Было бы ошибочно бояться связи стука или дачи лакомства с подачей голоса — эта связь не крепка, так как постепенно факторы, вызывающие возбуждения тускнеют и скоро пропадают вовсе, переводя ход возбуждения со стороны помощника дрессировщика на самого дрессировщика. В случае дачи лакомства, последнее по наступлении связи команды с действием заменяется только лаской и поглаживанием собаки. Необходимо указать, что время от времени, занимаясь с уже дающей голос по команде собакой, нужно все-таки поощрять ее, давая ей лакомство, а также вызывать ее голос на стук или путем влияния видимого помощника.
Как на одно из полезных средств, вызывающих голос, можно указать и на принцип перенимания, причем в таком случае собаку, не дающую голос, сажают рядом с хорошо дающей голос собакой, заставляя последнюю лаять по команде, вознаграждая ее лакомством после лая. Таковой наглядный прием, при требовании голоса, часто вызывает его и у недающей голоса собаки. Также можно добиться подачи голоса в обычные часы в клетке с пищей или для вывода на прогулку, и подойдя вплотную, вдруг повернуться и начать уходить. Указанный прием также вызовет голос, но не рекомендуется в питомнике с массовым размещением собак.
Все построения вышеуказанных приемов основаны на одном принципе — непосредственное возбуждение получается от ряда искусственно созданных возбуждающих обстоятельств, а замещающим возбуждением является команда. Взаимоотношение их между собой должно быть основано на общих формах взаимоотношений первоначального и замещающего возбуждения. Дрессировщику чрезвычайно важно учесть то обстоятельство, что собака быстро привыкает к командам, и связь быстро наступает в тех случаях, если команда произносится действительно в соответствующие моменты лая или еще лучше, в моменты порыва к лаю, а не тогда, когда собака находится в спокойном состоянии.
Мы считаем необходимым указать на часто встречающуюся у молодых дрессировщиков и несколько своеобразную разработку этого же приема — обычно она выражается в следующем: дрессировщик, наклонясь перед следующей ссбакой и держа ее коротко левой рукой за поводок, правой быстро махает перед мордой собаки с правой стороны и беспрестанно требует «голос», «голос», «голос». В конце концов собака, возбуждаясь беспрерывным маханием в некоторых случаях и дает голос, после чего махание рукой прекращается и собака получает лакомство. Рядом последовательных упражнений собака привыкает и осознает, что раздражающее ее махание и звуки «голос», «голос» прекратятся, как только она залает, и она, дабы избегать неприятного раздражения, дает голос. Разработка данного приема своеобразна, потому что построена на принципе «от обратного», где команда является возбудителем, т. е. непосредственным возбуждением, являясь в то же время и замещающим возбуждением.
Все указанные выше способы имеют своей целью вызвать подачу голоса и связать это с командой, дабы собака по команде начинала облаивание. Как только это будет достигнуто и связь команды с действием (лаем) будет у собаки прочно закреплена, начинается шлифовка приема, заключающаяся на связь с жестом, требующим голос, и подачей голоса на расстоянии. Для этого дрессировщик выбирает наиболее удобный для него жест и при требовании голоса постоянно применяет его. Время от времени, пробуя наступление связи, т. е. производя жест вначале до команды, попутно с этим дрессировщик начинает, усадив собаку, отходить от нее на небольшое расстояние (спиной вперед), требуя подачу голоса; при неисполнении дрессировщик возвращается к собаке и, в целях принуждения, применяет сухой короткий рывок, настойчиво требуя голос в несколько повышенной интонации. Здесь нужно учесть то, что собака, не подав голоса и оставшись сидеть, видя ваше подхождение с повышенными интонациями, может сойти с места, а потому и угрожающий тон при подходе неуместен.
Необходимо также указать, что очень частое требование голоса утруждает собаку, а потому и не рекомендуется более 3-4 раз за время одного урока; как только собака начинает давать голос на расстоянии, последнее увеличивается все больше и больше и только после того, как подача голоса по команде или жесту станет для собаки обязательной и она будет выполнять это без малейшей задержки, находясь в любом расстоянии и положении по отношению к дрессировщику, можно начать переходить к разработке сложных приемов, т. е. подачи голоса перед найденными людьми и предметами или перед закрытыми дверями.
Это обычно достигается тем, что при всех встретившихся закрытых дверях дрессировщик настойчиво требует «голос», после чего дает лакомство и отворяет дверь, пропуская собаку. Это обстоятельство быстро входит в привычку.
