Читать интересную книгу Электропрохладительный кислотный тест - Том Вулф

- Ах вы трусливые сукины дети! Что с вами стряслось, ублюдки ебучие?! Ну идите же сюда, вы у нас сейчас получите... ага, обосрались! Да в ваших подлых душонках и без того полно дерьма! - заливаясь при этом хохотом и дергаясь, как на шарнирах. - Меня не наебете, сынки говноедов! Идите сюда! Получите по своим ебучим заслугам!

Суть в том, ребята, что перед нами в высшей степени непотребный пример деградации, компрометации и подрыва репутации, мы видим живьем доведенную до безумия распущенность в комплекте с самими Ангелами Ада, и при этом нам ничего не остается, кроме как сдерживать противника. Строго говоря, они вполне могли совершить вторжение на том основании, что Кэссади находился на людях в непристойном виде или еще что-нибудь в этом роде, однако при этом не был нарушен ни один из существующих законов, кроме разве что всех до одного законов Божьих и человеческих, - и все-таки лучшим выходом представлялась простая политика сдерживания. Вторгнуться во владения этих полоумных за такое ничтожное преступление, как демонстрация непристойностей, да еще и в десяти машинах, битком набитых вооруженженными копами, - такой опрометчивый поступок нелепо было даже вообразить. И полицейские мигалки вращались и отбрасывали яркие красные блики на крутой склон земляного утеса, создавая стробоскопический эффект, а рации связи с полицейским управлением работали на всю катушку, и оттуда, наряду с атмосферным свистом, то и дело раздавался язвительный двухсотдвадцативольтный электрический баритон-колючка: "Э-э-ээй, мис-тер там-бу-рин-щик" - чего как раз недоставало, чтобы довести ущелье Ла-Хонда до полнейшего исступления.

Ангелам, тем временем, открывалась непостижимая вещь. Как правило, куда бы ни направлялись они во время своих походов, они везде подвергали испытанию людское хладнокровие. Ну чего вылупилась, мать твою! Обычно они бывали удовлетворены, как только отмечался шок или неприкрытый ужас. А если не было ни шока, ни ужаса, и взамен какой-нибудь смельчак пытался слегка огрызнуться, тогда-то и наступала пора проламывать головы и рвать задницы всем, кто попадется под руку. Но этим неженкам Проказникам все их испытания были что Божья роса. Пока Ангелы не попали к Кизи, они понятия не имели, что дозволительно, а что - нет. П л ы в и п о т е ч е н и ю! Самым здоровенным, гнусным, крутым и отталкивающим из всех Ангелов Ада был уродливый гигант по прозвищу Крошка. После него самым здоровенным, гнусным, крутым и отталкивающим Ангелом Ада был высокий костлявый детина по прозвищу Канюк, имевший благодаря черным волосам и бороде, спутанным и косматым, весьма мрачный вид, при этом нос у него торчал как клюв, а кадык свисал не меньше чем на фут, что делало его похожим на гигантского канюка. У Крошки с Канюком был прикол подойти друг к другу в компании не-Ангелов, высунуть языки и начать их друг у друга облизывать - такой вот нечистоплотный заглот с целью шокировать добропорядочных обывателей, и это в самом деле вызывало потрясение,- и вот они подошли вплотную к этой высокой девчонке Кизи, Горянке, за-гло-о-о-о-о-от - и дальнейшее им представилось невероятным. Она всего лишь пристально посмотрела на них, ухмыльнулась, сверкнула глазами и принялась над ними хохотать: "Хо-хо-хо", - словно нормальным языком хотела сказать: "Что за чушь собачья!" Это было просто неслыханно. Потом кто-то из них пустил по кругу косяк, они передали его Горянке, а та громко выпалила:

- Нет уж, черта с два! Какого черта вы суете чистый косяк в свой грязный рот! Это чистый косяк, а вы касаетесь его своими грязными ртами!

Никто еще на памяти живущего поколения не отказывался затянуться марихуаной после Ангелов, по крайней мере под предлогом санитарного состояния косяка, и вот на это решилась эта полоумная девица, которая попросту ослепила их своим презрением, и им это пришлось по душе.

Дошло даже до того, что, когда Горянка увидела, как Крошка с двумя банками пива направляется в сумасшедшую ванную, собираясь, похоже, там запереться и попить в спокойной обстановке пивка - а ведь ванной этой пользовались все здешние девушки,- так вот, видит Горянка такое дело и кричит Сонни Барджеру, первейшему предводителю Ангелов Ада: "Эй, Сонни! Скажи этому недоноску, чтоб держался подальше от нашей чистой ванной!" разумеется, в издевательском тоне,- и Сонни подхватывет: "Слыхал, ты, недоносок! Держись-ка подальше от чистой ванной! Кто тебя туда пускал?!" и Крошка выскальзывает за дверь - с презрительным видом, но ведь выскальзывает...

