Читать интересную книгу Поступь Империи. Право выбора. - Иван Кузмичев

Многочисленный гарнизон Выборга не в силах противится судьбе, зажатый среди улочек города постепенно сдавался на милость победителей, тут же конвоирующих солдат и офицеров за стены города. Проходя очищенные от присутствия шведских солдат улочки города, полковник Митюха оставлял в особо удобных местах своих витязей, на всякий случай, да и усилению верноподданнических чувств простых обывателей, холодный блеск примкнутых к фузеям штыков, ой как помогает.

Ведя своих витязей к центральной площади Выборга, Прохор заметил небольшой проулок уходящий чуть правее самой улицы, можно сказать небольшой канал, соединяющий две большие магистрали города.

Решив не рисковать понапрасну полковник оставил один взвод, перекрывающий этот проулок поперек, аккурат для небольшого заслона остужающего пыл местных жителей, ну а на большее витязи в этом районе города уже не претендуют, основная масса защитников с боями отходит в северную часть города.

Два десятка молодых солдат с завидным проворством располагались на узкой дорожке, зажатой между стенками домов. Расстояние, между ними было чуть больше десятка аршин, да и то уменьшалось за счет выпирающих на улицы посадов домов и валяющихся под стенами пустых деревянных ящиков.

-Быстрее братья, нам нужно как можно скорее перегородить улицу!– командует сержант витязей, Артем Милов, своему взводу.

-Да ладно Артем, кто же тут появится то? Наши, поди, последнего шведа к стенке прижали!– с улыбкой говорит один из воинов.

-Приказ есть приказ, так что давайте шевелитесь, не бай Бог шведы появятся, а мы тут с голыми пупами их встречать будем,– сплюнув в сторону, прервал, начавшуюся было болтовню Артем.

Не успел сержант договорить, как на окончании проулка послышался шум, почти сразу же за ним выскочили полторы сотни свеев, запыленных, с окровавленными клинками и полубезумными от пороха и крови глазами, из дул мушкетов трехгранными штырями торчат багинеты.

-В две шеренги по пятеркам становись!– приказал сразу же сержант, обнажая саблю, приготавливая к стрельбе пистоль, сделанный по образу и подобию казнозарядной фузеи, по сути, являясь ее сильно укороченным аналогом.

«Обрез» как назвал когда-то этот странный полу пистоль цесаревич, увидев опытный результат работы мастеров во главе с молодым Дмитрием Колпаком, мастерская которого за последний год разрослась до небольшого оружейного завода изыскивающего любыми способами привлечении молодых витязей к столь нужному и интересному занятию. Благо, что часть работы, облегченная созданными паровыми движителями освободила руки от самой трудоемкой, «черновой» работы.

Штыки витязей примкнутые слева от ствола блестели в лучах утреннего солнца, фузеи первой линии, вставшей на колено, приставлены к плечу, глаза каждого солдата высматривают в мушку свою цель, предварительно оговорив ее с рядом стоящим напарником. Над головами первых пятерок замерли в стоящем положении их собратья, так же как и они, выбрав свою личную цель. Увидев впереди себя хлипкий заслон из пары десятков молодых солдат, шведы бросились с криками вперед, надеясь в пару секунд, смести и уничтожить столь малые вражеские силы на своем пути.

-Огонь по готовности. Пли!– командует сержант, не целясь, стреляя в плотную массу свеев, бегущую на них.

Справа от командира плечом к плечу замерли два десятка, монолитным движением спуская курки, движение и затвор на казне откидывается вверх, пальцы опускаются, подсумок на бедре нащупывают бумажный цилиндр патрона, быстро вставляют его в проем и опускают затвор, щелкая маленькой перемычкой на плавающем замке. Новый залп, кто-то раньше, кто-то чуть позже, но эффект от того не был хуже, и без того после первого залпа первые полтора десятка бегущих в тесном проулке шведов повалилось на мостовую, мешая своим же соратникам двигаться дальше, опрокидывая бегущих следом за ними свеев на серые булыжники проулка.

Вновь выстрелы и новые трупы падают на камни улицы, орошая обыденную серость города алой кровью защитников, нелепо и глупо гибнущих за пустые мечтания своего короля. Но, увы, шведы не цели в тире, да и более чем семикратное превосходство в численности сыграло свою роль, уже после второго выстрела русские солдаты встали в полный рост, приготовившись к штыковому бою, подбежавших к ним шведам. В конце проулка загрохотал цокот подков драгун, и кованых сапог, бегущих на помощь молодым воинам, вставшим поперек дороги бегущих шведов.

