Читать интересную книгу Депрессия и тело - Александр Лоуэн

Глава 7. Вера

Значимость веры

Насколько важна вера? Может ли человек жить без нее? Может ли он хотя бы выжить без нее? Все эти вопросы заслуживают самого пристального внимания, поскольку выживание человека не свободно от сомнений, как и его жизнь не свободна от отчаяния.

Но что такое вера? Как и все слова, это слово можно употреблять сплошь и рядом, без особых раздумий. Ведь как легко сказать «Ты же должен иметь веру». Это то же самое, что сказать: «Ты должен любить». Тем не менее, поразмыслив немного, мы понимаем, что ни сами слова, ни утверждения не привносят эти важные качества в жизнь человека.

Во многих случаях я говорил своим пациентам, что у них нет веры. Обычно я высказывал это в порыве чувств, когда реакция пациента на мои терапевтические усилия казалась необоснованно негативной. Но, высказав это замечание, я тотчас же усомнился в нем. Что я имел в виду? Веру в меня? Веру в мою способность помочь? Веру, что терапевтическая работа окончится успехом? Я понимал, что всего этого я не имел права ожидать. Тогда вера во что? У меня не было ответа. Психиатры обычно не мыслят религиозными терминами, а мне особенно не хотелось делать это. Я бы никогда не стал использовать это слово, если бы оно не возникло спонтанно в процессе моего изучения сущности депрессии.

Свои представления о депрессии я составлял, исходя из работы с депрессивными пациентами. Их главным стремлением, конечно же, является преодоление этой проблемы, которая превратила их жизни в виртуальный застой. Оказывая им помощь снова обрести способность получать удовольствие, вопрос веры или ее отсутствия кажется неуместным. Я должен был понять, а пациент должен был получить инсайт на эмоциональные конфликты, блокирующие поток его чувств. Он должен был почувствовать и освободить хронические мышечные напряжения в своем теле, которые ограничивали его дыхание и подвижность. Как правило, последовательная терапевтическая работа по вышеуказанным направлениям, которые достигали и открывали эмоциональные источники жизни, выводила пациента из его депрессивного состояния. И в большинстве случаев также создавалась довольно прочная защита против широко распространенной тенденции рецидива. Мои выздоровевшие пациенты никогда не говорили, что обрели веру, которая стала для них жизненным стержнем. Однако, оглядываясь на прошлое с позиций настоящего, становится довольно очевидно, что они пришли именно к такому результату.

Чем больше я размышлял о проблеме депрессии, тем больше я убеждался, что вопрос веры очень важен для ее (депрессии) понимания. Вначале я должен был определить концепцию того, чем является вера. Люди, кажется, исповедуют много различных вер, однако, независимо от различий, человек, у которого есть вера, не впадает в депрессию. Пока вера в человеке остается крепкой и действенной, он может смело идти с ней вперед по жизни, что не в состоянии делать индивид, находящийся в депрессии. Поэтому я был вынужден сделать заключение, что депрессивный пациент — это человек без веры. Сам он так не считает, и я не рассматриваю его с такой точки зрения. Будучи психиатром, я считаю его больным человеком, чья жизнедеятельность, как человеческого существа, нарушена как на психологическом, так и на физическом уровне. Однако остается истинным и тот факт, что существует очень тесная связь между его болезнью и потерей веры.

Важность этой связи становится тем более очевидной, когда мы наблюдаем возрастающую в наши дни тенденцию к депрессии, с одной стороны, и соответствующее крушение иллюзий и утрату веры — с другой. Не думаю, что здесь необходимо приводить какие-либо документальные подтверждения возрастающему потоку депрессивных заболеваний. Каждый психиатр, терапевт или психолог-консультант знает, насколько они являются распространенными. Когда мы понимаем, что беспокойство и депрессия составляют часть единого синдрома, и когда мы видим, насколько широко используются лекарства (транквилизаторы, антидепрессанты, успокаивающие и снотворные таблетки), чтобы нейтрализовать эти состояния, мы можем получить некое представление о повсеместности этих явлений. Безмерная погоня за развлечениями и непрекращающаяся тяга ко все более сильным возбуждающим средствам большинства людей подтверждают это наблюдение.

