик вперед. Саблезуб, покрутив головой по сторонам, успокоился, явно уловив отсутствие опасности. Сел и начал вылизывать шерсть. Уколова оторопело и удивленно подошла к Золотому и выглянула вперед.

Грохот прекратился, крики недовольных крыложоров раздавались уже очень издалека. Перед широким носом машины, исходящей сизыми струйками, вырывавшимися через пробоины, чернела река. А на ее гладкой поверхности, покачиваясь и явно ожидая прибытия путешественников, стоял кораблик. Не особо большой, не особо красивый и явно не очень быстрый, но зато с дымящимся крупнокалиберным пулеметом на носу и массивной фигурой в длинном плаще, поднявшей вверх левую руку.

Золотой обернулся, с треском и хлюпаньем содрал противогаз. Распаренное лицо и радостная улыбка, совершенно ошалелые глаза и пот, густо текущий со лба. Уколова достала счетчик, включила. Тот молчал. Она стянула скользкую резину, глотнула густо пахнущего рекой воздуха. Выглянула в совершенно разрушенное окно, подставив лицо холодным мелким каплям. Жить хотелось неимоверно.

Азамат гладил кота, теревшегося об его руку. Смотрел на Уколову со странной полуусмешкой. Подмигнул, поймав ее взгляд, заставив свежую ссадину закровить сильнее.

– Дамы и господа! – Золотой подпустил петуха, но голос выровнялся. Хотя получилось весьма потешно. – Поздравляю с прибытием в конечную точку маршрута. Торжественно передаю вас в крепкие руки шкипера клипера, что вы наблюдаете перед собой… Чуть не подохли же, а?

– Чуть не считается. – Азамат помахал рукой в ответ человеку, стоявшему на носу все увеличивающегося суденышка. – А так-то, все верно. Товарищ старлей, билеты на лайнер у нас с вами в порядке? Контроль пройдем, как думаете?

Судно звалось «Арго». Надпись, ровная и аккуратная, красовалась по борту. Чуть пониже, сделанный той же белой краской, на свет смотрел большой глаз. «Арго», ровно и гордо, шел по реке, зовущейся Большой Кинель.

Черная вода кружила в себе желтые листья. Те неслись сплошным плотным ковром, порой вздрагивая от волны, расходясь в сторону из-за всплывающих топляков, или спинного плавника кого-то из обитателей реки. Река завораживала.

Ровная и непроглядная ее глубина, такая темная в серости дня, текла плавно и неспешно. Вода, в одночасье после великой Срани захватив немало земли, успокоилась. Следы же битвы берега и реки мягко сгладило время. Хотя и не везде.

По правую сторону, резко и круто обрывающуюся в реку, чернела земля. Засохшие стволы деревьев, еще стоявших, нависали над текущей и выигравшей водой. Берег круто поднимался вверх, темный и не живой, утыканный высокими и совершенно осенними, без листвы, серебристыми березами.

Уколова бездумно проводила взглядом очередного речного гиганта, показавшего шипастую спину и ушедшего на глубину. Поднесла к лицу ладонь, всматриваясь в нее. Пальцы все еще тряслись мелкой дрожью. Страх и накатившая безысходность близко мелькнувшей смерти не отпускали.

– Арго, да уж. – Уколова провела рукой по холодному борту. – Аргонавты…

Азамат покосился в ее сторону, но ничего не сказал. Офицер стала очень раздражительной и нервной. По мнению Пули, это явно не отвечало действительности даже по самой простой причине: они выжили, остались целыми и двигались в нужную сторону. Причем быстро. Ну, насколько возможно.

– Есть здесь чистое место? – упорно гнула свою линию, продолжая нудеть, Уколова. – А шкипер?

Зуич покосился в ее сторону, прочистил горло, схаркнув за борт, и огляделся. Застывшая правая бровь, выгнутая полумесяцем, от удивления стала практически колесом. Азамат даже заинтересовался результатом, надеясь на чудо. Но его, как и ожидалось, не произошло – нервные окончания и мышцы, изрубленные в сечку много лет назад, так и не смогли превратить маску в живое человеческое лицо. Но удивление его Азамат очень даже понимал. Чистого места на палубе «Арго» хватало хоть и не с избытком, но для Уколовой, сухой и поджарой, в самый раз.

– Злится, – хрипло буркнул Зуич. – Чего она?

Уколова отошла подальше, стояла одна, серея через туман и морось.

– Не любит она тех, кто не похож на нее саму. И на других таких же. – Азамат пожал плечами. – Спасибо, друг.

– Ты уже благодарил. – Зуич снова цыкнул слюной в черную воду, покрытую увядшими листьями, ветвями, редкими небольшими корягами. – Было бы за что.

