Эмоциональная привязанность к другому является универсальным условием, необходимым человеку для ощущения безопасности и уверенности. В свою очередь, условием для формирования такой привязанности становится влюбленность, а сама привязанность поддерживается повторяющимся опытом обретения любимого после коротких расставаний или преодоления охлаждения, неизбежно возникающих в жизни пары. Потеря любимого объекта – одно из наиболее мучительных человеческих переживаний. Больно даже просто наблюдать окончание длительных и основанных на любви отношений. Процесс горевания, способствующий заживлению ран, сопряжен с такими страданиями, что часто кажется, что тоске не будет конца.
Как уже было сказано, процесс горевания проходит через четыре перекрывающихся стадии: оцепенение, тоска и поиск, дезорганизация, отчаяние и реорганизация[154]. Человек может задержаться на любой из них в случае патологической или незавершенной реакции горя.
Смерть супруга является ожидаемым событием в преклонном возрасте, но всегда неожиданна для людей молодых. Однако в последние годы огромное количество браков между людьми молодого и среднего возраста распадается из-за развода: такой конец ожидает почти половину браков, заключенных в США[155]. К этому аспекту утраты супруга мы сейчас и обратимся.
Сепарация: синдром катастрофической реакции«Я всегда считал, что потеря жены является для меня самым тяжелым опытом, какой вообще может выпасть на долю человека, – сказал мне один овдовевший юрист. – Однако затем по долгу профессии мне пришлось наблюдать людей, проходящих через развод. Это намного хуже. Они не только теряют друг друга – любовь превращается в непрекращающуюся ненависть».
Переживание разрыва супружеских отношений отличается от болезненного, но относительно простого чувства утраты супруга. Когда человек неожиданно оказывается перед фактом, что муж или жена покидает его, это нередко вызывает физическую и психологическую паническую реакцию, характерную для ситуаций катастроф и потерь. Жена, от которой уходит муж, пытается не верить фактам, становится крайне чувствительной, не может спать и есть, у нее может начаться тошнота. За несколько дней или недель она может похудеть и, постоянно плача, быстро погрузиться в клиническую депрессию. Возможный в этой ситуации гнев, как правило, сдерживается или обращается против нее самой. Весьма распространены суицидальные мысли. Поначалу вместо гнева на уходящего супруга она может проявлять подобострастное цепляние. Часто это необъяснимое желание быть полезной, например, желание помочь мужу собирать вещи, как будто он уезжает в командировку. Некоторые женщины, прежде державшиеся отстраненно и отказывавшиеся от секса, вдруг чувствуют отчаянную тоску и могут предлагать себя мужу, когда тот уже стоит в дверях, и унижаться, лишь бы удержать его. Они чувствуют, что не просто теряют часть себя, – над ними совершается насилие, ставящее под вопрос их внутреннее ощущение безопасности.
Человек, оказавшийся в такой ситуации, имеет довольно ограниченный выбор. Одна из имеющихся у него возможностей состоит в том, чтобы понизить собственную ценность и таким образом попытаться сохранить объект идеальным. Другая возможность – понизить ценность объекта, чтобы сохранить самоуважение. Нередко человек сначала занимается самоуничижением, направляя агрессию на себя, что – как это ни парадоксально – имеет целью спасти себя от чувства покинутости хорошим внутренним объектом. Впоследствии, когда субъект понимает, что сумеет выжить в одиночку, прежде интернализованный объект может быть вынесен вовне и человек будет ненавидеть его, отторгая как бывшую часть себя.
Отторжение происходит с трудом, поскольку объект был связан с другими жизненно важными частями самости, и связь проявлялась на телесном уровне. Ненависть и активные попытки отделиться от объекта могут стать почти перманентным компонентом психологической картины. В этом случае покинутые супруги постоянно следят за предавшим их объектом, прежде столь любимым. В романах Сола Беллоу «Герцог» и «Дар Гумбольдта» исследуется гнев главных героев на их бывших жен и трудности формирования новых привязанностей. Ненависть может настолько укорениться, что создается впечатление, будто разведенный пациент «любит ненавидеть» своего бывшего супруга.
