Читать интересную книгу Играй и умри - Андрей Буторин

– Считается, – благосклонно кивнула блондинка. – Итак, играем. Начну с простого. Чему равен квадрат гипотенузы?

– Автомат снимай в последнюю очередь!.. – сквозь зубы процедил Теонгу сталкер, принимаясь расшнуровывать берцы.

Однако тохасианин ничего снимать не стал.

– Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, – четко выдал он.

– Неверно, – покачала головой «медсестричка». – Правильный ответ: «Автомат снимай в последнюю очередь».

Сом расцвел и быстро зашнуровал ботинок обратно. А Теонг завопил:

– Так негоже! Вы ему подыгрываете!

– Ни в коем случае, что вы! – возмутилась красотка. – Просто вы ведь нездешний. А у нас квадрат гипотенузы равен действительно этому.

– Значит, я теперь вопрос задаю? – раздевая блондинку взглядом, засопел сталкер.

– Конечно, вы, мой славный рыцарь!

– Рыцарь-хреныцарь, – буркнул под нос тохасианин. – Сплошные разводы, солить твою плешь…

Сом этого, по-видимому, не расслышал и надолго задумался. Потом наклонился к уху Теонга и прошептал:

– Пятьсот метров…

– Чего?.. – начал было тохасианин, но крепкий тычок под ребра невольно заставил его замолчать.

Сталкер же во всеуслышание выдал:

– Чему равна прицельная дальность стрельбы из автомата АКС-74У?

«Медсестричка» сделала сконфуженное личико, а затем быстро расстегнула и стянула с себя халат-маечку, оставшись лишь в кружевных сиреневых лифчике и трусиках.

Сом снова толкнул Теонга в бок. До того наконец дошло, что именно прошептал ему до этого друг. И пробурчал:

– Пятьсот метров.

– Бинго! – воскликнул сталкер. – Задавай теперь ты свой вопрос, мой крылатый друг.

– Где мы? – хмуро глядя на полуголую блондинку, без раздумий спросил он.

Та вдруг, прикрывшись снятым халатиком, начала испуганно пятиться, а потом развернулась и с криком: «Нет-нет! Так нельзя! Так нельзя! Негоже!..» быстро растворилась в ближайшей толпе.

Сом выглядел совершенно раздосадованным.

– Йодистый калий, – сказал он, – кто тебя за язык тянул? «Где мы? Где мы?..» Мы уже почти выиграли, она бы скоро совсем разделась!

– А зачем, чтобы она разделась? Мы от этого быстрей домой попадем?

За спором друзья не заметили, как к ним подошел худощавый молодой человек в большой плоской кепке коричневого цвета. Он поднял эту кепку в приветствии, обнажив на пару мгновений странную прическу – короткий ежик, выкрашенный в черные и белые клетки.

– Вы скоро встретитесь со своим земляком, – сказал он, обращаясь к Теонгу. При этом взгляд его почему-то выглядел изумленным.

– Что?.. – округлил и без того круглые, «птичьи» глаза тот.

– Вы ведь тохасианин?

– Да, но…

– Вы скоро увидите здесь еще одного тохасианина. Он, правда, без крыльев.

– Я тоже недавно был без крыльев, – машинально сказал Теонг. – Но откуда здесь тохасиане?

– Откуда и вы. С Тохаса, разумеется. Но это неважно. Важно другое. Вы должны будете с ним драться.

– Что?.. Драться с земляком? С тем, о встрече с которым и не мечтал? Да пошел ты знаешь куда?..

– Правильно, крылан, – поддержал друга сталкер. – Пусть катится. – И обратился уже к парню в кепке: – Время прогулки закончилось, пора возвращаться в палату. Как там в песне поется… «Уколоться и забыться». Шагом марш к новым свершениям, ковать твою медь!

Сом повернулся к Теонгу:

– Не, в здешнем дурдоме точно сегодня день открытых дверей!..

Но тут тохасианин услышал из-за спины друга строгое и очень странное:

– Господин Сомов! Я же вас предупреждал. Если хотите, чтобы операция закончилась успехом, нужно меня слушаться во всем, даже если сказанное будет противоречить здравому смыслу.

Сталкер круто развернулся к говорившему.

– Так ты и есть Фир? Предупреждать надо. Я же не ясновидец, солить твою плешь!

– У меня не плешь, – ответил странный незнакомец (или для Сома все же знакомый, раз он назвал его по имени?). – Это просто короткая стрижка.

– Да по мне хоть коврижка! – отмахнулся сталкер. – Говори, что делать.

– Я уже сказал: Теонгу нужно драться с земляком. Пока. И драться как следует, не притворяясь. Ты ходи и кричи: «Делайте ставки, господа! Делайте ставки!», и пусть болельщики делают ставки. Делай вид, что записываешь. На самом деле ничего писать не надо, это все фикция, отвод глаз. Ладно, мне нельзя все время светиться рядом с вами. Когда будет нужно, я подойду и скажу, что делать дальше.

