- Принципиальной - нет.
- Ни живость воображения моего друга, ни его острый ум, ни искренность ни в чем вас не убедили?
Профессор молча пожал плечами.
- И свидетельство этой очаровательной женщины тоже не поколебало вас?
Иконников усмехнулся.
- Не скрою, ваш друг и его возлюбленная мне симпатичны, но мои личные симпатии не могут быть аргументом в столь принципиальном споре. Истину ищут холодным умом, освобожденным от эмоций.
-Вы в этом убеждены? А как же знаменитее: "Бойся думать без участия сердца"?
- Не понимаю, чего вы от меня добиваетесь? - сдержанно сказал Иконников. - Чтобы я произвольно, на основании смутных чувств высказался в пользу вашего друга? Но товарищи из милиции все равно не примут такого свидетельства, да и претендент будет возражать.
- Ведь будете? - обратился он к Владимиру Сергеевичу, каторый сидел рядом со Стуловым, положив на колени шапку.
- Буду, - сказал тот, кивая.
- Вот видите. Нужны точные, аргументированные доказательства, а у нас их нет, да и быть не может. Если один из двойников действительно гомункулус, то при таком подробном моделировании, как мы уже выяснили, разница между искусственным и естественным практически исчезает.
- Если не считать такого пустяка, как способность чувствовать. заметил Гончаров.
- Но это пока лишь гипотеза, которую по вашей же логике и доказать невозможно. Вы сами утверждали, что субъективное - это тайна за семью печатями, а верить его внешним проявлениям нельзя.
- А если я все-таки сумею ее доказать?
Иконников вскинул бровь, глядя на Гончарова настороженным, непонимающим взглядом.
- Не представляю, как это можно сделать.
Дмитрий Александрович повернулся к Гринько и Соселии: - Если я правильно понял, вы - сотрудники милиции?
- Да, - сказал Соселия. - Это я разыскал вас. - Он назвал себя и капитана (оказалось, что по званию он тоже капитан).
- Очень вам за это благодарен, товарищ Соселия, - поклонился ему Гончаров. - Но скажите, а не лучше ли нам просто взять и разойтись? Кажется, ясно, что мой друг не преступник, его двойник тоже. Какие претензии могут быть к ним со стороны милиции? Что они живут по одному паспорту?
- Не только,- сказал капитан Гринько.- Паспорт - это полбеды. Дело в том, что москвич по роду своей работы бывает на предприятиях со строгим пропускным режимом, а это уже серьезно. Мы обязаны точно установить, кто они такие. Хотя бы для собственного спокойствия.
- Поймите нас правильно. Мы не бюрократы, - сказал Соселия. - Лично я во всем верю вашему другу, но ведь веру к делу не пришьешь.
- Что бы вы хотели получить?
- Что бы мы хотели получить, Гринько?
- Протокол консилиума, что еще? Пусть товарищ Иконников и его сотрудники подпишут протокол, в котором будет сказано, что один из двойников искусственного происхождения.
- Ни больше ни меньше? - сказал со смешком Виктор Иванович.
- Ни больше ни меньше. Нам нужно иметь оправдательный документ, тогда мы со спокойной душой отпустим обоих. Пусть тогда ими ученые занимаются, а милиция тогда действительно ни при чем. У нас своих забот хватает.
- А если мы здесь ни к чему не придем? - спросил Гончаров.
- Это было бы плохо, - сказал Соселия.
- Придется задержать москвича, дело заводить, - уточнил Гринько.
У Лидочки заныло сердце. Если они сейчас не разберутся, все пропало. Капитан и следователь, кажется, не против отпустить Володю. Теперь все зависит от профессора и Дмитрия Александровича. Она с надеждой смотрела на обоих. Иконников сидел с виду неприступноспокойный, но глаза его под крутым с залысинками лбом таили еле уловимую неуверенность. Похоже, профессор сомневался в правильности запятой им позиции. Эту его неуверенность, наверное, почувствовал и Гончаров.
- Роман Николаевич! - сказал он с воодушевлением. - Давайте произведем с вами один мысленный эксперимент. Допустим, некий высокий для вас авторитет, скажем представитель инопланетное сверхцивилизации, сообщил вам, что один из сидящих здесь двойников действительно гомункулус.
- Допустим.
- И предложил бы вам для проверки вашей интуиции быстро, не думая, указать его. Кого бы вы указали?
- Его, - сказал профессор, направляя мундштук в сторону Владимира Сергеевича, который по-прежнему сидел чинно и прямо, положив руки на колени.
- Прекрасно!
Дмитрий Александрович легко поднялся, оттолкнувшись руками от подлокотников.
- Чувство находит короткий, но неточный путь к истине. Ум ищет точный, но слишком длинный. Вот если бы удалось сплавить их в единое целое! Каким совершенным существом стал бы тогда человек!
Он прошелся по комнате и остановился у окна, повернувшись лицом к профессору.
- Будьте добры, назовите условия, на которых вы согласились бы подписать протокол.
Иконников откинулся на спинку кресла, положив на стол прямые руки. С минуту он исподлобья смотрел на Гончарова, барабаня пальцами по гладкой поверхности стола, потом сказал: - Между прочим, я тоже не бюрократ. Дело тут не в каких-то формальных условиях. Я готов признать хоть дьявола, если буду иметь глубокую внутреннюю убежденность, что передо мной действительно дьявол. В данном случае такой глубокой убежденности у меня нет, хотя должен признать, что общий ход дискуссии подталкивает к выводу, что один из двойников в самом деле является биологической копией другого.
- А если бы мне все-таки удалось доказать, что он начисто лишен субъективного, убедило бы это вас?
На этот раз Иконников задумался надолго. В комнате стояла мертвая тишина. Оба сотрудника сидели, как изваяния, настороженно глядя на Гончарова. Володя сжал Лидочке руку, не сказав, однако, ни слова. Даже Стулов притих - не дергался, не перхал, только часто бегал глазами, следя за обоими учеными, видно, понял, что Гончаров - личность необыкновенная и если говорит, то знает, что говорит.
Наконец профессор сказал: - Да, это меня убедило бы.
- Ну что ж, очень хорошо, - удовлетворенно заключил Гончаров. - В таком случае я хотел бы привести вам свое доказательство.
Глава 13. Аргумент
Дело, похоже, шло к концу, и, похоже, к благополучному. Лидочка почувствовала это своим внутренним чутьем, которое до сих пор ни разу не подводило ее. Она знала, как глубоко уважает Володя своего друга, как безоговорочно верит в его всесилие, и тоже верила в него со слов Володи. И если, отправляясь в аэропорт, она в глубине души все же сомневалась, что ему удастся убедить ученых - ведь они тоже умные и твердые в принципах люди, - то теперь сомнения полностью и окончательно исчезли. Стало ясно, что Гончаров из числа тех редких людей, которые действуют только наверняка. Уже по тому, как он говорил, было видно, что он действительно может доказать, что Владимир Сергеевич - гомункулус. Лидочке стало необычайно легко на душе. Ни с того ни с сего ее охватило вдруг странное чувство, похожее на легкое опьянение, как от глотка шампанского.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});