все выйдут, меня легко обнаружить. Если, конечно, Игорек сразу не отчалит от магазина по свои делам.
Да и следить за парнем на просёлочной дороге — это нужно стать невидимкой: просматривается она со всех сторон. По тротуару, прячась за кустами, тоже не пройти ввиду отсутствия самого тротуара. Возле заборов в деревне в лучшем случае дорожки для хозяев, чтобы к клумбе подобраться. В худшем — палисадник начинается сразу от штакетника. Где прятаться?
Очередь медленно двигалась, я вместе с ней, пытаясь решить вопрос: быть или не быть? Точнее, ехать или не ехать? Но любопытство пересилило осторожность, и мой авантюризм победил.
Минут через десять я добрался до кассирши, попросил один билет до Лиманского, уточнил время и отправился к киоску «Союзпечать» за городской газетой. Получив на руки свежую прессу, зашел в магазинчик за лимонадом и пирожком.
Укрывшись за углом кинотеатра «Октябрь», который находился тут же, в двух шагах от автовокзала, я пробежался по новостям, удивившись про себя, как мало изменился формат газеты с советских времен. Все так же проадминистративный листок. Новости с полей, с собраний, совещаний, письма читателей. Разве что рекламы нет, и выходит пять раз в неделю.
Заточив пирожок, запил лимонадом и принялся вспоминать, как из газеты сварганить пилотку. Минут пять бился над этим делом, соображая с чего начать. А ведь умел подростком складывать и панамки, и ковбойские шляпы, и с козырьками и без вертел головные уборы.
Напялив сооружение на голову, двинулся снова на автовокзал искать автобус. Нужно было улучить момент и зайти в салон не первым, но и не последним, чтобы занять место где-то в центре. Назад решил не лезть: велика вероятность, что Игорек как нормальный пацан, предпочитает ездить на задних сиденьях.
Дребезжащий шарабан подкатил к месту посадки, я примкнул к толпе, рванувшей занимать места. Мне повезло, умудрился войти с первой волной, забился на сиденье, надвинул пилотку поглубже на лицо, прислонился к стеклу и сделал вид, что сплю. Как я и предполагал, Игорек зашел через заднюю дверь и остался в конце салона. Спустя минуту зашла контролерша, проверила билеты, и мы отчалили.
Глава 16
Добрались без приключений и в относительном спокойствие: дети не орали, тетки не ругались, пьяные мужики ни к кому не цеплялись. В середине пути я понял, что лоханулся: нужно было заходить одним из последних и оставаться ближе к водителю, чтобы первым выскочить из автобуса и спрятаться за остановкой.
Всю дорогу мне казалось, что Игорек вот-вот меня признает и начнет приставать с вопросами. Я съезжал все ниже на сиденье, пока недовольная тетка не шикнула на меня, привлекая внимание других голодных чаек, в смысле товарок, скучающих без скандала.
Черт, Леха, что с тобой? Ведешь себя как… двадцатилетний придурок. Угу, а я он и есть, даром, что мозги древнего мамонта. Поперся без плана наобум следить за таким же полудурком. А если он просто живет в этом треклятом Лиманском?
С этими мыслями я выполз из автобуса, помятый и обезвоженный. Лимонад в жару такое себе удовольствие, во рту после газировки как после знатной пьянки — пустыня Сахара. Решил заскочить в сельпо, но тут показался Игорек и я нырнул за угол остановки, стараясь не привлекать к себе внимание. Сделать это в сельской местности, если ты не Копперфилд, практически невозможно.
Одно радовало: по всей видимости, Василькова здесь тоже не знали. Местные дамы молча кидали настороженные взгляды в сторону чужаков, степенно заходили в магазин. Мужики-одиночки, отирая лица огромными носовыми платками, закуривали знаменитую «Приму», вздыхали, ожидая свои половинки, лениво перекидывались словами. И тоже косились в мою сторону. Первые сигареты, которые я попробовал.
Я стоял за углом остановки в тени раскидистого клена, стараясь отслеживать передвижения Игоря. Парень потоптался, покрутил головой по сторонам, оглядел мужичков, толпящихся у магазина, сплюнул и двинул по дороге в сторону домов.
Подождав, когда Васильков отойдет подальше, я покинул свое укрытие и подошел к местным жителям. Мужики умолкли, едва я приблизился, делая вид, что меня нет.
— Здорово, мужики, — приветствовал по привычке, и только потом сообразил: слишком фамильярное обращение для малолетки, которым я по сути для них являлся.
Пришлось исправляться:
— Доброго утра, — местные невнятно буркнули в ответ «здрасте» и снова продолжили свои неторопливые разговоры.
Я подождал, помолчал, понял, что ждать придется долго и вежливо поинтересовался:
— Не подскажете, где дом Федора Васильевича Лесакова?
Дядьки замолчали, оглядели меня с ног до головы, и один все-таки соизволил ответить:
— Тебе зачем?
— Так из больницы прислали, — честно глядя прямо на него, соврал я.
— Врешь. Шоб доктор с больнички к больному с города приперся, не бывает такого, — сплюнул мужик. Остальные согласно закивали.
— Так я ж не доктор, мужики, — широко улыбнулся я. — я ж тока студент. Вот и гоняют… в хвост и в гриву…
Васильков уходи все дальше, и я уже пожалел, что решил совместить два дела зараз: проследить и отыскать дом Васильевича.
— Ну, положим, студент. Дом-то тебе зачем? Васильич-то на больничке с переломом.
Ага, значит, знают его, уже легче. Продолжаем разговор.
— Так Федор Васильевич попросил съездить кое-что из вещей привезти, — я не сводил с говоруна глаз. — Вот и ключи дал, — достал из кармана связку, потряс ею перед недоверчивыми носами.
Мужички потоптались, помолчали, попыхтели сигаретами и выдали.
— Ну раз, Васильич попросил… Ступай по улице до упора. На перекрестке свернешь направо и до конца. Так увидишь зеленый забор. Ну и дом, стало быть, за забором, — сумничал дядька.
— А номер дома?
— А что, Васильич не назвал? — прищурился самый разговорчивый.
— Да дед Федор сказал, его на деревне каждая собака знает, подскажут, покажут, — еще шире улыбнулся я, разводя руками: мол, что поделать, старик со своими тараканами номер не обозначил, понадеялся на односельчан.
— Да что ты мудришь, Гришаня, пацана мутозишь. Нет там номера, паря. Дом и дом. Забор зеленый, на крыше флюгер жар-птичий. Узнаешь, не промахнешься, — закончил низенький толстячок.
— Спасибо, мужики, — искренне поблагодарил я. — А подскажите, проходящий автобус есть какой? Неохота весь день терять.
— Та есть… в обед краснодарский будет. Пять минут стоит.
— В обед — это во сколько? — уточнил я.
— Слышь, Митяй, во сколько? — толстый пнул