Толпа выла и пела что-то бессвязное. Гром барабанов достиг бешеного предела.
И затем я снова услышал лай, но он был еще очень далеко. Пламя стало умирать.
Мертвеца качало из стороны в сторону.
…Затем его затрясло в судороге, и он отшвырнул Хасана. Петля на его горле ослабла, поскольку противник выпустил конец.
Хасан сделал укеми и перекатился на колени. В такой позиции он и остался.
Мертвец двинулся к нему.
Но поступь его вдруг изменилась. Он весь затрясся. В горле у него булькнуло, лицо потемнело. Пошатываясь, он добрел до дерева и оперся о ствол рукой. Он тяжело дышал. Затем стал шумно хватать ртом воздух. Рука его скользнула по стволу дерева, и он упал на землю. Согнувшись в три погибели, он снова поднялся.
Хасан встал с колен и снова взял выроненный стебель. Он стал приближаться к идиоту.
На сей раз петля его была мертвой.
Мертвец упал и больше не поднялся.
Впечатление было такое, будто выключили радио, игравшее до того на полную громкость.
Щелк…
И чудовищная тишина — все произошло так быстро. И ночь была нежна[10], да, да, — воистину, когда, выпрыгнув из нее, я свернул шею меченосцу, что стоял возле меня, и схватил его клинок. Затем я развернулся влево и раскроил им череп еще одному.
Затем снова — щелк, и опять полная громкость, но на сей раз при всеобщем оцепенении. Ночь была порвана по самой середине.
Миштиго сбил с ног своего охранника запрещенным ударом в затылок и ногой саданул другого в голень. Джорджу удалось ударить коленом в пах того, кто был ближе всех. Дос Сантос был не так разворотлив — или ему просто не повезло — и получил две нехорошие раны: в грудь и плечо.
Рассеянная вдоль края поля толпа вскочила с земли — это было похоже на ускоренную съемку роста бобов. Она бросилась к нам.
Эллен накинула Хасанов бурнус на голову меченосца, собравшегося распотрошить ее мужа. А затем земной поэт-лауреат изо всех своих сил опустил камень на макушку бурнуса, тем самым несомненно обретя скверную карму, но, кажется, ничуть по сему поводу не встревожившись.
В этот момент Хасан уже снова присоединился к нашей маленькой группе — он рукой парировал удары меча, отбивая его с плоской стороны клинка; древний самурайский прием, который я считал давно утраченным. Затем и у Хасана в руках оказался меч — ему на это понадобилось лишь одно стремительное движение — а мечом он владел весьма искусно.
Толпа еще не миновала и половины расстояния до нас, как мы уже убили или тяжело ранили всех наших охранников. Диана, по примеру Эллен, запустила три свои осветительные ракеты прямо в толпу. И мы побежали; Эллен и Красный Парик поддерживали Дос Сантоса — ноги плохо его слушались.
Но куреты перерезали нам путь, и мы побежали на север, отклонившись от нашей цели.
— У нас ничего не получится, Караги, — крикнул Хасан.
— Знаю.
— …Если только ты и я не задержим их, пока остальные не оторвутся.
— О'кей. Где?
— Возле ямы, где жаровня. Там толстые деревья вдоль тропы. Это бутылочное горло. Они там всех нас не достанут за один прием.
— Правильно! — Я обернулся к остальным: — Слышали? Бегите к лошадям! Вас поведет Фил. Хасан и я будем сдерживать их столько, сколько сможем.
Красный Парик повернула ко мне голову и стала что-то говорить.
— Никаких возражений. Вперед! Вам дорога жизнь или нет?
Они подчинились. Они побежали.
Мы с Хасаном остановились за ямой, поджидая куретов. Остальные, оторвавшись, бросились через лес, держа путь к деревне и загону. Толпа катилась прямо на нас — меня и Хасана.
Первая волна врезалась в нас, и мы начали убивать. Мы занимали клин, где тропа вырывается из леса на волю. Слева от нас была дымящая яма, справа — стена деревьев. Мы убили трех, а еще несколько отступило; обливаясь кровью, они выждали и двинулись на нас с флангов.
Мы встали спина к спине и, едва они приближались, наносили им удары.
— Если хотя бы у одного из них пистолет, нам смерть, Караги.
— Знаю.
Еще один получеловек упал под моим клинком. Другой от удара Хасана с воплями свалился в яму.
Но теперь все они были здесь. Чей-то меч, миновав моего напарника, врезался мне в плечо. Еще один отметил мое бедро.
— А ну, назад, дурачье! Я кому сказал?! Отступайте, уроды!
Что они и сделали, убравшись за предел досягаемости.
Тот, кто это крикнул, был ростом в пять с половиной футов. Нижняя его челюсть двигалась, как у куклы, — будто на шарнирах, зубы же у него были, как костяшки домино — черные, щелкающие друг о друга, когда он открывал и закрывал рот.
— Слушаемся. Прокруст, — услышал я слова одного из нападавших.
— Принесите сети! Надо взять их живыми! Не приближайтесь к ним. Они и так уже положили слишком много наших.
Возле него был Морби, он всхлипывал.
— …Я не знал, господин!
— Молчать! Ты, затейник дерьмовых зрелищ! Ты и так стоил нам бога и многих его присных!
— Атакуем? — спросил Хасан.
— Нет, но приготовься к тому, чтобы резать сети, когда их принесут.
— Это плохо, что они хотят взять нас живьем, — сделал он вывод.
— Мы уже стольких отправили в Ад, чтобы вымостить путь и себе, — сказал я, — и мы еще держимся и держим клинки. Что еще нужно?
— Если мы их атакуем, то прихватим с собой на тот свет еще двух, а то и четырех. А если ждать, они накроют нас сетью и мы умрем без них.
— Какая нам разница, если мы уже будем мертвыми. Давай подождем. Пока мы живы, того и гляди может явиться павлиний хвост случая.
— Как скажешь.
А они нашли сети и приволокли их.
Первые три мы порвали; четвертую не успели и запутались в ней. Куреты затянули ее и бросились к нам.
Пальцы мои разжались, меч выпал. Кто-то пнул меня. Это был Морби.
— Теперь ты умрешь, как мало кто умирал.
— А что остальные, скрылись?
— Ненадолго, — сказал он. — Мы выследим их, поймаем и приведем обратно.
Я засмеялся.
— Вы проиграли. Они скрылись. Морби снова меня пнул.
— Так где же ваши правила? — спросил я. — Ведь Хасан победил Мертвеца.
— Обманом. Женщина бросила зажигательную ракету.
Пока нас связывали, подошел Прокруст и встал возле него.
— Отнесем их в Долину Спящих, — предложил Морби, — поступим с ними так, как они того заслужили, и будем их держать до следующего пира.
— Хорошо, — кивнул Прокруст. — Пусть будет так.
Всё это время Хасан, должно быть, пытался просунуть левую руку сквозь ячейки сети, потому что она вдруг вырвалась из нее и ногти Хасана вонзились в ногу Прокруста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});