Ярославу это очень импонировало, находя в душе словно забытый отклик чего-то. Чего он и сам сказать не мог.
— По домашнему хозяйству я примерно представляю твои заслуги, — Ярослав сам видел, сколько знали и умели девочки даже десяти лет от роду. Неподъемный список для среднегородской девушки и совершенно обычный для местных. — А для себя, что ты любишь или чем занимаешься?
— Я на гуслях учусь играть, — сказала Ксения, — пока две простых мелодии уже могу сыграть. Еще наша баба Наташа говорила, что к волшебству у меня хороший талант, возится со мной. Ворчит много, но я то знаю, что она добрая.
Ярослав вспомнил эту местную ведьму, или как ее называли «баба Наташа». На самом деле ее звали Светозара, и по слухам, она, будучи уже бабушкой, таскала за ухо самого Белослава, когда тому было лет семь от роду. Хотя слухи, они такие, кто же им верит.
И были у нее, конечно, и дети, и внуки, и даже праправнуки. Сколько и где, про то никто Яру не сказывал. Сам он видел только одну ее праправнучку, из младших. Они с ребятами отдыхали здесь после того самого большого похода, когда Ярослав зашел посоветоваться к знахарке по поводу очередной раны, полученной на тренировке.
Зрелище маленькой веселой девчушки лет восьми, пытавшейся тащить к бабушке здоровенного лесного волчару, в холке по пояс самому Ярославу, парень запомнил крепко. Держа зверя за ухо и шею двумя руками, Светочка, так звали правнучку знахарки, упрямо пыхтела, но справлялась.
Вышла девочка за опушку, погулять. Ребенок был смышленый и сам себе вреда причинить не мог. Потому и отпускали ее одну недалеко спокойно. Светозару в этой местности знали прекрасно все местные обитатели, как ее силу, так и умение врачевать. Сколько местных жителей по округе обращалось к ней за помощью, уже не счесть. Животные тоже периодически приползали, с различными болячками. Окрест ее жилья в радиусе километров, примерно, трех, нападений зверя на человека не было уже очень давно. Люди тоже зверей не трогали.
Поэтому, когда перед девчушкой возник матерый хищник, то исключительно с целью проверить, не нужна ли ребенку помощь или необходимость проводить до дома внучку очень уважаемой знахарки. На беду серого, ребенок во все глаза смотрел на бабушкино ремесло и хотел заниматься тем же.
На боку у волка была рана, давностью в несколько дней. Уже начинавшая подживать, и не опасная для его жизни. Но восторгавшемуся бабушкиным умением ребенку было все равно. Радостно обняв зверя за мохнатую шею, Света начала рассказывать слегка опешившему хищнику, что ее прабабушка его обязательно вылечит, чтобы он держался и не переживал, а еще он большой и сильный, потерпит если что.
И взяв того за мех на шее и ухо, потащила его за собой.
Конечно, один такой зверь сам мог утащить не одну тележку восьмилетних девочек, но, во-первых, это была правнучка не абы кого, а во-вторых кровь у девчушки была сильной от рождения и на ее стороне были не только физические силы.
Волк пробовал упираться, аккуратно выскользнув от излишне доброго ребенка. Пытался воззвать к ней, отрицательно мотая мордой. Но безжалостное и безоглядное стремление к доброте победило, как и положено всему хорошему. Поэтому спустя полчаса перед очами знахарки появились двое: счастливый от исполненного долга по спасению ребенок, и серо-белый волк с грустным и смирившимся видом. В глазах которого читалось, что он очень здоров и не хочет надоедать почтенной женщине.
Увидев этот балаган, Светозара тогда тяжело вздохнула, взмахом руки отпустила зверя и в науку усадила девочку за нудное и скучное для той занятие: составление пропорций травяных смесей.
Ярослав на тот момент почему-то подумал, что его рана, в общем то пустяковая, и не стоит отвлекать «бабу Наташу» от наставлений ее правнучке. Смешивание пропорций он тоже считал занятием нудным, хоть и важным.
Сейчас, рассказывая этот случай сидящей рядом девушке, и слушая ее звонкий задорный смех, Яр вдруг подумал, что именно этого ему и не хватало там, откуда он пришел. Незамутненной искренности. Она принимала его тем, кто он есть, и какой он есть. Смеясь с ним над его рассказами, переживая его неудачу с высшим образованием, искренне делясь своими скромными успехами в музыке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А еще я на заочном учусь, — поведала она. — В забайкальском университете. По горному делу.