Труднее дрессировать собаку на подачу голоса у найденных людей. Начинать эту работу нужно в тот период, когда собака приучается к обыскиванию местности, причем дрессировщик должен сдерживать собаку от бросков на спокойно лежащего или стоящего человека, требуя «голос». В первые дни допускается и некоторое возбуждающее влияние, исходящее от найденного человека. Самым трудным бесспорно является обучение к подаче голоса перед найденным предметом, в силу тех обстоятельств, что собака обычно аппортирует найденные вещи. Поэтому с первых же дней нужно приучать собаку не поднимать найденные вещи, а только облаивать их. Занятия в таких случаях нужно производить на поводке, предостерегая рывком всякую попытку схватить лежащий предмет.
При всех случаях найденных предметов, дрессировщик должен настойчиво требовать подачи голоса, усаживая собаку, а затем, подняв вещь, давать лакомство, ласково гладя собаку, произнося поощрительные интонации. При всех попытках взять вещь следует окрик «фу» и рывок, после чего сейчас же звучит команда «голос» и поощрение и лакомство при исполнении.
Шлифовать подачу голоса нужно совместно с развитием приема обыскивания местности.
Рис. 16. Работа санитарной собаки
Надо иметь в виду, что вызов лая на злость, в целях закрепления подачи голоса по команде, не надежен, так как при сильной злобе, лай выливается в бессознательно-инстинктивную форму, в крайнем случае это допустимо только для установки первоначальной связи.
Обучение приемам использования собаки в полевой службе войск
При охранении на месте
Цель обучения. Несение службы охранения на месте (особенно ночью) на передовых линиях и предупреждение дозора при случаях возможного приближения разведки или частей неприятеля.
Выбор собаки. Обычно при прохождении приемов общего воспитательно-дисциплинарного цикла, выявляются наклонности собаки и ее характер. Для работы в службе охранения, а равно и для разведки выбираются собаки смелые, жизнерадостные, достаточно злобные, легко возбудимые хотя бы и слабыми раздражителями и несколько недоверчивые к чужим людям.
Прежде всего разберем наше задание: нам нужно иметь такую военную собаку, которая, находясь в сторожевом охранении, в силу своих обостренных чувств, особенно ночью, обнаруживала бы попытки разведки неприятеля, а возможно и его наступление, и каким-либо способом сообщения предупреждала бы об этом наши сторожевые части.
Собака была издавна отличным сторожем и потому так называемые сторожевые инстинкты безусловно заложены в ней, являясь врожденными. Кроме того, мы прекрасно знаем, что чувства собаки развиты в значительно большей степени, нежели у человека, а ночью, когда вообще все чувства обостряются, собака представляет собою, безусловно, более чуткого и бдительного сторожа, нежели человек.
Возникает ряд вопросов примерно следующего содержания:
1) где определяется место собаки в охранении,
2) каким образом собака сообщает о замеченной опасности,
3) как приучить ее вообще к несению службы сторожевого охранения.
Наиболее рациональным и правильным определением местонахождения собаки можно считать нахождение ее непосредственно у дозорного. Это вполне отвечает и основному заданию.
Дозорный пользуется собакой, как усилителем своего зрения, слуха и обоняния, отсюда и место собаки при дозорном, дабы по поведению собаки дозорный мог всегда и немедленно узнать о приближающейся опасности.
В 1926 г. по вопросу об использовании собаки в охранении было выдвинуто два предложения: одно сводилось к тому, чтобы собака находилась не непосредственно у дрессировщика, а выдвигалась на 150—200 шагов вперед и оставалась там (так называемая «дальняя сторожевка»); сигналом же опасности при таком положении собаки являлись движения собаки, дергающие сигнальную веревку, конец которой находился в дозоре.
Но вскоре опыт показал нецелесообразность этого построения сторожевки, ибо возник вопрос, что же должна делать прикрепленная к колышку или даже не прикрепленная собака при движении на нее неприятеля, — или попадать, безусловно, в «плен», или бежать к своему дозору, но бежать назад для злобной собаки чрезвычайно трудно, так как здесь нужно перебороть наступательные инстинкты. Все это и указало о нецелесообразности такого построения приема. Гораздо важнее является вопрос о способе оповещения об опасности. Второе предложение, будучи чрезвычайно оригинально построено, сводилось к следующему: к поясу дозорного привязывался маленький аппорт («бринзель») и собака в момент приближения опасности должна была молча схватывать и тянуть этот «бринзель», — таковое действие и являлось сигналом.