Что касается крушения иллюзий и потери веры, достаточно только поговорить с людьми, чтобы понять, как широко распространено чувство разочарования в сегодняшнем мире. Молодежь выражает это разочарование более открыто. В письменной форме, в устных протестах, употребляя наркотики, она говорит нам, как мало у нее веры в будущее нашей культуры. Люди старшего возраста также разделяют много похожих опасений. Они наблюдают постоянную деградацию моральных ценностей, все прогрессирующее ослабление религиозных и общественных уз, они также видят упадок духовности, сопровождающийся возрастающим значением денег или власти, и они спрашивают себя: «Куда идет этот мир?» По единодушному мнению, большинство людей чувствует, что наступили депрессивные времена. И это действительно так.

Они являются депрессивными не потому, что они трудные, но потому, что наша вера постепенно разрушалась. Люди переживали и более трудные времена, не впадая при этом в депрессию. Пилигримы, высадившиеся на мрачных и холодных берегах Новой Англии более трех столетий тому назад, сталкивались с лишениями гораздо более тяжелыми, чем мы, но они не впадали в депрессию. Если вы скажете: «Их поддерживала вера», то это, на мой взгляд, и было основной причиной.

Пионеры, которые пересекали страну в крытых фургонах, тоже не впадали в депрессию. У евреев, которые боролись и выжили в кварталах Восточной Европы, была вера, поддерживавшая их во время погромов и преследований. Греки под турецким правлением были угнетены, но вовсе не депрессией. Они тоже не потеряли свою веру в будущее.

Когда происходит потеря веры, кажется, что люди также утрачивают желание и импульс тянуться навстречу миру и бороться. Они чувствуют, что им не к чему тянуться и не за что бороться. Как и у моих депрессивных пациентов, их окончательное отношение будет выражено словами: «Какой в этом смысл?» Такие потери уже переживались многими первобытными народами, чья культура была разрушена цивилизацией белого человека. По мере того как ослабевала их вера в свою жизнь, они, казалось, отказывались от всякой дальнейшей деятельности, замыкались в себе и довольно часто становились алкоголиками. Чувства оживления и возбуждения ушли из их жизни, пламя жизни в их телах потухло. Чтобы выжить, они должны были найти новую веру, что многие из них и сделали. Поэтому в каком-то смысле им повезло, что завоеватели привезли с собой своих миссионеров. Ибо те, кого они покоряли, утратив веру, были обречены на верную гибель.

Я считаю, что не так важно, каким богам поклоняются люди и какую веру они исповедуют, если их вера глубока и крепка. Стойкость веры заключается не в ее содержании, а в сущности самой веры. Это становится ясным, если мы изучим несколько простых примеров.

Широко распространенная игра, в которую играют отцы со своими маленькими детьми, затрагивает вопрос веры или доверия. Отец ставит своего ребенка на какое-то высокое место и просит его прыгнуть к нему на вытянутые руки. Он прыгает, и когда отец его поймал, визжит от удовольствия и просит повторить сначала. Если в нее играть достаточно долго, она уже не будет представлять такого большого удовольствия для ребенка, который в конце поймет, что отец всегда будет рядом и поймает его. В самом начале, однако, нет никакой твердой уверенности в этом, и ребенок прыгает, лишь полагаясь на свою веру. В этом процессе присутствует очевидный момент паники, когда он оставляет свое безопасное положение и ощущает себя в падении. Страх падения является одной из самых сильных эмоций. Но паника быстро проходит, потому что вскоре ребенок оказывается в безопасности, в руках своего родителя. Освобождение от паники переживается как чувство радости. Оно также служит подтверждением тому, что доверие оправданно, и это в свою очередь усиливает чувство веры. Представьте себе, какими катастрофическими будут последствия для ребенка, если отец специально позволит ему упасть и пораниться!

В похожую игру играют на групповой терапии, где она имеет совершенно четкую цель — научить одного человека доверять другим. Каждого участника просят, по очереди, закрыть глаза и упасть назад с уверенностью, что человек, стоящий позади, поймает его во время падения. Конечно же, именно так и происходит, и многие вновь обретают уверенность от этого переживания. Однако я сомневаюсь, что это упражнение представляет какую-то реальную ценность для укрепления или обретения веры. Участники знают, что их поймают, поскольку по правилам игры никто не должен упасть. В этом упражнении знание упреждает само событие и, таким образом, лишает упражнение большей части его ценности как испытания на веру. Человек учится доверять не искренности другого человека, а правилам игры. Соблюдение правил — довольно надежный способ избежать травмы, но этот способ, однако, не ведет к удовольствию или к вере в жизнь.