Странный парень со странным именем Фир (на тохасианском языке похоже звучало слово «фонарь») повернулся, чтобы уйти. Однако Сом его окликнул:

– Погоди! Ты сказал «операция». Чтобы операция имела успех, она обязательно должна иметь кодовое имя.

– Кодовое имя? – удивился Фир. – Что за глупости! Ребячьи игры.

– То есть тебе все равно, победим мы или проиграем, ковать твою медь?

– Разумеется, не все равно. Но я понятия не имею, как давать операциям имена!

– Ну, хочешь, я дам?

– Давайте, только побыстрее, нас сейчас засекут, ведь идет съемка!

– Предлагаю назвать нашу операцию «Светлячок».

– Почему? – нахмурился Фир. – Что в ней такого уж светлого?

– Ты затеял все ради своей девушки. Ведь так? А у меня был… есть очень хороший друг… можно сказать, он подарил мне второе рождение. Так вот, он зовет свою любимую девушку Светлячком. И считает, что она приносит ему удачу. Пусть принесет и нам.

– Хорошо, – кивнул Фир. – Если операция удастся, я тоже стану звать Айну Светлячком.

В следующее мгновение он растворился в толпе. Теонг собрался спросить у сталкера, что это за хмырь с дурацкой прической и по какому праву он тут ими командует, но не успел. Потому что увидел вдруг земляка. Настоящего живого тохасианина! Тот был одет во все красное – цвет крови и тохасианского солнца. Сзади под кровавой накидкой небольшим горбом выделялись недоразвитые крылья. В подобном одеянии обычно выходили на смертельный поединок. Правда, в те годы, что жил на Тохасе Теонг, смертельные поединки остались только в преданиях.

Теонг бросился к земляку, раскрыв объятия. Тот, увидев его, вздрогнул, затряс головой, словно пытаясь сбросить наваждение, и прошептал: «Крылатый предок!..»

– Да нет же! – радостно воскликнул Теонг. – Я обычный! Был обычный… Это меня здесь таким по ошибке сделали. Не бойся меня.

– Я тебя и не боюсь, – взял себя наконец в руки недокрылый тохасианин. – Подходи ближе.

– С радостью! – шагнул к нему навстречу Теонг.

И тут же получил такой удар кулаком в зубы, что свело острой болью челюсти и потемнело в глазах.

– Дерись, ублюдок! – сквозь шум в ушах услышал он. – Дерись, гнусный подражатель великих крылатых предков! Ты так же похож на них, как на ритаус какашка! Да ты и свои фальшивые крылья слепил из тернячьего дерьма! И сам ты кусок дерьма. Трусливого и лживого засохшего дерьма! Из него тебя вылепил твой больной на весь единый мозг отец! Потому что зачать нормального ребенка он был неспособен – ни одна даже самая страшная тохасианка не легла бы с ним и за гору отурисов!

– Эпический опус… – растерянно оглянулся на Сома Теонг. – Ты слышал?.. Я ведь его убью сейчас.

– Только автомат отдай, – протянул руку сталкер.

– А вот уж хренушки, валять твою кладь! – завопил, сдергивая с шеи оружие, Теонг. – Сейчас я в нем дырок наделаю! Проветрю как следует эту вонь подрейтузную!

– Отдай автомат, ты, орел жопокрылый! – схватившись за автомат, дернул его на себя Сом. – Он, получается, правильно тебя трусом назвал, ковать твою медь! На безоружного с пушкой – это что, на вашем Хрюкасе высшее проявление доблести?..

Теонг, зарычав, отшвырнул автомат вместе со сталкером так, что последний кубарем покатился по брусчатке площади. Сам же тохасианин, расправив крылья, словно орел на российском гербе, со страшным ревом, больше подходящим взлетающему на форсаже самолету, ринулся на обидчика.

Напора и ярости Теонгу было не занимать – откуда что и взялось? А вот драться он не умел совершенно. В отличие от его недокрылого земляка, который хладнокровно поймал на кулак летящего на него подобно белой перьевой бомбе Теонга. Собственно, это не чужак ударил крылатого тохасианина по носу, а последний сам со всего маху въехал по кулаку земляка. Кровь разлетелась красивым алым веером, окропив собравшуюся уже вокруг дерущихся толпу.

Оттуда вовсю слышались крики:

– Обломай ему крылья, горбун!

– Не сдавайся, крылатый!

– Бей красного урода!

– Вломи ему, вломи!

Теонг, невзирая на боль, на залитые кровью глаза, рьяно махал руками и ногами. Сначала у него получалось плохо. Но вот, совершенно случайно, всего лишь удерживая равновесие, он взмахнул крыльями и взмыл на пару метров ввысь. И, пользуясь случаем, скорее тоже машинально, чем сознательно, махнул правой ногой и влупил тяжелым берцем по лицу противника. При виде нового кровавого дождика, оросившего зрителей, и удивительного финта тохасианина толпа торжествующе взревела. Вот только приземлившемуся возле зажимающего разбитое лицо земляка Теонгу было почему-то совсем не радостно.