-Пока братья,– успевает громко сказать сержант, выстреливая в лицо бегущему на него с мушкетом на перевес седоусому ветерану, отбивая удар шпаги второго, подныривая под руку третьего, орудуя «обрезом» как молотком, перехватив его за ствол.

Плечо к плечу, словно древние богатыри, сражающиеся против орд диких печенегов, два десятка воинов в черных беретах бросились вслед за своим командиром на врага, прокладывая путь к своему спасению, сохраняя свою честь. «Не отступать и не сдаваться!» негласный девиз полка, словно сладкий яд проник в мысли каждого витязя, большая часть которых обрела свою новую семью в стенах корпуса…

Чуть больше сотни запыленных окровавленных свеев бежало к зданию магистратуры, по приказу командира имеющихся на площади солдат их пропустили, почти сразу же перекрыв все возможные выходы из здания.

-Откуда они прорвались? Ведь, кажется, все их силы сейчас складывают оружие около северных ворот,– спросил своего помощника, Никиту Кожевникова Прохор.

-Не знаю, полковник,– ответил он.

-Ну ладно, пускай, посылай к оставленным взводам вестовых, пускай выдвигаются к нам, нечего им теперь в проулках стоять, пусть отдохнут немного,– смотря на окна магистратуры, сказал Митюха капитану.

Не говоря ни слова, тот уж было собрался послать десяток солдат из восьмой роты, как увидел, что по улице, через которую шел полк катиться пара десятков подвод, а возле нее идут русские солдаты в красно-зеленых мундирах, бережно придерживая безжизненные тела собратьев, отдавших сегодня во время штурма Богу свою бессмертную душу. Закусив губу, капитан витязей все же послал вестовых к оставленным трем взводам, приказ как бы то ни было необходимо выполнять с должным прилежанием.

-Стоп, а это что такое?– как-то странно протянул Прохор, вглядываясь в повозки с мертвыми воинами.

На одной из повозок аккуратно сложены тела в темно зеленом мундире, поверх которого лежали черные береты с выпуклыми кокардами, на которых стоял на задних лапах медведь, терзая невидимого противника. Заглянув в лица мертвых витязей, Прохор вспомнил, что все они оставались в том невзрачном проулке, откуда и опасности то ждать не приходилось. Однако она пришла, пришла, откуда не ждали.

-Солдат, где вы подобрали их,– спросил одного из сопровождающих подводы рядовых полковник «Русских витязей».

-Дык они на смерть стояли супротив шведов, коих сотни полторы было, ваше благородие, здесь недалече, в полуверсте, наверное,– ответил ветеран, с сочувствием глядя на мертвых витязей.– Не пустили они ворога дальше себя, полегли все, да ведь свеев то поболе было, прошли все-таки нехристи!

-Я понял, спасибо тебе,– мрачно кивнул полковник, отходя от подвод, к которым тут же подошли свободные витязи, с хмурыми лицами вглядываясь в лица еще вчера смеющихся братьев. Братьев не по крови, но по духу!

А через пяток минут прибыли вестовые с сообщением о том, что два взвода без потерь идут к площади.

-Майора Заболотного ко мне!– приказал Прохор, вглядываясь мельтешащие в окнах магистратуры Выборга тени.

Только майор собрался по Уставу доложить о прибытии, как полковник, махнув рукой, остановил приветствие, кивком показал на магистратуру, хищно прищурив карие глаза, в которых разгорались огоньки яростного пламени.

Закусив губу, Федор быстрым шагом пошел к замершим на площади «колпакам», он все понял без слов, все же друзья на то и друзья, чтобы многое понимать без лишних объяснений. По команде командира артиллерии пяток орудий спешно разворачивали в сторону одиноко стоящей магистратуры, вызывая в рядах замерших русских солдат непонятный ажиотаж. Только полк витязей стоял в полном молчании, весть о гибели собратьев успела, как пожар разнестись по ротам.

Не понимая, что такое происходит около пушек русских, шведы, спрятавшиеся в магистратуре, собрались, было выслать парламентера, требуя почетного прохода для себя, как вдруг в основание здания врезались слегка дымящиеся снаряды, и уже через секунду после взрыва гранат внутри трехэтажного строения появился первый дымок, слабо тянущийся куда-то в поднебесье. За первым залпом последовал второй, за вторым третий, после которого здание занялось пламенем со всех сторон.

Одинокая магистратура сгорала как свеча, чадя в чистое небо черным едким дымом, лишая последних защитников города возможности выбраться на улицы. Крики сгорающих заживо людей будоражили кровь, разносясь далеко за пределы площади, никто, даже бывалые солдаты, не могли смотреть на эту… казнь, все кроме самих витязей, равнодушно взирающих на пламя, пожирающее некогда самое прекрасное и величественное здание сего града.