Читать интересную книгу Анка - Василий Дюбин

— Да как же я с ней? — протестовал Панюхай. — Чем кормить буду?

— Молоком из соски. А допекать будет, Марфуньке снесешь, она грудью покормит.

— А ежели согласу не даст?

— Дала. Я с ней договорилась.

— Эх, зря… — ворчал Панюхай, покачивая подвесную люльку.

Первая ночь прошла спокойно, а вторую Панюхай провел на ногах, не прилег ни на минуту. Мусоля кулачками розовые губы и суча ножками, девочка заливалась пронзительным криком. Панюхай давал ей соску, чмокал губами, слегка щекотал пальцем, смеялся, брал на руки, но ничто не помогало. На рассвете старик укутал ребенка в одеяло и отправился к Марфуньке. Та, охая, лежала в постели, прикладывая ко лбу примочки.

— В горячке, что ли?

— Ох… Недуг накрывает.

— Зря…

Панюхай потоптался у порога и пошел обратно. У своих ворот остановился, оглянулся. На перекрестке показалась женщина и скрылась за углом. Панюхай окликнул ее и пустился вдогонку; останавливался, подбирал сползавшее одеяльце и снова бежал.

— Эй, баба! Погоди!

На углу перевел дух, сплюнул:

— Смылась, дьявол.

— От чего так горько, что плюешься? — окликнула его грудастая женщина, выходя из калитки.

Панюхай бросился к ней и выпалил:

— Живо сказывай: титьки добрые у тебя?

Женщина откинула голову и, обхватив руками живот, разразилась хохотом.

— Да ты что? Про молодость помянул, а?

— Дура баба! Дитю надобно! На! Угомони его!

— Ох, уморил… — Ее тело все еще колыхалось от смеха.

Успокоившись, она взяла ребенка, расстегнула кофточку.

— Отворотись, старый хрен.

— Ну, ну… Зря ты… Зря… — Панюхай покорно отошел и присел под стенку палисадника, сердито проворчав: — От-во-ро-тись… Не таковские титьки видали мы…

XXXI

Моторный бот «Соревнование» неуклюже рылся тупым носом в бурунах, разглаживая их широкой кормой. Вокруг бота подпрыгивали баркасы, заскакивали вперед, оставляя его далеко позади. Кондогур махал шляпой, и баркасы, крепясь, заворачивали и возвращались к боту.

Показавшийся вдали «Комсомолец» быстро сокращал лежавшее между ними расстояние, ведя на буксире восемь баркасов. Кондогур поглядывал на приближавшееся судно, без нужды ковырял гвоздем в трубке, торопил моториста:

— Эй, машинист! Прибавь ходу!

— И так всем духом идем!

Настигая бот, Сашка дал команду, и «Комсомолец», занеся кормой, прошел почти вплотную мимо него. Кондогур соскочил с чердака, перегнулся через борт.

— А-а-а, бронзокосцы! Злые рыбалки! Куда путь-дороженька лежит?

— К городу! — ответил Дубов. — А что?

— Так спросил. Без интересу… Чтой-то промеж вас не вижу того парня, что дважды спасал я…

— К батьке сплыл! — махнула рукой Анка. — Руль отбило полосой!

— Как?

— А так и запарусил! Кровь родимая покликала!

— Хе-хе… Жалко. Здо-о-о-ровый парень. Хоть против бури ставь.

— А вы куда путь держите? — спросил Сашка.

— Куда ветер понесет. Гуляем!

Сидевший у руля парень засмеялся:

— Разве невдомек? Туда же, куда и вы. Из газеты узнал про вашу затею, ну, и понравилась она ему…

— Ляскай! — прервал его Кондогур. — Руль бы крепче держал.

Над «Комсомольцем» вскинулась задорная песня. Баркасы бронзокосцев заскользили мимо бота. С последнего Кондогуру улыбнулся Зотов, кутая в винцараду голубоглазую девушку.

— Давай канат, деда! Цепляй свою черепаху! Довезем! А то к сроку до места не доползешь!

— Наша черепаха вашего скакуна на двадцать шагов обогнала! Известно тебе, а? Хе-хе-е! Ерши! — И Кондогур опять бросился к мотористу: — Нельзя ли духу прибавить?

— Во весь идем.

— Ладно. Слышал… — сердито буркнул старик.

Кумураевцы все время держались в километре от бронзокосцев. «Комсомолец» и «Соревнование», доставляя улов на городской пункт, часто встречались в порту и по пути в море. И если бот уходил с поста раньше на час-два, «Комсомолец» обгонял его, сдавал рыбу и, возвращаясь в море, снова приветствовал Кондогура за маяком или при входе в порт. На веселые окрики молодежи Кондогур не отвечал, посасывал трубку и заволакивал лицо дымом. А когда «Комсомолец» удалился, он пробормотал:

— Ерши… Поглядим, как вы на пятки наступите…

Последняя неделя эстафеты была на исходе. Рыбаки, забывая о пище и отдыхе, не прерывали работ, ставили сети полусырыми: некогда было просушивать. Всех охватила конкурсная лихорадка. Старались выкачать из моря побольше рыбы, первыми прийти к финишу.

