— Да, родители хотят познакомиться с Соней, да и я нужен, чтобы помогать с делами.
— Вы вообще собирались мне сказать? Или мне просто повезло сегодня прийти и все узнать? - сердце заныло, это было больно.
— Да, Кать, да! Мы бы сказали, не уехали, не сказав. - Соня сразу встрепенулась, услышав досаду в моем голосе.
Я хочу верить, будь это правдой или полным враньем. Я буду верить, чтобы сделать себе легче.
— Надолго? - ну и зачем спрашиваю, я ведь сделаю себе лишь больнее.
— Не знаю. Пока что у нас билеты в один конец, но возможно мы когда-нибудь вернемся.
— А возможно и останетесь там навсегда. Я поняла. - это осознавать не просто больно, а чертовски больно, просто невыносимо.
Какого это жить с мыслью, что все дорогие тебе люди покидают тебя? Я отвечу. Жить без души и без сердца, просто существовать. И разумеется без самокопания в себе не обойтись, потому что ты начинаешь винить себя во всем.
— Спасибо, что сказали. - вежливость на уровне боли. - Ну раз вы поделились новостью со мной, то я хочу поделиться новостью со своей стороны.
Возможно это будет ошибкой. Но я готова рискнуть, потому что доверяю им.
— Единственное, я хочу чтобы это осталось между нами и только. Тем более, что бы это не дошло до Ярослава. - они все тихо кивнули, не понимаю к чему я веду. - я беременна.
Молчание, удивленные глаза и открытые рты. Наверное на такую реакцию я и рассчитывала, им нужно время.
— От Яра? - иногда Рома представлял собой стенку, с которой было бесполезно разговаривать.
— Конечно, от Ярослава.
— Подожди, когда ты об этом узнала?
— Пару дней назад, уже после расставания.
— Так надо ему сказать и вы…
— Ром, послушай. Я не буду говорить ему о своей беременности, и вас я прошу о том же. Этот ребенок ничего не изменит. Ты помнишь Надю? Она тоже была беременна, но Ярослав не испытывал к ней чувств. Ему нужен был ребенок и только. Я никогда не соглашусь на такую позицию. Я дам ребенку все в чем он будет нуждаться и даже больше. Мне будут помогать.
— Он не хотел от нее ребенка, а от тебя хотел.
— Вот именно, Ром, хотел. Хотел раньше, а не сейчас. Никакой ребенок не вызовет в нем любви ко мне, которая была. А значит это все бессмысленно. Уж лучше у ребенка будет один любящий его родитель, чем он будет видеть двух родителей, которые не любят друг друга. Я доверилась вам, рассказала, но прошу вас не раскатывать это Ярославу.
— Я не расскажу. - первая отозвалась Соня, за что получила недовольный сверлящий взгляд от Ромы, но даже не обратила на него внимания.
— Кать, а если это все исправит? Почему ты сдалась?
— Да потому что ничего не поможет. Это решение было со стороны Яра и только он решает, что делать и как ему быть дальше. Чтобы я не делала - это будут пустые старания. Я пришла к нему в прошлый раз, когда он нуждался во мне. Но он не придет ко мне, когда я там нуждаюсь в нем. В этом вся разница. Мы слишком гордые, и если я однажды переступила свою гордость, от он этого не сделает.
— Он тебя любит, все равно любит. Просто дайте друг другу шанс, вы заслуживаете быть счастливыми. - и снова сердце сжалось, разливая холодную кровь.
— Знаешь, однажды Яр сказал мне, что был готов оставить меня, исчезнуть, чтобы у меня была спокойная жизнь. В тот раз он сорвался и приехал все же. В этот раз думаю подобное не повторится. Как говорят, если любишь - отпусти, если оно твое, то обязательно вернется.
— Хорошо, я не скажу ему. Но он может узнать все сам.
— Может, но он так же может оставить все как есть. Я не хочу сейчас об этом говорить.
Мой телефон лежал на столе экраном вверх, и звонок, который раздался прямо сейчас, был заметен всем. Высветилось имя «Миша», и лицо Ромы в который раз за сегодня поменялось. Но я была вынуждена ответить.
— Да.
— Кать, уже поздно, а тебя все нет. У тебя все хорошо? Я созвонился с Костей, но он сказал, что просто ждет тебя в машине, а ты находишься где-то в доме. Что-то случилось?
