за день поменялся тысячи раз. Моё состояние здоровья ухудшалось, меня рвало, я не могла есть и когда я, наконец, обратилась за помощью к врачу оказалось, что у меня уже был приличный срок беременности и гинеколог, глядя на мои показатели, категорически рекомендовала аборт, но я отказалась и начала долгую борьбу за своего ребёнка, — которую проиграла и до сих пор себе не могу простить этого, хоть и знаю, что изначально шансы на победу были малы. Вспоминая те времена, я не могу поверить в то на сколько глупой была. Как можно было довести себя до полусмерти из-за человека, которому я была абсолютно безразлична и даже в тот момент, всё ещё сидя на своём розовом единороге, я понимала это, но продолжала губить себя. Да, ошибки молодости можно списать на глупость или неопытность, жаль только, что эти оправдания уже не исправят ущерб, который был нанесён, а время, что бы мы не делали, не вернётся вспять.
— Знаешь, со временем я поняла что изначально восприняла беременность, как возможность вернуть Данила, как знак того, что мы всегда должны быть вместе и это давало мне силы на борьбу. Я боролась за своего малыша до самого конца, но, к сожалению, проиграла. Однажды, мне стало плохо и я потеряла сознание в тот момент, когда никого рядом не было. К тому моменту, как меня нашли, мой малыш умер, а я находилась на грани смерти из-за большой потери крови, — несмотря на желание максимальной откровенности я не хотела полностью воссоздавать тот день, потому что мне до сих пор было ужасно больно обо всём этом говорить.
— Данил знал о ребёнке? — голос Кирилла звучал глухо, поэтому мне было сложно сказать какие чувства он сейчас испытывал и это немного пугало, отвлекая от рассказа.
— Все эти годы я была уверена что нет, но теперь уже не знаю. Я ему о сыне ничего не говорила, но Тимур сегодня сказал что здание, в котором я тогда жила, принадлежит Данилу и хорошо охраняется, а значит очень может быть что охрана ему сообщила о том, что меня забрала скорая с большой потерей крови, а уж выяснить что со мной произошло не должно было составить огромного труда, — после встречи с Тимурам эти мысли всё чаще крутятся в моей голове и это ещё сильнее распаляет мою ненависть к бывшему мужу, что может сильно повредить нашей предстоящей встрече, ибо боюсь, что я легко могу набросится на него.
— Не подумай что я защищаю Данила, но не думаю что он что-то знал, — не эти слова я надеялась услышать от Кирилла после того, как он услышал мою историю и это стало для меня неожиданно болезненным ударом.
— С чего ты это решил?
— Перед нашей встречей я собирал на тебя подробное досье и нигде не было ни единого слова о твоей беременности или родах. Ни единого следа, а мои люди копали очень подробно, — даже если он и был прав, это не уменьшало моих подозрений.
— Данил мог сам всё подчистить, — упорно стояла на своём я. Мне легче его обвинить во всём, чем отца, который мог легко проворачивать свою очередную игру за счёт меня.
— Зачем? Ты была его женой и в том что ты забеременела, а потом потеряла ребёнка нет ничего криминального. Такое могло случится с любой парой, — могло, но случилось со мной, хотя он и прав, Данилу не было смысла всё это скрывать. А узнай про ребёнка для него не составило бы труда выяснить о первом годе моей жизни в Лондоне, но он этого не сделал. Тогда кто всё это провернул? Отец? Но зачем ему это было нужно? — Ты никогда не пыталась выяснить что случилось с твоим ребёнком?
— Я пыталась. Пыталась очень много раз, но долго не могла этого сделать.
— Хочешь я…, - Кирилл прервался на полуслове, потому что и сам не знал что предложить. Узнать причину смерти моего сына? Я и так её знаю. Найти ребёнка? Мой малыш умер, поэтому в этом мире его не отыскать, а в другой я не верю, поэтому никакой помощи Кирилл не мог мне оказать, как бы сильно ему не хотелось.
— Нет, но спасибо. Правда спасибо. Мне очень важно, что я могу расчитывать на твою поддержку и мне чертовски приятно, что ты готов в любую минуту прийти мне на выручку, но сейчас не тот случай. Даже ты не можешь помочь, — из глаз потекли слёзы, а я даже не пыталась их сдерживать, потому что, наконец, наступил тот момент, когда я могу вылить всю свою горечь и печаль.
— Я могу…
— Нет. В этот раз, даже ты бессилен. Знаешь, после попытки самоубийства я, вдруг, решила что мой ребёнок жив и пыталась это доказать, но не нашла поддержки у родных. Отец отправил меня в реабилитационный центр в Лондоне, который на деле оказался тюрьмой для богатых. Я абсолютно не помню первый год своей жизни в Великобритании, потому что всё это время меня пичкали такими сильными препаратами, что я даже имени своего сказать не могла, даже если бы вспомнила, но я всё равно боролась и в итоге у меня получилось «вылечится», не без помощи моей лучшей подруги Мони. Она вместе со мной отдыхала в больнице, а потом она же помогла мне найти врача, который согласился проконсультировать меня по поводу моих родов. В тот момент, я ещё надеялась на чудо, но ему не суждено было случится. Доктор Андерсон развеяла все мои надежды. Она тщательно изучила мою карту, которую мне удалось выкрасть у отца до отъезда, и сказала, что у ребёнка не было никакого шанса выжить. Мой сын умер ещё до того, как приехала скорая, — правда, которая заставляет болеть моё сердце до сих пор, но она принесла спокойствие в душу, лишив глупых надежд и заставив перестать тратить время на пустые поиски.
— Твой отец редкостный говнюк и если бы он уже не был мёртв, то я бы сам убил его собственными руками, — Кирилл обнял меня и мы с ним удобно устроились на его диване. В камине тлело пламя, а рядом похрапывал Мидас и я, несмотря на тяжесть разговора, впервые почувствовала, что попала дамой.
— Знаешь, когда я увидела Димку, то подумала, что вот он мой