Кондогур подбадривал своих:

— Бронзокосцы спокон веков позади всех были. А теперь видите, какую прыть взяли? Наперед заскочить норовят. Не сдавай. А то… хоть в море головой со стыда. Жарьте до упаду. Не посрамите Кумушкин Рай…

Разбитый усталостью, он валко ходил по палубе, садился на чердак, растирал простуженные еще в молодости ноги.

В предпоследний день конкурса в город прибыл Жуков. Он предложил комсомольцам сняться с городских водоемов и вернуться на Косу.

Ребята запротестовали:

— Еще денек.

— Рыбы много. Жалко терять.

— Нельзя. Послезавтра к нам приезжают делегаты от артелей и конкурсная комиссия. Премии будут присуждаться на Косе. Вы должны быть на этом празднике.

— Читали. Знаем.

— Эх, те-е… Так мы можем двух зайцев убить. Завтра черпанем еще малость, а в ночь выйдем на Косу. К утру поспеем.

Жуков согласился.

На второй день «Комсомолец» отправился в последний рейс к рыболовецким постам. Встречный ветер гнал высокие буруны; над взморьем всплыли свинцовые тучи, заполоводили небо. Сашка, глядя на белые гребешки волн, досадливо щелкнул пальцами.

— Не к добру запрыгали барашки. Надо полный ход дать.

На полпути повстречался бот. Он шел весело, подгоняемый ветром, и видно было, как Кондогур удовлетворенно поглаживал бороду. Когда поравнялись, Сашка тревожно спросил:

— А где же баркасы?

— На месте, — спокойно ответил Кондогур.

— Как?… Ведь море бурей грозится.

— Мы не ерши. Для шипов это только ветерок в освежение. Пройдет. Еще раз вернуться успеем и к вам на Косу пожалуем к сроку. Нас не запугаешь…

Чувствуя приближение опасности, ребята выбрали улов, поломали перетяги. Снялись и кумураевцы, присоединились к бронзокосцам. Не успел «Комсомолец» подойти, как хлынул дождь, вокруг потемнело. Рыбаки опустили паруса, бросились к веслам. Но высокие волны выбивали весла из рук, кружили баркасы на месте. «Комсомолец» скользнул между баркасами, и с его палубы раздалась команда Сашки:

— Ребята! Даешь на буксир! Цепляй, мигом дело! И кумураевцев тоже! Живо-о-о! — Он бросил рыбакам бечевку. — Вяжи! Подавай канат другим!..

С баркаса на баркас метнулись веревки, зазвенели железные кольца, и вскоре ветер донес до Сашки обрывки слов:

— … то-о-ов-о!.. ро-гай!..

Сашка выровнял баркасы и дал полный ход.

Веревки то натягивались, то погружались в воду, и баркасы, подталкиваемые волнами, бились друг о друга.

— Шибче! Шибче!

— Перекинет! Эй! — кричали рыбаки.

Не уменьшая скорости, «Комсомолец» шел на парусах и на моторе. Город заметно плыл навстречу, уже виднелся маяк. Зоркий глаз Евгенушки вдруг наткнулся на чернеющее впереди пятно. По мере их приближения оно увеличивалось, превращаясь в темно-серый шар. Евгенушка всплеснула руками:

— Бот!

— Кумураевский бот за бугор зацепился! — закричали одновременно и на баркасах. — На помощь кличут!

— Сашка! — кинулась Анка. — Бот на мели!

— Эх… И как его угораздило?

Сашка секунду подумал, измерил взглядом расстояние до города и скомандовал:

— Расцепляйся! Ставь паруса и крой без опаски. Берег близко, рукой подать! Люди погибают!

И опять зазвенели кольца, заметались веревки. Рыбаки стали на полпаруса, и баркасы стремительно понесло к берегу. Сашка ободряюще крикнул рыбакам:

— Не робей! Никакая буря не догонит!

…Вскипая и пенясь, глухо стонало море. Волны ныряли под киль, поднимали корму, сотрясали бот. Уцепившись за мачту, Кондогур раскачивался из стороны в сторону, видимо что-то кричал, но голос его тонул в шуме и грохоте моря. Ветер сорвал с его головы шляпу, швырнул в воду и рассыпал по лицу бороду.

— Принима-а-ай! — Сашка бросил канат. — Крепи!

— Есть крепи! — отозвались с бота.

Сашка перевел мотор на большую скорость, но бот не сдвинулся с места. Попробовал второй раз, третий — и плюнул.

— Хоть взорви, не возьмешь так! Много груза у вас?

— Пудов полтораста!

— Придется на себя взять! Ну, братва, налегай!

«Комсомолец» медленно приблизился к боту кормой, не выключая мотора, скрепился канатами. Ребята сняли с себя винцарады, — корзин не было, — и, рискуя быть сброшенными в море, начали перетаскивать в них рыбу на «Комсомолец». Сашка дежурил у мотора, следил за работой.