— Немыслимо для тебя, может быть, — прорычал Килпит. — Что ты будешь делать, когда растают моря и у тебя не останется корабля?
— Я научусь управлять одним из небесных кораблей. Или чему-нибудь еще. Чего я не буду делать, так это продавать свою жизнь и планету, где я родился, только потому, что какое-то плешивое тощее чучело, черт знает откуда взявшееся, утверждает, что, дескать, это для меня лучше. — Он свирепо уставился на своего третьего помощника. — Вот что, по-моему, забываете вы с Маузоккой. Мы, траны, всегда сами принимаем решения. Не всегда, может быть, лучшие по последствиям, но, по крайней мере, это наши решения. Мне не нравится, когда моим будущим и будущим моих детей распоряжается чужак, даже если у него самые лучшие намерения.
— Я не думаю, что у него в действительности такие хорошие намерения, — сказал со свирепой улыбкой Септембер. — Никогда нельзя сказать ничего определенного об этих типах, занимающихся чистыми исследованиями. Они живут в своих замкнутых мирках. Пока они могут доказывать свои теории или что-то в этом роде, они счастливы. А остальная вселенная может провалиться в тартарары, это их не кажется. Бамапутра уверенно спорит, но он не внушает доверия.
— В таком случае, все ясно, — твердо сказал Гуннар. — Мы откажемся от его предложения.
— Но не сразу, — предостерег его Этан. — Нам придется притвориться, будто мы колеблемся, чтобы выиграть время, пока мы не сможем придумать, как отсюда выбраться и предупредить власти. Если это такая полезная затея и пользу от нее получат в первую очередь траны, пусть ксенологи Содружества обсудят его выгоды, а не мы.
— Это не имеет значения, — Килпит внезапно встал и направился к двери. — Вы сделали свой выбор. Мы сделали свой.
— Мы? — Шерсть Гуннара встала дыбом.
Та-ходинг поднялся, его глаза сузились:
— Килпит, ты был хорошим и верным помощником, но теперь ты заходишь слишком далеко. Ты забываешься.
— Наоборот, мой капитан, — сказал третий помощник с оттенком давнишнего почтения, все еще различимого в его голосе, — именно о себе я и не должен забывать. — Маузокка направился к нему и встал с другой стороны от входа. — Себя, своих родных, которых не видел уже больше года, и своих друзей. — Горящим взглядом он окинул комнату. — Прислушайтесь к себе! Вы так долго находились среди небесных людей, что забыли, как это — быть траном. Я не забыл. Каждый — сам за себя. Каждый добивается выгоды для себя и своей семьи.
— Мы не против идеи объединения, — сказал Маузокка, — раз в нем Софолд будет первым среди равных. Но вы готовы отказаться от еще более великой возможности. А мы — нет. — Он открыл дверь.
Вооруженные матросы гуськом вошли в каюту. Хотя они крепко держались за свое оружие, немногие из них могли бы поднять глаза, чтобы встретиться взглядом с Гуннаром или Та-ходингом. Тот факт, что у них было оружие, уже достаточно все объяснял — ведь воины Корфу разоружили команду. Этан вытянул шею и попытался выглянуть в коридор, чтобы сосчитать количество мятежников.
— Вы забросали грязью своих предков, — резко сказал Гуннар. — Вы отреклись от своего долга по отношению к городу и ландграфу и перебежали к чужеземному королю.
— Ничего подобного мы не сделали, — возразил Маузокка, чувствуя себя не в своей тарелке, — это вы перебежчики. Вы перебежали к небесным людям, — мотнув головой, он указал на Этана.
— А к кому перебежали вы, — презрительно сказала Эльфа, — если не к людям с неба?
— Массул — тран. И Корфу. Человек думает, что использует их, они думают, что используют его. Какая разница? У этих людей с неба есть световое оружие и небесные корабли. Их нельзя остановить. Я не мученик.
— Их можно остановить, — обратился к нему Этан, — если мы вырвемся отсюда и вернемся в Арзудун.
— Вы ниоткуда не вырветесь, — Корфу протолкался в каюту, — бесполезно думать о побеге. По меньшей мере, эти умные траны, — он показал на Маузокку и Килпита, — почуяли, куда дует ветер.
— Ветер, — с достоинством провозгласил Та-ходинг, — всегда дует на восток.
— Не всегда, — оскалился Корфу. — У небесных людей есть машины, которые могут повернуть и самый ветер, и даже солнце для своих нужд. Все это они могут сделать и в интересах тех, кто хочет сотрудничать с ними. — Он позволил себе довольно посмеяться, а у транов смех был похож на свист.
— Вы и вправду верили, что мы дадим вам держать совет и принять решение, которое может оказаться не в нашу пользу? Плохо же вы о нас думаете. Недаром вас покидает корабельная команда. — Он смотрел мимо Этана и Септембера на Гуннара и других транов, находившихся в каюте. — Ну, пошевелите-ка мозгами, друзья мои. Ваш полис, или союз, или как там вы его зовете может стать первым среди всего Тран-ки-ки. Поступите разумно ради ваших детей и внуков, если не ради себя. Потому что приближается новая эпоха.
— Необходимо разрушить мир, чтобы его спасти, — пробормотал Септембер, но на земном английском, так могли его понять только люди.
Корфу зло посмотрел на него, выбросив вперед руку с коротким мечом:
— Никаких разговоров на вашем языке. В моем присутствии вы будете говорить по-трански.
Этан заметил, что не все вооруженные траны, набившиеся в каюту, были членами экипажа «Сландескри». Корфу хотел убедиться, что красноречие Гуннара не переубедит колеблющихся мятежников в последнюю минуту. Не слишком хороший способ заставить вас передумать, уперев луч в вашу спину. На людей Корфу, понимал Этан, — не повлияют ни оскорбления Гуннара, ни презрение Эльфы, ни любые слова, которые могли бы сказать Этан или Септембер.
Та-ходинг говорил сам с собой:
— Это моя вина. Во всем виноват я. Капитан, который не может держать команду в подчинении, недостоин своего звания.
— Не упрекайте себя, — сочувственно сказал Килпит. — Вы тут ни при чем, Та-ходинг. Дело в том, что это мы считаем лучшим для себя и своего будущего.
— Разговоры затянулись, — Маузокка отступил в сторону и показал на раскрытую дверь мечом. — Мы и так потратили слишком много времени, слушая слова небесных людей и поступая так, как они говорят, не задавая вопросов.
— Как вы думаете, кто тянет за нить? — спросил Гуннар, кивнув на Корфу.
— Никто не тянет за нить, кроме меня! — Торговец взмахнул мечом в сантиметре от физиономии Гуннара.
Рыцарь ответил с тонкой улыбкой:
— Да, нет никаких сомнений в том, что вы бравый воин.
Они уставились друг на друга и долго не отводили свирепых взглядов.
Этан затаил дыхание. Потом Корфу глубоко вздохнул и отступил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});