Он с уважением посмотрел на нее.
— Ты еще и это успеваешь? — спросил он.
— Да там несложно, заочное же, — отмахнулась она, — мне с детства нравилось с камнями возиться. Чувствую их хорошо, словно слышу. Вот и решила пойти. Интересно же.
— Ты хоть спать успеваешь? — тихо спросил Ярослав.
Она утвердительно кивнула головой, весело смотря на него.
Уже неделю они проводили вместе все свободное время. Девушка показывала ему окрестности, они купались в соседней речушке, собирали грибы в лесу, сидели разговаривали возле того обрыва над рекой. Она показывала приемы с холодным оружием, которым научили ее в роду, а Яр тогда подумал, как она грациозно движется. Не в хищном и отточенном пируэте убийцы, хлебнувшем крови, а завораживающем танце плавных движений, не знавшем смерти.
Сам парень не взялся бы с точностью вспомнить, куда они ходили и чем занимались все то время. Оно слилось для него сплошной чередой солнечного счастья, пробивавшего через листву уже осеннего леса. Он не тянул к ней руки, не пытался тесно приблизиться. Ксения не провоцировала его кокетством, двусмысленными словами или подмигиваниями. Ничем, что Яр насмотрелся до этого в недавней, но такой, казалось, далекой жизни.
Он и она просто были, и ему этого хватало с головой. Иногда, на ходу или в делах, у него проскальзывала глупая улыбка, видя которую некоторые взрослые и сознательные личности, вроде отца девушки, прятали добродушную ухмылку.
Как раз в те дни его снова накрыло. Ненадолго задремав, прислонившись спиной к стене дома, он почему-то снова ощутил себя на той же штормовой площадке, глядя в лицо своему двойнику. Тот стоял, скрестив руки, и хмуро рассматривал Ярослава. Теперь Яр разглядел, что глаза имели выраженный оранжевый оттенок зеленой радужки. Вихри силы все так же окутывали фигуру двойника, но уже не целясь конкретно в парня. Неизвестный какое-то время смотрел на Яра, словно первый раз увидел, затем слегка пожал плечами и исчез.
Что это было, и к чему, осталось непонятной загадкой.
— Не помешаю? — раздался рядом мужской голос.
Яр сидел на заготовленных бревнах и отдыхал. Не так давно он и еще двое опытных охотников вернулись с добычей. На разделке он был не нужен, и поэтому отдыхал на облюбованном месте. Уже вечерело и, кстати, готовилась большая баня.
Шагов Антона Федоровича, отца Ксении он не слышал, почувствовав приближение человека только за несколько шагов.
— Нет, конечно, — поднял голову парень. — так-то это ваш двор, — ответил он.
Мужчина сел рядом, но заводить разговор не спешил. Так они и просидели в тишине минут пять, пока Федорович легонько не хлопнул парня по плечу.
— Ты чего такой грустный?
Рассказывать Федоровичу о своих чудных видениях желания не было и Ярослав просто пожал плечами.
— Сны последнее время снова странные пошли, да и в целом настроение не очень, ничего серьезного, — отмахнулся парень.
— Это бывает, — согласно кивнул мужчина, — главное в голову не бери сильно. Хотя прислушиваться надо к таким вещам, бывает и предупреждают о чем-то, — чуть погодя заметил он.
— Свадьбу будете играть? — продолжил Федорович.
За что нравились Ярославу эти люди, они не ходили вокруг да около, лишних многословий здесь не любили. Вопрос был конечно ожидаемый, хотя Яр надеялся, что он будет попозже.
Привычные городским отговорки, что нужно присмотреться к человеку, пожить немного вместе, потом видно будет, и так далее по всем известному тексту, тут не понимали от слова совсем.
Люди, обладавшие открытой душой, у которых подлость, корысть и глубокий эгоизм встречались редко, умели слушать себя. И если души откликались друг на друга, это было хорошо слышно и понятно в течение месяца — двух. Потом свадебные обряды и дружная совместная жизнь по сотне лет. Среди общин было примерно так.