— Нет, Миш. Все нормально. Я скоро вернусь вместе с Костей. Не беспокойтесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хорошо, ждем.
Я завершила вызов, уже и правда было поздно, надо бы возвращаться. Соня уже почти спала, но держалась из последних сил, понимая что это скорей всего наша последняя встреча.
— Это тот самый Миша, с которым ты ходила на мероприятие?
— Да. И чтобы у тебя снова не возникло мысли, что я предала твоего брата, сразу скажу, что Миша теперь просто мой начальник охраны не более.
— Хорошо. Тебе пора?
— Да.
— Тогда я должен передать тебе бумаги на клуб, Ярослав отказался от него, попросив вернуть его тебе. - а я и совсем забыла про него, но документ пришлось забрать.
И все трое, встав из-за стола, направились в коридор провожать меня. Мы все молчали. Я предположила, что никто просто не знает, что сказать, так как не знала сама. Соня, все также не проронив ни слова, подошла и крепко обняла. Ее объятия всегда были такими родными, будто мы сестры. Стало тепло, уютно и спокойно. Будто она забирала себе все мои переживания. Ее тело начало мелко подрагивать, а это означало лишь одно - она плачет.
— Кать, пообещай мне, что это не конец, что мы будем общаться. - чуть подрагивающим голосом умоляла меня Соня.
— Мы будем общаться, просто будет немного сложнее. - я сказала правду и кажется ответ ее устроил.
Рома тоже не остался в стороне, и также подошел, чтобы обняться. Но более аккуратно, нежели Соня.
— Подумай над моими словами и не теряй надежду. Я поговорю с Ярославом, - только я хотела воспротивиться, как он продолжил. - я хочу просто поговорить, узнать причину его вспыльчивости, чувства сейчас, что у него на уме. Я ничего не расскажу о тебе.
— А если он спросит? - я не знаю, будет ли он интересоваться мной.
— Отвечу, если это никак не будет раскрывать твою личность. - очень надеюсь на это.
Открыв дверь и перешагнув через порог, не смогла молча уйти.
— Берегите друг друга. - пожелала я того, чего не смогли сделать мы в своей время.
Посмотрев на них в последний раз, увидев их хоть и расстроенных, я была рада за них. Они стояли вместе, обнимая друг друга и поддерживая. Через силу захлопнула дверь и сделала два шага назад от нее. Вдох-выдох. Нужно идти, и найдя в себе силы отвернуться от двери, я пошагала к лифту.
В лифте стоял неприятный запах, от которого меня начало мутить. Хорошо, что меня не вырвало, и я успела выйти на улицу, на свежий воздух. Заметив мой стремительный выход из подъезда, Костя вылетел из машины и бегом помчался ко мне.
— Катерина Алексеевна, что с вами?
— Ничего, все в порядке. Просто тошнит.
— Пойдемте к машине. - взяв меня под руку, он аккуратно повел меня к машине.
Свежий воздух меня быстро отрезвил и тошнота прошла, поэтому я забралась в машину. Костя, сев за руль, сразу же приоткрыл окно с моей стороны, чтобы я всю дорогу была под влиянием свежего воздуха. Ехал аккуратно, я бы даже сказала слишком аккуратно и очень медленно. И разумеется он доложил обстановку своему начальнику.
Поэтому я была не удивлена, когда увидела Мишу на улице, на подъезде к больнице. Он сам открыл дверь с моей стороны, помог выйти из машины и повел к больнице, поддерживая за талию. Но не проронил ни слова за всю дорогу. Его хватка на моей талии была настолько крепкой, что из нее было бы невозможно сбежать. Он довел до палаты и посадил на диван.
— Ну как ты? - Миша сел напротив меня на корточки, поставив руки по обе стороны от моих бедер.
— Хорошо, просто тошнит немного.
— В твоем положении это нормально. Может ты чего нибудь хочешь? - от одной мысли меня начало мутить с новой силой.
— Не продолжай! - сказала я, прикрывая рот рукой, и убегая в туалет.
Меня не вырвало, не знаю радоваться или огорчаться этому. Так как это неприятное чувство осталось. Я смыла макияж, умылась холодной водой, переоделась и вышла в палату. Миша никуда не ушел, сидел на диване и ждал. Эта чертова тошнота затуманивала даже мысли. Токсикоз - это ужасная штука.