Азамат усмехнулся и пошел на нос «Арго». Напарник друга, Митрич, вытягивал худую шею, всматриваясь вдаль. Обернувшись на шаги, радостно закивал, довольно отодвинувшись от КПВТ. Стрелять Митрич не любил, придерживаясь странных взглядов на драгоценность жизни любого существа. Хорошо, хоть не мешал в самые неподходящие моменты.

КПВТ, старый, надежный, ухоженный, смотрел прямо по курсу. Бронепровод, идущий из небольшого лючка, закрывающего пару аккумуляторов, и лента с толстыми снарядами калибра 14,5 мм. Именно он спас и Пулю, и Золотого, и недовольную Уколову. Вернее, спас-то их Зуич, решивший выйти и полюбопытствовать о причине раннего утреннего фейерверка, но Азамат просто не мог не испытывать благодарности к великолепному смертоносному агрегату. Тем более сама бойня, сменившая опасность быть сожранными, оказалась прекрасной во всех ее моментах.

Как крыложоры красиво, каркая и мечась из стороны в сторону, бежали, бросив поле брани. Как Зуич, не задумываясь, лупил лентой, снаряженной разным боеприпасом. Вой, грохот, летящие огненные трассеры… Азамат любовался бы на это долго. Но время не ждало и, как всегда, подкидывало проблем – одни закончились, другие только начинались.

Уколова, устало спустившись по лесенке вниз, держа в руках уже явно лишний ОЗК, радостно и довольно улыбалась. Улыбка пропала точно после появления Зуича и момента, когда старый друг Пули откинул капюшон заношенного плаща. Сперва Азамат было подумал, что ей неприятно смотреть на лицо спасителя. Но потом догадался проследить за взглядом офицера СБ.

Перчатка, поделенная на три больших пальца, длинных, гнущихся ровно на одну фалангу больше необходимого. Съехавший в сторону шарф, открывший складки, прячущие под собой главный отличительный признак водника… жабры. «Беда, – подумалось Пуле, – а-я-я-й».

Хорошо, что Зуич не обратил внимания на брошенные на него взгляды, довольно ероша густую шубу Саблезуба. У кота и водника дружба появилась сразу и окончательно, и сейчас они радовались встрече, каждый по-своему. Зуич восхищенно гладил животину за пышными бакенбардами, настойчиво уверяя ошалевшего от чуть не случившейся гибели Золотого в том, что кошак еще подрос. Золотой плевать хотел на это и торопливо скручивал себе самокрутку. А Саблезуб, довольно, старательно вылизывал воднику картофелину носа и мертвую часть лица.

Когда вся компания, кроме махнувшего на прощание Золотого и двух взятых им с собой пассажиров, поднялась на борт, лицо Уколовой просто-напросто вытянулось.

«Куда там, – Азамат снова побеседовал сам с собой в своей собственной голове, – это ж надо! Одни, пят’як, мутанты. Ужас, беда и наказание!»

Ну, а что поделать, если это самая что ни на есть правда? Да, и сам Зуич, и пассажиры его, практически все, а в лучшем случае так через одного, оказались вовсе даже самыми обычными мутантами. Причем именно несчастными созданиями с такими отклонениями, что не заметить их чаще всего просто невозможно.

«Да и ладно, – подумалось Азамату, – хочет, пусть нос воротит. Ее дело телячье, приказ выполнять. А в приказе, если помню правильно, про мутантов указаний не было».

Хочется Уколовой сторониться водников, так и пусть ее.

«Арго», чудо инженерной мысли и человеческого упрямства, ходко бежал вперед. Судно, созданное руками одного-единственного энтузиаста, выдержало безвременье, стихию, разруху, и теперь, спустя два десятка лет после своей постройки, служило на славу.

– Азамат? – Уколова подошла к нему. – Откуда это?

– Что именно?

– Ну… катер.

– Это не катер. Это яхта. – Пуля посмотрел на Зуича, хмурую глыбу в кресле, спокойно держащую штурвал левой рукой. Правой у него практически не осталось. Ошибка пятилетней давности, как он рассказывал Пуле, стоила шкиперу дорого.

Сейчас из-под темно-бурого, с рыжими от времени, воды и грязи проймами рукава торчал крюк. Им Зуич помогал оставшейся руке, придерживая штурвал. Кто другой, не знавший здоровяка хорошо, удивился бы, к гадалке не ходи, но Азамат уже привык видеть ловкость в движениях друга. Да и самих насадок, прикручиваемых к хитрому устройству, заменившему конечность, хватало Зуичу чуть ли не на все случаи жизни.

– Он живет здесь, на реке, с самого рождения. А родился, – Азамат запнулся, – родился как раз после Войны. Ты не смотри на седую бороду и морщины – это его плата за многое другое. Жить ему осталось не так и много, организм стареет в два раза быстрее любого другого.