Такие-то вот дела! Все идет как по маслу. Ангелы Ада уже в нашем фильме, мы их туда затащили. Горянка, а с ней и многие Проказники провернули с Ангелами идеальную комбинацию. Проказники отнеслись к ним подружески, быть может, так, как никто еще в жизни к ним не относился, но в этом не было и намека на малодушие, и любые подлянки пресекались в зародыше. Это и была идеальная комбинация, однако Проказникам даже не пришлось эту комбинацию задумывать. Они попросту делали свою вещь, и вещь обернулась именно так. Все те принципы, что они разрабатывали и обсуждали в своем ла-хондском уединении - все они до прикола здорово действовали.

Плыви по течению... а течение-то каково! - каковы ребятишки эти Проказники!.. На подобных шумных сборищах Ангелов частенько ждал еще один гвоздь программы под названием "Кого бы тут выебать? " - и не успели они об этом вспомнить, как некая городская блондиночка, одна из приехавших издалека гостей, премиленькая и уступчивая сладострастная смесь гормонов, взяла да и дала понять троим Ангелам, что она совсем не против с ними уединиться, так что они гурьбой направились в надворную постройку и получили там массу удовольствия. Вскоре уже все Ангелы знали о "новой мамочке", и целая куча их набилась в надворную постройку, где все принялись, дожидаясь своей очереди, накачиваться пивом, хохотать и отпускать разнообразные критические замечания. Красно-белое платье девицы задралось до груди, и на ней в бледном коричневато-желтом свете хибары возились двое или трое разом - кто между ног, кто усаживался ей на лицо, сплошняком шли заглоты, вожделенные взгляды, прерывистое дыхание и журчание сквозь колючки лобковых волос, а на световых пятнах ее бедер и живота блестели сперма и пот, она корчилась и стонала, однако вовсе не в знак протеста, с ней случился какой-то пьяный приступ Бог знает чего, а вокруг, то подбадривая ее, то журя, толпились парни без штанов и дожидались своей очереди, кое-кто и по второму заходу, кое-кто и по третьему, пока все ее отверстия не были использованы по меньшей мере полсотни раз. Ктото из Ангелов сходил за ее бывшим мужем. Тот так зарядился, что его шатало от ветра. Под хитрыми и свирепыми взглядами находящихся в половой охоте самцов они ввели его в пропахшую удушливым мускусным запахом похоти хибару, и ему было сказано поднапрячься и валять. Все молчат - черт подери, кажется, дело зашло слишком далеко, - однако девица поднимается и с затуманенным взором просит его ее поцеловать, что он и делает, целуя сверкающие продукты секреции, после чего накреняется, взбирается на нее верхом и засовывает, а Ангелы устраивают овацию: "Хо-хо..."

...но ведь это ее фильм, чей же еще, а мы только плыли по течению.

Так много пива... а пиво для Проказников напиток экзотический. Горянка и Кизи поднялись в приют, где свет рампы, где сквозь силуэты верхушек деревьев виднеется полная луна. Они просто болтают при свете луны, а потом туда нетвердой походкой поднимается Сэнди, который вовсю тащится под кислотой, он усаживается рядом с ними и смотрит вниз, дно леса покрыто рябью лунного света, земля в волшебном приюте блестит и струится, словно воды реки, а они сидят себе там... к а н ю к! Вверх по склону бредет по направлению к ним Канюк, и во тьме волшебного приюта, при свете луны он... и есть канюк, да еще и огромный, с клювом, смертельно черный, с отвисшим зобом, чешуйчатой спиной, висящими крыльями, жилистыми узловатыми лапами Кар-р-р-р! - и Кизи вскакивает, принимается махать на него руками, будто и впрямь отпугивая канюка. и кричит:

- А-а-а-а!.. канюк! Эй! Пошел прочь, ты же канюк! Уберите отсюда этого канюка!

Конечно же, все это из той же серии издевательских поступков - и Канюк смеется - Хо! - Хо! - Хо! это же не взаправду, и все-таки это... в з а п р а в д у, это взаправдашний канюк, ведь можно посмотреть на все это дело и по-другому - Кар-Кар-Ка-а-а-р-р-р - и Канюк принимается прыгать и размахивать руками - и тогда устанавливается полнейшая... взаимосвязь - с и н х р о н и з а ц и я - прозвища человека и птицы, и уже неважно, канюк он или человек, потому что все это слилось воедино, и все они это видят...

Все они видят многое. Уходит Канюк, уходит и Сэнди, а Кизи с Горянкой остаются в покрытом рябью лунного света приюте. И постепенно - где? - Кизи с Горянкой... ах, многое сливается воедино от всего этого света. беспамятства и свистящих внизу атмосферных помех, многое становится ясным, многое - уместным и справедливым, в такую-то ночь, в ночь полнолуния, высоко над незатихающей далеко внизу круговертью...