Снова ему почудилось, что он ощущает на себе враждебный взгляд.
«Скорей бы!..» — едва ли не кричал он про себя, ожидая нужного приказа.
«Чего они ждут? Пока эти твари вломятся сюда?»
На него смотрели. Оттуда. Прямо через дверь.
«Не успеем… Можно даже не пытаться — они уже тут», обреченно подумал он, отступая на шаг от двери.
Чем он может защититься от этого страшного взгляда? Автогеном? Просто смешно… его специально послали сюда, в конец туннеля, чтобы отдать на съедение…
«Стоп, — приказал он себе. — Тебе же сказано — не психовать! Не настолько же они выжили из ума… Нет, они просто дураки и не понимают, насколько это опасно. Эти твари ведь рядом».
— Так, герметизируем тоннель, — раздался голос Хигса. Быстро…
«Быстро… — передразнил его Хадсон. — Раз быстро, то чего ты столько времени тянул со своей командой?»
Язычок пламени ударился в место смыкания створок. Сразу же во все стороны брызнули яркие синеватые искры раскаленного металла.
«Так его… так!» — подгонял себя Хадсон, в упоении водя по шву автогеном.
Эти проклятые точки глаз, которые глядели сквозь дверь, должны были ослепнуть от блеска. Должны исчезнуть…
«Так им!» — продолжал Хадсон водить пламенем по металлу.
Дверь была сделана на совесть — металл плавился медленно и с явной неохотой.
«Да что же это она не поддается?» — испугался Хадсон, в какой-то момент убедившись, что работа продвигается медленней, чем ему бы хотелось.
Проклятые точки глаз вспыхнули снова.
Напрасно Хадсон убеждал себя, что это галлюцинация: из-за двери так и дышало враждебностью. Сквозь шипение автогена он разобрал звенящие шаги хитиновых лап — чудовища приближались.
«Что за проклятая дверь!»
В одном месте металл поддался — образовавшийся шов смотрелся надежно, — но дальше, книзу…
«Не думать о них, не думать!» — Хадсон направил раструб автогена на незапаянный участок.
Точно, чудовища были рядом. Он явственно различал шуршание хитиновых панцирей и смех, ехидный, противный смешок существа, издевающегося над тщетностью усилий людей.
Смех? Перед глазами у Хадсона все поплыло.
Выходит, это все же был бред: разве монстры могут смеяться? Не хватало только сойти с ума. Лучше уж пусть сожрут — это не так унизительно.
«Нет, хватит. Пора ставить на этом точку. Я не боюсь! С этой минуты я больше ничего не боюсь», — стиснув зубы твердил себе Хадсон.
Вот и еще на одном участке металл вздулся и залил собою тоненькую черточку щели.
Эта работа была гораздо заметнее другого события, произошедшего в душе одного из членов маленькой компании: Хадсон снова почувствовал себя человеком.
Что ж, не все великие победы оказываются на виду!
28
«Что ж, я всегда говорил, что человек должен уметь все, сказал себе Берт, пропуская вперед Ньют с ребристыми упаковками консервов. Это занятие казалось ему забавным: он, всеми уважаемый бизнесмен, таскает коробки вместе с маленьким ребенком. — Надо будет рассказать об этом шефу — я думаю, он хорошо посмеется. Кажется, он придерживается на этот счет того же мнения, что и я. Да, грузчик из меня получился бы неплохой… А вот что делать с основной целью? Будь я проклят, если понимаю, как именно надо разговаривать с этой женщиной. Совершенно дикий и непредсказуемый тип. Ну ладно, в прошлый раз ей обещали восстановить звание лейтенанта-астронавта. Что может привлечь ее теперь? Послать на курсы, назначить капитаном корабля? Нет, этого мало. Деньги… Нет, на нее это не подействует — она из породы идеалистов-бессеребреников. Бесполезно. Но что тогда?»
Берт не верил, что человек может быть неподкупен. Если кто-то кажется таковым, значит, «покупавший» сплоховал, не нашел нужного хода. А раз так, то в первую очередь нужно получше все рассчитать.
Но как? В чужую душу не заглянешь.
Берт выгрузил ящики на стол и, вслед за девочкой, пошел в новый «рейд».
Кстати, вот взять, например, эту девочку. Рипли к ней, похоже, привязалась. Разве она не захочет обеспечить ей будущее? Малышка может получить образование в лучших учебных заведениях Земли, сделать карьеру… Вот только как оценить степень привязанности Рипли: что тянуло ее к ребенку — взыгравший материнский инстинкт или надуманный долг: мол, я — женщина, значит, обязана ее пригреть? Действительно, как знать…
«Ну хорошо, — думал дальше Берт, — а если попробовать обойтись без нее? Она не бессмертна, а здесь всякое может случиться. Лучше всего было бы, если бы я остался один. Точнее, вдвоем с роботом, но он не в счет… Вопрос: как это может произойти? Нет, это слишком сложно. Конечно, Компания меня вытянет в любом случае, но грязную работу шеф не любит. Нет, это крайний вариант, и тот еще надо продумать. Но, черт побери, эту Рипли обойти будет не так просто! Или вот что, я дам ей шанс. Поговорим по душам, я выложу ей все как есть. Если она согласится — прекрасно. Если нет… что ж, пусть пеняет на себя».
Последняя мысль вернула ему хорошее настроение.
Через пару минут Берт уже мурлыкал себе под нос старое танго: кто-то, кажется, Эйпон, — впрочем, Берт не был в этом уверен, напомнил не так давно о нем короткой цитатой: «Прощайте, мальчики!». Адьос, мучачос!
Впрочем, в голове у Берта вертелась несколько иная строчка:
«Ля феста, ке чи торна» — праздник, который еще вернется…
Что ж, жизнь покажет, чей это будет праздник.
29
«Зачем я думаю о ней столько времени? — ругал себя Хигс и ничего не мог с собой поделать. Обманывать себя, что Рипли интересовала его только как самозванное, но достойное начальство? Он очень быстро признал за ней право командовать как за более опытной по части общения с Чужими (так же, как и сама Рипли — за маленькой Ребеккой). Рипли ему нравилась. Однажды заметив это, он никак не мог избавиться от этой мысли. — Ну какое право я на это имею? Сейчас, когда мы в любой момент можем погибнуть… Это просто наваждение какое-то! Но, с другой стороны, не избавляет ли опасность от необходимости прикидываться и обманывать себя? Если любишь — люби. Так должно быть, и так будет. Помнится, Дрейк жаловался мне на то, что всякий раз в критические моменты ему вспоминались все те романы, которых он так и не начал… Бедняга Дрейк, он всегда старался выглядеть перед другими циником, чтобы скрыть свою застенчивость. Он ведь любил Вески. И что? Кому стало лучше от того, что он ни разу ей в этом не признался? Ведь как знать, если бы это произошло, они могли бы стать законными мужем и женой и не попасть в этот дурацкий вылет. И из-за чего? Из-за того, что все мы привыкли слишком мудрить с чувствами. Разве это естественно? Вот сейчас пойду к Рипли и все ей скажу. Я не найду для себя более подходящей подруги, чем она. Уж слишком она… настоящая. Вот прямо сейчас пойду — и признаюсь… Назло всем этим тварям, что где-то скалят зубки!..»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});