Сексуальность и страх расставанияИзбежать психологического расставания помогает несколько паттернов девиантной сексуальности. Например, некоторые из ранее описанных пациентов (Эмма Смит и Инид, глава 7; Рон, глава 9) отказывались от секса из-за убежденности в неизбежности предательства. Их уверенность основывалась на детском опыте фактической утраты родителя или угрозы таковой. Человек, ожидающий утрату и страшащийся ее, начинает готовиться к ней, отказываясь от секса, чтобы минимизировать значение потери. Предчувствие утраты, таким образом, выражается в сексуальном охлаждении. В то же время отказ от секса является явно нелогичной попыткой предотвратить потерю и защитить супруга от вреда, с которым бессознательно ассоциируется секс. В этом аспекте пациент считает секс чем-то агрессивным. Вред, который он или она может нанести супругу, может заключаться в том, чтобы кастрировать своего мужа или причинить страдание жене посредством агрессивной пенетрации, которой избегают для того, чтобы защитить от этого любимую часть партнера. Для многих разнообразные защитные функции отказа от секса приобретают настолько навязчивый характер, что от этой реакции не удается избавиться иначе, как проработав все ранние объектные отношения. Такие пациенты, как правило, имели тревожную привязанность на ранних стадиях развития и многократно переживали угрозу быть покинутыми или лишиться одобрения.
Использование секса с целью продолжить отношения, оказавшиеся под угрозой
Другой сценарий этой ситуации развивается в том случае, если кто-то предлагает секс, чтобы продолжить распадающиеся отношения. Этот паттерн чаще встречается у женщин и представляет еще один вариант попадания в заложники к собственной зависимости. Секс становится тусклым и тягостным, а женщины продолжают использовать свои тела для того, чтобы избежать одиночества, и нередко чувствуют себя проститутками. В результате страдает и представление женщины о себе, и ее мнение о муже. Способ взаимодействия с объектами и выбор объекта, ведущий к построенным на компромиссе отношениям, можно наблюдать в терапевтическом переносе.
Фэй было 35 лет, она второй раз состояла в браке. После попытки суицида ее на короткое время госпитализировали в клинику, где я был психиатром-ординатором. Ее первый муж имел импульсивный и ненадежный характер. После того, как он бросил ее, она поспешно вышла замуж за мелкого бизнесмена старше ее на двадцать лет, с которым у нее развилось «безумие на двоих» (folie a deux). Она чувствовала себя опороченной. Секс внушал ей ужас, но она продолжала «предоставлять» мужу свое тело, боясь остаться одна с двумя маленькими детьми.
Вскоре после того, как она открыла мне, что чувствует себя «дорогой проституткой», Фэй принесла мне в подарок две бутылки шотландского виски. Когда я спросил, почему она так поступила, она рассказала, что муж купил ей два ящика виски, хотя и знал, что она не любит его. Она подумала, что, может быть, оно мне пригодится, поскольку я был, по ее выражению, «всего лишь студентом».
Придя в себя от такого удара по нарциссизму, я смог осознать, что ее отношение ко мне отражало ее внутреннее самоощущение и попытку почувствовать себя менее завистливой и менее униженной, понизив меня вслед за собой. Тем самым она воссоздала в переносе колеблющееся взаимодействие в своем браке. Отказавшись от ее подарка, я смог помочь ей понять, как ее собственное чувство униженности заставило ее предложить его мне.
Секс в браке без любви
Третий вариант возникает в ситуации, когда один супруг продолжает жить в браке, несмотря на отсутствие любви, которое может быть даже вполне осознанным. Следующий пример иллюстрирует одну из множества таких возможностей.
Миссис А. была 31-летней бездетной женщиной, обратившейся за помощью в связи с желанием уйти от мужа (41 год), хотя ее религиозные и моральные устои запрещали ей сделать это. Она влюбилась в него, еще будучи первокурсницей в колледже, где он преподавал литературу. Когда она забеременела, они поженились, однако он настоял на том, чтобы она сделала аборт. Он не хотел детей, боясь, что они помешают ему писать. Шли годы, и миссис А. чувствовала, что любит его все меньше и меньше, хотя секс по-прежнему доставлял ей удовольствие. В последнее время, однако, ее интерес к сексу пропал, сменившись отвращением. На консультации она попросила меня объяснить ей, каким образом она могла бы продолжать терпеть секс и жизнь с мужем. Ее образ мыслей не позволял ей уйти от него. Она была не способна выразить свой гнев по поводу его эгоцентризма, который казался мне очевидным. Давным-давно она решила, что не будет заводить от него детей, потому что он «будет плохим отцом». Хотя «рационально» она могла решить остаться с мужем и отказаться от материнства, отвращение к сексу и усиливающаяся неспособность испытывать возбуждение свидетельствовали о сдвиге, произошедшем в ее эмоциональной сфере. Через несколько месяцев ее подавленность переросла в депрессию.